― Где она?! — нетерпеливо заорал он, пытаясь перекричать громкую музыку.

― Они выпили по коктейлю и поднялись в ВИП комнату, — доложил он. — Я не был уверен, как реагировать, поэтому решил подождать вас и не стал сопровождать.

На его заявление лицо Карена вытянулась, а глаза округлились.

― “Потанцевать” пришла?! — угрожающе рявкнул Волков на мгновенно потерявшего дар речи друга. Стас слишком хорошо знал клубы подобного рода. В таких заведениях на втором этаже обычно располагались закрытые ВИП кабины, где до самого утра проходили жаркие оргии. А его жена добровольно пошла туда с молодым мажором! В консерватории она, блядь, учится! Классической музыкой увлекается! Слишком знакомое, яростное, темное чувство поднялось из самых темных недр его души. Если Волков немедленно не возьмет себя в руки, он убьет их обоих…

― Господи, пожалуйста, пусть они там только нюхают кокаин! — услышал он молитвы рядом стоящего Карена. Волков бросил на него испепеляющий взгляд и стремительно взлетел на второй этаж. Он открывал ногой каждую дверь этого проклятого борделя, но жену не находил. И только в предпоследней комнате, он увидел, как парень, успев стянуть штаны, навалился на лежащую на диване с задранным платьем Анну и уже собирался перейти к задуманному.

Волков бросился к нему и резко отшвырнул от девушки. Он был готов растерзать ублюдка голыми руками, если бы не одно «но»… Анна не вскрикнула. Она даже не дернулась. Девушка продолжала лежать с полузакрытыми глазами и, казалось, что она вообще не понимает, где находится и что происходит кругом.

― Анна?! — тревожно позвал ее Волков и в мгновенье очутился рядом. Первым делом он проверил пульс, который оказался слегка редким, медленным и неровным.

― Бери этого подонка и на выход, резко! — приказал охраннику вошедший следом Карен.

― Да вы кто такие?! Да вы права не имеете?! Я ничего не сделал! Мы просто тусовались! Да она сама хотела! — визгливо кричал парень, пока здоровый охранник ловко его скрутил и вывел из комнаты.

― Анна?! — Волков стал трясти ее за плечи и даже легонько ударил по щеке, чтобы она пришла в себя. Но девушка оставалась лежать неподвижно и не реагировала. — Анна!

Подбежавший Карен приоткрыл пальцами ей веки, и, заметив сильно расширенный зрачок, чертыхнулся:

― Вот урод малолетний! Сурен, спокойно! Он ей что-то подмешал! Она под кайфом!

― Звони Кириллу! — приказал он, поднял девушку на руки. Они вышли из клуба и помчались домой. В особняке их уже ждал врач. Он быстро провел осмотр и подтвердил, что ее накачали наркотиками. Врач попросил всех удалиться из комнаты, чтобы убедиться, что изнасилования не было.

― Это ты виноват! — накинулась на Волкова Армине, — Господи, изнасилование! — всплеснула она руками, хватаясь за сердце.

― Мама-джан, никто ее не насиловал! — встрял Карен, — Мы успели вовремя.

― Пусть мне это доктор скажет! А не то я вас обоих придушу! — вспыхнула Армине и мгновенно громко заплакала: — Вай, бедная девочка! Это ты виноват!

― Я виноват, что она сбежала от охраны и вляпалась, как полная идиотка?! — рявкнул Волков.

― Да, ты! Запер бедного ребенка в своем замке, а сам домой ночевать не приходишь, а когда являешься, то ходишь хмурым как туча! Она же света белого не видит. Учеба, дом, учеба дом. Только со мной и общается! У нее даже друзей нет, Сурен, а со дня свадьбы вы с ней даже парой словечек не перекинулись! — продолжала причитать женщина.

― Так я еще ей должен друзей искать?! — от возмущения Волков взмахнул руками и обхватил голову.

― Ай, Сурен, вот не била я тебя в детстве, а зря! Надо было ремнем тебя стягать, да посильнее!

― Опасения не подтвердились. С девушкой все будет хорошо, — отчитался Кирилл, выйдя из комнаты Анны. — Я поставил капельницу. Она проспит до утра. Завтра еще голова поболит и будет сонное состояние, но в принципе, наркотик выводится быстро, — врач замолчал, немного замешкав, затем продолжил: — Станислав Георгиевич, при всем уважении, но у девушки всего полгода назад был нервный срыв. Затем жуткий стресс из-за нападения. Теперь вот наркотики и попытка изнасилования… Я начинаю переживать за ее здоровье. Психическое в том числе.

― Кирилл, огромное тебе спасибо, — быстро среагировал Карен и всунул врачу большой пакет с деньгами. — О девушке мы позаботимся. Очень надеемся на твой такт и конфиденциальность.

― А чем ее кормить? Я вот курочку запекла, могу бульончик сварить, — завела свою вечную песню Армине, приставая к врачу с вопросами о здоровье Анны.

Убедившись, что с девушкой все нормально, Волков оставил ее на попечении врача и Армине, а они с Кареном, молча переглянувшись, быстро сели в машину. Оба знали, чем закончится сегодняшний вечер.

― Где он? — спросил Волков.

― На заброшенном складе. Я взял только несколько проверенных людей. А после с наличкой поеду обратно в клуб. Буду стирать память всем, кто сегодня хоть краем глаза видел твою жену.

Когда они добрались до склада и вошли внутрь, связанный парень валялся на земле.

― Развязать! — приказал Волков, стягивая с себя пиджак и закатывая рукава белой рубашки. — Ты же остановишь меня? — спросил он друга, на которого всегда мог положиться.

― Конечно, Сурен, — ответил брат. — Если что мне ребята помогут.

Волков подошел ближе к молодому гондону. Освободившись и поднявшись на ноги, тот замахнулся, но Волков его опередил и нанес удар первым. Стасу никогда нельзя было драться. Один удар и его сознание вмиг отключилось. Мрачное, темное, животное нечто оскалилось, словно разгрызая тяжеловесные замки на железной клетке. Оно молниеносно вырвалось наружу, предвкушая едкий запах и металлический привкус свежей крови, единственной пищей, которой оно могло вдоволь насытиться. Уже ничто не могло остановить пылающее адское пламя его необузданного, яростного голода.

Волков очнулся, когда бить уже стало некого. Он нашел себя нависающим над окровавленным бездыханным телом. Лицо парня из-за побоев уже мало напоминало человеческое. Стас опустил глаза на свои руки. Костяшки пальцев стерлись, а на белой рубашке виднелись яркие алые пятна. В ужасе от содеянного, он дотронулся до шеи парня в слабой надежде нащупать пульс. Не найдя его, он неистово стал делать ему массаж сердца.

― Стас, бросай ты это дело. Он уже минут как пятнадцать мертв, — в гулкой тишине прозвучал невозмутимый голос Карена.

― Какого черта ты меня не остановил?! — заорал он на друга. — Я хотел его проучить, я не хотел его убивать! Ты же обещал, Карен! А вы все?! — зловеще обратился он к охранникам, хладнокровно наблюдавшим за тем, как он забил человека до смерти. — Какого хрена вы меня от него не оттащили?!

Карен спокойно стоял рядом, потирая свои черные усы, затем достал сигарету и закурил.

― Толя, — кинул он одному из охранников. — У тебя дети есть?

― Трое, — ответил бывший спецназовец. — Девочка и два мальчика.

― Сколько дочке лет?

― Семнадцать. Уже на дискотеки просится.

― А у тебя, Серега? — спросил он другого охранника.

― Нет, Карен Хачатурович. Зато у меня две младшие сестры и две племянницы. Старшая уже в универ поступила.

― Вот, а у меня четыре дочки, — сказал Карен, не спеша выдыхая сигаретный дым большими кольцами. — И поверь мне, Сурен, как отцу, Монастырский бы тебе пожал руку, за то, что ты наказал этого гондона. Потому что для любого отца нет ужаса больше, чем узнать, что его дочь вот так пытались пользовать, — он со злостью сплюнул на землю. — Баб вокруг уйма. Одна не дала, ничего, другая даст! Зачем спаивать и насиловать?! И не буду тебе напоминать, Сурен, что пытались с моей матерью сделать! И кто ее тогда спас. Она же на тебя до сих пор чуть ли не молится! — он стиснул зубы и прорычал: — Я НЕНАВИЖУ насильников! Ты правильно поступил тогда, и правильно поступил сейчас. Так что за эту смерть нечего себя винить. Иди домой, Сурен. Сменная одежда в машине. Мы сами уберем этот мусор, — Карен потянулся к канистре бензина, облил труп Ростика, докурил сигарету и кинул окурок на пол. Бездыханное тело заполыхало, а в ноздри ударил острый запах жженой мертвечины.