— Возможно, у Циклопа небольшая истерика: он взрослый, высокий и серьезный, а меня все еще боится. Но я ведь все правильно сделала, да, пап?

И смотрит так проникновенно-наивно, ладонь Джин не отпускает, глазенками вращает, снизу вверх глядя на Логана, и уже сейчас в этом детском взгляде читается вызов, несгибаемый стержень. Какой был у него когда-то, и у Джин, и у Роуг, пусть она и не кровная дочь.

И Логан снова срывается. Падает на колени, мгновенно сгребает звонко вскрикнувшую Лору в охапку, прижимает к себе, гладя по волосам. Она что-то удивленно бурчит в его ключицу, обхватив за плечи тонкими ручками, а он бездумно бормочет: «Правильно-правильно-правильно». Кажется, если отпустит — весь мир взорвется. От нее пахнет шоколадом, яблоками и совсем немного кабинетной пылью, и Логан жадно вдыхает ее запах, словно только обостренные чувства могут убедить его в реальности происходящего.

— Папочка, все хорошо? — только когда заставляет себя оторваться от нее, когда слышит, как в тумане, ее звенящий обеспокоенный голосок. Осторожно плечи сжимает и тут же отпускает, вновь боясь надавить сильнее и как-то навредить. — Ты меня сейчас раздавишь.

— Прости, малыш. Не выспался просто, еще и уроки истории вести скоро у всяких оболтусов.

Поднимаясь с колен, Логан ловит настороженно-вопросительный взгляд Джин:

— Логан, ты точно в порядке?

Нет. Когда ты путешествуешь во времени, меняешь будущее, а потом вдруг выясняешь, что впервые за почти двести лет получаешь шанс на счастливую жизнь, — это не порядок.

Не порядок видеть вокруг знакомые улыбки, раз за разом прогоняя в голове сцены смерти родных, их крики в том, ином, ужасном мире, где он просто-напросто не успел.

Не порядок думать, что все, обнаруженное им здесь, он все еще не заслужил.

Только вот все это меркнет перед одним единственным фактом: его семья жива. Он жив. Они все живы. И какая к черту разница каким образом! И потому Логан уверенно кивает, практически повторяя реплику из жестокого минувшего будущего, чувствует, как впервые спустя многие годы после смерти Джин, чувство вины слетает с плеч, разбивается навсегда вдребезги:

— Да. Вот теперь — сто раз да.

— Живой?

— Теперь — да!

И в подтверждении своих слов, не выпуская ладони Лоры, нежно привлекает Джин к себе за талию.

Hold me now, touch me now

Обними меня сейчас, прикоснись ко мне,

I don’t want to live without you

Я не хочу жить без тебя…

Где-то над ухом раздается добродушное посмеивание Чарльза:

— Чудесная Лора малышка, правда? Вся в вас. Будете потом вместе школой руководить, когда мне надоест.

Эти слова словно немного отрезвляют. Надо что-то рассказать. Хотя бы намекнуть, почему он так странно себя ведет, почему едва с ума не сходит от… а от чего, собственно? От счастья, наверное. Не переставая обнимать девочек, Логан оборачивается к Чарльзу.

— Не надоест, я-то тебя знаю. Только и дай кого-нибудь приютить и прочитать лекцию о надежде… Чак, послушай…

— Что, Логан? — он с улыбкой нагибается через стол ближе, чтобы лучше слышать. — Сегодня никаких занятий нет, не забивай себе пока голову историей.

— Я об этом и хотел поговорить, — язык едва ворочается, сердце гулко стучит, грозясь выбить адамантиевые ребра, пусть это и в принципе нереально. В горле пересыхает. Вдох, выдох, раз-два… Ну же, скажи, неужели это так сложно? — Все получилось, Чарльз.

— Что получилось? — Профессор вскидывает брови, но Логан может поклясться, что в голубых глазах мелькает озарение. Чтобы окончательно дать ему все понять, но не беспокоить ни Джин, ни Лору, приходится сосредоточиться, собрать свой расшатанный мозг и выдать наконец что-то дельное, не нагрузив Чарльза болью разрозненных воспоминаний.

«Я вернулся».

Секунда.

Другая.

Кажется, ничего не происходит, только Чарльз вдруг начинает как-то странно хмурится, зажмуривается, точно хочет что-то разглядеть, что-то уловить, к чему-то прислушаться. И вдруг широко распахивает глаза, вцепившись в подлокотники кресла.

— Боже… Поздравляю!

Заметив смятение Джин и Лоры, поспешно и чуть смущенно добавляет:

— С выходным днем поздравляю. Идите, идите, отдохните, как следует. Роуг с Реми уже должны проснуться, найдите их, погуляйте. Или отпустите детей в сад, сделайте что-нибудь только вдвоем, — с заговорщическим видом «Я как бы не намекаю, но намекаю» кивает Джин с Логаном.

Ощущая, что Чарльз почти выпинывает их из кабинета с помощью то ли телепатической силы, то ли простого взгляда, Логан осторожно, но настойчиво тянет к двери за собой Джин и Лору. Мелкая мало что понимает, только улыбается, шныряя глазенками туда-сюда, а вот Джин явно нечто смекает. Смотрит настороженно, лукаво, словно и ей что-то там известно, словно послание Логана достигло не только Чарльза. Его слова внезапно заставляют Логана на мгновение обернуться у порога, столкнувшись с понимающим взглядом голубых глаз:

«И… Логан. Помни, пожалуйста, мои слова. Когда я сказал тебе перед путешествием во времени: «Думай о хорошем», я не только твое равновесие имел в виду. Всегда думай о хорошем. Знаю, ты пережил нелегкие времена, знаю, ты думаешь, что перед всеми обязан, перед всеми виноват, даже за то, что не совершал. Так пойми: единственный, кто в этом доме ненавидит тебя, это ты сам. Если бы не ты, школы бы сейчас не существовало, Джин гнила бы в земле, меня бы пустили на опыты, а что стало бы с Роуг, где родилась — если бы вообще родилась! — Лора — и подумать страшно. Мы все заслуживали именно такой конец. И ты больше всех. Думай о хорошем, Логан».

Закончив телепатический монолог, Чарльз как ни в чем не бывало откидывается на спинку кресла, едва заметно улыбаясь. Старый добрый зануда и хитрец Проф, чтоб его. Всегда понимал Логана лучше, чем он сам.

— Жду вас всех на пикник в саду, не забудьте, — деловито напоминает Чарльз, подмигнув. — Отпразднуем выходной день.

— Придем. Обязательно.

И, выходя из кабинета, держа в одной руке ладонь Джин, а в другой — пальчики Лоры, зная, что сейчас они встретятся с Роуг и он снова ее обнимет, Логан наконец понимает: все именно так, как должно быть. А ужасные воспоминания минувшего будущего, все кровавые кошмары прошлых ночей они… молчали. Словно отступив перед счастливым настоящим.