– Ладно, Матвей, я был не в себе, – буркнул Глеб. – Извини, не знаю, что на меня нашло.

– Ревность, полагаю.

– Скорее всего.

– Я не исчезну, – улыбнулся ему Матвей, прежде чем сесть в такси.

Времени нормально попрощаться у них не осталось, а Глебу так хотелось сжать его ладонь на прощание. Поцеловать. Хотя бы отчасти компенсировать то, от чего Глеб сам отказался ранее из-за страха и неуверенности. Отношения ему явно не давались…

– Ты не исчезнешь, – повторил он тихо, наблюдая за автомобилем, что скрывался за поворотом. – Обещаешь?

***

Он пообещал не исчезать.

Тем не менее, именно это и случилось.

Глеб добрался домой и принял долгий расслабляющий душ, чтобы хоть немного прийти в себя. В голове обрывками крутились события предыдущего дня. Он был долгим и наполненным непредсказуемыми вещами, а Глеб от импровизации традиционно уставал. Он старался планировать и предугадывать (оперативная привычка, но кто бы заставил его от нее отказаться). Впрочем, стоя под струями душа, намыливая тело гелем, он неохотно признавал: был шарм в том, как его швыряло от одного спонтанного решения к другому целых двадцать четыре часа.

Наспех промокнув волосы, он уселся на диван, поглядывая на смартфон. С Матвеем они попрощались сумбурно, даже не договорились списаться в «ВК» или в мессенджере. Поскольку телефон Матвея лежал на дне Москвы-реки, связь они могли держать только через социальные сети. Сдавшись, Глеб открыл свою страничку с фейковым именем и черным квадратом вместо аватарки, зашел в диалог с Матвеем.

«И почему я не удивлен, господин разведчик?» – писал ему тот вчера утром, намекая на конспирацию в сети. Глеб тогда усмехнулся, но ответил простым «Привет, Матвей», уточняя, в силе ли их планы встретиться.

Проблема заключалась в том, что в последний раз в социальные сети Матвей заходил вчера вечером.

И все…

Глеб накрыл лицо ладонями, призывая себя к здравомыслию. Мало ли чем Матвей мог заниматься. Это он, Глеб, последние месяцы пялился в потолок, стараясь справиться с травмирующими воспоминаниями. Матвей – другое дело. Представив, как он сорвался в мастерскую, взявшись за кисти и краски, Глеб успокоился.

– Не включай в себе параноика, – сказал он и закрыл крышку ноутбука.

Но, оказалось, что, помимо Матвея, Глеба мало что занимало, он даже брату позвонил, но тот куда-то выбрался с Андреем. Сказал, перезвонит позже. В ожидании Глеб взялся пережевывать диалог на улице.

Неужели Матвей обиделся? В теории, конечно, мог. В его красивой головушке невинный вопрос трансформировался едва ли не в обвинение в проституции. Глеб ничего такого не имел в виду, его беспокоила разве что собственная неопытность, и тот факт, что Матвей наверняка будет сравнивать его с другими своими парнями. Банальная ревность, которая для него самого стала неожиданной. Но нормально объясниться ума у Глеба не хватило, и он отпустил Матвея, раздосадованного и немного злого, домой.

Окей. На часах шесть вечера, а Матвей так и не объявился. Допустим, Глеб его серьезно задел, но не заходить в социальные сети – это ж ребячество какое-то. Наверняка у него во входящих скопилось уже пару десятков сообщений. И чего Матвей хотел добиться игнором? Чтобы Глеб приехал к нему с цветами? Да он даже домашнего адреса Матвея не знал. Может Андрей Громов в курсе?

«Нет, подожду еще немного», – решил Глеб.

В девять вечера он всерьез попытался найти некое логическое объяснение пропаже Матвея.

Глеба затопило ужасное беспокойство, он едва не скатился до панической атаки. В который раз помогло дыхание и концентрация на контроле. Без особой надежды Глеб устроился на диване и на пробу набрал «Матвей Аверин». Вдруг в сети будет его адрес или координаты друзей, хоть какие-то, черт возьми, ниточки, за которые реально потянуть в такой ситуации, чтобы узнать больше.

Первая же страница обернулась для него шоком.

«Известного московского художника избили около дома».

«Дерзкое нападение в элитном районе Москвы».

«Художник Аверин доставлен в больницу после нападения неизвестных»

***

В десятом часу вечера Глеб вышел из квартиры.

Потребовалось еще четыре попытки, чтобы, наконец, найти в новостях название клиники, куда отправили Матвея. Он «находился на лечении» в частной травматологии в центре Москвы. Глеб обрадовался, что деньги и связи Матвея хотя бы в этом случае сыграли на руку, наверняка им занимались лучшие врачи, но… Частная клиника несколько осложняла ему попадание в палату. Кем ему представиться? К тому же уже поздно и всевозможные приемные часы закончились. А если сам Матвей не захочет его видеть? Подумает (и поделом!), что Глебу не следовало отпускать его одного, учитывая странного сталкера в капюшоне.

Поскольку авто у Глеба не было, около получаса он болтался в метро, пока от напряжения едва ли не дрожали руки… Глеб закрывал глаза, держась за поручень, и видел Матвея, избитого, одинокого. Как дурак он поступил, отпустив его. Как он мог?!

– Черт! – сказал он вслух, привлекая к себе внимание соседей по вагону.

Добравшись до клиники, Глеб направился к девушке на ресепшене, размышляя над вариантами… С серьезным лицом он подошел к ней, копируя этих богатеньких типов с карманами, набитыми наличностью. Не хотелось бы уподобляться шантажу или, например, лезть в окно, но он чувствовал, что умрет, если не увидит Матвея.

– Аверин. Матвей. В какой он палате? – вместо приветствия сказал Глеб, положив ладони на стойку.

Девушка не старше двадцати пяти с темными волосами подошла к компьютеру. Никуда, черт возьми, в этой жизни она не торопилась.

– Вы родственник?

– Нет, меня зовут Глеб, я… Я его друг.

– Извините, к нему сейчас пускают только родственников.

– Глеб?

Окликнул его незнакомец.

Глеб оглянулся, наткнувшись на взгляд одетого с иголочки мужчины. Костюм, рубашка, даже брюки, сшитые на заказ, выдавали в нем богатенького парня; а еще глаза… Глаза у него были гипнотические и черные. Они напоминали Глебу взгляд самого Матвея.

– Пойдемте, – он широким жестом руки указал на лифт в углу зала.

– Куда?

– Матвей говорил о Вас, – сказал тот, первым заходя в светлую кабинку.

– Мы идем к нему?

– Надеюсь, он еще не спит, – повел подбородком мужчина, как будто высказывая завуалированный упрек.

С этим мутным типом Глеб не планировал объясняться.

Если Матвей захочет его выслушать, ему он и расскажет, с каким треском провалился его план списаться в соцсети, скажет, как он переживал, места себе не находил, как жалеет, что его не было рядом. Если бы Глеб проводил Матвея домой, никто не оказался бы в травматологии. Сжимая кулаки от бессилия, Глеб молчал.

Первичный анализ ситуации не дал ему ответов. Кто напал на Матвея и зачем. Журналисты писали, что его якобы не ограбили, но один Матвей знал, что произошло, сколько было нападавших, говорили ли они хоть что-то. Кому он так насолил, чтобы опуститься до физической расправы? Посреди белого дня в самом центре Москвы…

На четвертом этаже свет в коридоре притушили, незнакомец провел его к палате номер 415.

Он заглянул в комнату, и кивнул ему, мол, входи и ты.

Рванув ручку на себя, Глеб едва не толкнув своего молчаливого проводника. Матвей сидел на постели, держа в руках новенький смартфон. К счастью, все его синяки и травмы прятала одежда. Почти все. Присмотревшись повнимательнее, Глеб увидел, что его кисть перемотали бинтом, а у воротника синела свежая гематома. Не говоря о царапинах на лбу и щеке. Матвей улыбнулся, но быстро перевел взгляд на посетителя, который вошел вместе с Глебом.

– Жень?

– Как тебе будет угодно, – криво усмехнулся тот.

Дверь со стуком закрылась.

– Женя Аверин, – Матвей потянулся, тут же болезненно нахмурившись, – я познакомился с твоим братом, а ты – с моим.

– Он… твой брат?

– Ага. Так и не подойдешь ко мне? – посмотрел на него Матвей, опустив голову.