В эту веб-секту тянулись хорошие люди. И, как это часто бывает с интересной работой, опыт был превыше всего.

И, конечно, обеды.

Мы, голодные копирайтеры, дизайнеры, программисты каждый день ждали бабушку-кормительницу. По вторникам и четвергам она традиционно приносила вареники (такая периодичность заставила нас эти вареники невзлюбить), а в остальные рабочие дни мы питались вполне разнообразно. Это продолжалось до тех пор, пока в одной из тарелок не нашли таракана. Он смиренно почил на отбивной.

– Таракан! – закричала коллега. – Таракан!

Директор подошёл, посмотрел на таракана, хмыкнул и позвонил бабуле. Разговор был коротким, как усики лежащего на отбивной таракана. Бабулю сменила компания, развозящая обеды. Еда без тараканов нам не понравилась. Мы с грустью вспоминали о былом, но вскоре обедов и вовсе не стало. Правда, всегда можно было перекусить рассказами директора о близком прекрасном будущем, когда деньги на нас будут сыпаться с неба.

– Ты в киоск? – спрашивала наша программистка у дизайнера. – Купи мне «Мивины»! Только попроси не острую! Они по умолчанию острую дают!

Переход на лапшу быстрого приготовления был болезненным. Иногда я брала с работы пакетики чая, потому что дома было совсем пусто. К счастью, я работала на двух работах. Но вторая позволяла мне разве что оплачивать снимаемую квартиру. Работая в две смены, я возвращалась домой к двенадцати ночи.

Я не была готова к лапше быстрого приготовления.

В один из дней, когда долг по зарплате достиг полугодовалого объёма, я решила на работу не идти. На это больше не осталось сил. Но в то же время было чертовски грустно. Я любила всё: флейту в переходе, ночную конечную остановку, каждого на нашей работе. И даже дурацкую красноухую черепаху. Один раз, когда я возвращалась ночным троллейбусом домой (а дорога на работу предполагала два троллейбуса и метро), одна девочка лет шести вышла к водительской кабине, расставила руки в стороны и закрыла глаза. Впереди была ночь, и девочка летела.

Я теряла не только работу. Казалось, я теряла себя.

Поэтому через день я вернулась.

– Где ты была?! – спросила наша программистка. – Мы так волновались!

Они волновались. Я растаяла. С тех пор я старалась не переживать из-за невыплаченных денег. Наверное, проработай я там дольше, я стала бы доплачивать сама. Ведь мне было на что покупать картошку! Три картофелины в день – таков был мой рацион. Я запекала их в духовке и экономно добавляла в запечённый картофель сливочное масло. Это блюдо никогда мне не надоедало.

Не знаю, сколько бы я проработала там, если бы мне не пришлось уехать в другой город. Но я уехала. Романтика постепенно выветрилась из памяти, и вспоминались только голод и долг.

Не один раз я пыталась мысленно простить этот долг и не думать больше о нём.

Но это не срабатывало.

Я описала директора в одной из книг, которая скоро выйдет третьим тиражом, и думала, что мы квиты.

Но долг не растворился.

Я то и дело вспоминала об этом. Не то чтобы мне так уж нужны были эти 500 долларов 20-летней давности (хотя что уж там, нужны и сейчас). Мне нужно было как-то отыграть то голодное время.

Спустя несколько лет после моего уходя из компании, общаясь с бывшими коллегами, я узнала, что деньги никому так и не выплатили. И директор при этом ссылался на меня – говорил, что мне должен расплатиться со мной в первую очередь, так как я больше всех работала.

Я работала наравне со всеми, но теперь на мне лежала невесть откуда взявшаяся ответственность за остальных.

Возможность простить долг – настоящий дар, который делает человека свободным. Почему-то я не могла сделать этого раньше: простить долг не мысленно, а по-честному, по-настоящему. Видимо, мне жалко было расставаться с надеждой. Даже получив разрешение от Александра Молчанова, я не сразу решилась на этот шаг.

Может, сейчас в компании уже всё изменилось?

Может, сейчас-то?

И я провела своё маленькое расследование: нашла в интернете отзывы нынешних сотрудников компании. И будто перенеслась в прошлое. Стратегия директора оставалась прежней: долги по зарплате, обещания светлого будущего – которое должно было давным-давно настать.

И вот, двадцать лет спустя, я написала сообщение и простила долг (и, получается, описала директора уже в двух книгах!).

Теперь мне никто не должен денег.

И ещё – я не работаю за еду.

Такое у меня правило.

Выполнила я и другую часть задания.

Недавно у меня возник невесть откуда взявшийся долг за капитальный ремонт – видимо, оставшийся ещё при покупке комнаты. Мне не хотелось ни разбираться, откуда этот долг взялся, ни выплачивать его. Но вот удивительно: создав конверт с названием «Благодарность коммунальному хозяйству за комнату», я тут же захотела этот долг погасить. Более того – я поняла, что мне приятно будет это делать.

В этом нет никакой магии.

Только волшебство – волшебство великого и могучего русского языка.

Капитан Врунгель, кстати, тоже об этом в курсе.

И когда это у меня появился комплекс отличницы? Я спокойно прогуливала школу (частые головные боли всегда были хорошим оправданием). Списывала домашние задания. В четверти у меня случались тройки. Правда, когда я училась в экономическом колледже (и считала себя при этом далёкой от финансовых вопросов), моей лучшей подругой стала как раз отличница. Она никогда не опаздывала. Всегда делала домашние задания. У неё на всё был готов ответ. Наверное, ей сложно было видеть моё талантливое разгильдяйство, и она изо всех сил подтаскивала меня к своему стандарту. Я же пыталась сделать то же самое, разве что стандарты у нас были разными. В итоге я закончила колледж с красным дипломом, а моя честная подруга научилась пользоваться шпаргалками. Это были необычные шпаргалки: мы вместе разработали иероглифы. По ним можно было читать как по писаному, а другие ничего бы в них не поняли. Преподавательница, которая-таки застала нас врасплох во время контрольной (хотя, списывая, мы особо и не скрывались), долго рассматривала исписанный листок и качала головой.

– Ничего не понятно… – сказала она. – Но я возьму это с собой.

Я до сих пор использую часть придуманных знаков, сокращений и иероглифов. Например, слово «будет» я записываю как ll. Конечно же, это от английского will. «Логика!» – как часто восклицают мои дети, а потом стучат себя по лбу. Логика!

Утром я помешивала кашу (без молока, без глютена, на одном лишь воздухе) и слушала двухминутное задание. И, даже не успев дослушать, поняла, что это провал. Положить в карман все деньги (или все карточки), ходить с ними и не потратить ни копейки за день. Для особо сильных духом предлагалось пройти с деньгами в кармане по торговому центру. Так мы проработаем тему спонтанных трат, когда хочется срочно потратить полученные деньги. А ещё мы будем примерять на себя сознание богатого человека, который может купить всё что угодно, просто ему не хочется.

Мне же надо было свозить младшего к врачу, а мой проездной закончился. Я представила, как говорю водителю маршрутки: «Знаете, я могла бы оплатить проезд, но мне что-то не хочется», – и в какой-то момент всерьёз решила идти пешком.

Но гололёд. Но восьмилетка. Но…

Мы поехали. Это был провал. Как тортик на вишенке, мне пришла смс о списании небольшой суммы в копилку (на один из счетов списывается один процент от расходов). Это был двойной провал. Это был провал в 100+ рублей. Оставалось только смириться. Думаете, я смирилась? Как бы не так.

Но чтобы получить максимальную пользу от моего провала, я стала размышлять, сильно ли я подвержена спонтанным тратам. Ну, к примеру, когда идёшь по одному из брендовых торговых магазинов и видишь детские трусы со «Звёздными войнами». Разве это спонтанная покупка? Нет-нет, просто захотелось купить. Потому что трусов много не бывает. И футболок, кстати. Футболки – они как носки, разве что не пропадают после стирки.