— Что? — она слегка хмурится и замечает, как Логан внимательным взглядом проходится по ее локонам. — Ну, пап, ты каждый раз на эту прядь смотришь, как на Скотта во время спарринга. Она даже маму уже не напрягает. — И в доказательство накручивает на скрытый перчаткой палец белую прядку.

Логан пару раз моргает, стараясь сильно не пялится. Выходит, как и все в этот день, дьявольски паршивенько.

«То есть в этой линии Магнето не использовал ее как источник для своей мутантской горе-машины? Черт, вот уж изменил будущее так изменил».

Идиллию нарушает тот самый незнакомый брюнет, который все это время тактично молчал, стоял рядом, склонив голову, и подпирал стенку.

— Про меня не забудь, приятель, — он вскидывает голову, рассыпая беспорядочные длинные пряди, и немного нахально улыбается. По-кошачьи. Отчего-то эта открытая лукавая улыбка, широко распахнутые лучистые глаза очень, очень знакомы. Последняя реплика все расставляет по своим местам: — Или Гамбит пока не достоин семейных обнимашек?

— Реми… — Логан узнает его мгновенно. Тот самый парень-картежник, который помог ему добраться до Страйкера много-много лет назад, будто в другой жизни. В той самой, где была и предательница Кайла, и мечты о спокойной счастливой жизни, и Оружие Икс. Хотя, черт возьми, какая другая жизнь, ведь так и было! А ухмылка, манера поведения у Реми такой и осталась. И он, кажется, не постарел. Тоже эксперименты Страйкера? И…

О Боже.

В горле застревает комок, грозящий вырваться наружу изумленным воем. Почему он все помнит? Неужели память не стерлась?

В мозгу стучит, сверкает цветными лампочками, будто сигнальными огнями в лаборатории:

Память. Не. Стерта.

Память. Не. Стерта.

Значит, этого не было. Ни эксперимента, ни боли, ни адамантиевой пули, прострелившей мозг и уничтожившей воспоминания — не было! Напрасных надежд — не было! Полвека несчастий и смертей — не было!

— Рад тебя видеть, mon ami, — очухавшись немного, Логан позволяет себе короткое дружеское объятие, и Реми дергает уголком губ.

— Взаимно, — кивает на Роуг, и Логан замечает, как Гамбит смотрит на нее. С какой-то неуловимой нежностью, обещанием защиты и огоньком, мелькнувшим в задорных глазах. Точно так же Логан смотрит на Джин. Всегда смотрел. Они… вместе? — Ну, мы пойдем, пока тетя Эмма нас не догнала?

— Тетя Эмма? — Логан непонимающе выгибает бровь. Роуг хихикает, явно поняв вопрос как «Какого дьявола она вас достает?», а не «Кто это, черт возьми, такая?»

— Они со Скоттом упорно пытаются подарить мне какое-то дорогущее платье. Но оно выглядит так, будто с квартала красных фонарей сошло, даже для Реми это слишком.

О том, откуда Реми разбирается в тонкостях кварталов красных фонарей, Логан предпочитает не спрашивать. Как и о том, что там у Скотта с этой Эммой. Зато в крови вспыхивает торжество: препятствия в лице Циклопа в этой реальности больше нет, а может… А может, и никогда не было?

Но для вида постращать Реми, пожалуй, стоит. Логан подходит ближе и, понизив голос, добавляет:

— Тронешь Роуг — вылетишь отсюда с вывернутыми костями, понял? Лично найду, покромсаю, вставлю, как крылья, и улетишь ты отсюда быстрее Ангела.

Без тени угрозы, так, на всякий случай. Реми мгновенно смекает, что к чему.

— И вам хорошего дня, мистер Логан, — он сглатывает, однако взгляд не опускает, и, пока нашаривает руку Роуг (то есть где-то пару секунд), смотрит прямо в глаза с открытым вызовом. Похвально. Этот, как его там… Точно, Бобби. Нагло перебивал, назывался пафосно этим, как его… «молодым человеком», а как дело доходило до важных вещей, стоял потупившись и, кажется, откровенно боялся не только Логана, но и саму Роуг. Гамбит выглядит куда презентабельнее и надежнее для его девочки.

— Конечно, удачи!

Логан машет парочке, когда они наконец отправляются дальше по коридору. Рядом раздается тихий смех Джин: она стоит рядом, оперевшись о стену. И улыбается своей нежно-застенчивой улыбкой, явно с удовольствием наблюдая за разыгравшейся сценой.

— Ты чудесный отец, Логан. Никогда не смей сомневаться в этом.

— А я серьезно как-то не так на Скотти смотрю?

«Еще одна вещь, которая остается неизменной».

— Ну… Как серийный убийца на свою будущую цель. Но это абсолютно нормальная реакция на Циклопа. — Джин смеется.

А после телекинезом открывает другую дверь. Туда, где их наверняка должен ждать Чарльз.

***

Кабинет Профессора Логан узнает сразу же по одному лишь запаху. Где еще витает такой сильный аромат книг, знаний, удобных пиджаков, дорогого одеколона и занудства?

— Какое-то бурное у нас утро, не находите? — Логан заглядывает внутрь, уже зная, кого он тут увидит, уже зная, что от этого человека, как и от Джинни, ничего не удастся скрыть. До поры до времени. Но все-таки надо состроить нарочито ворчливый тон хотя бы для вида.

— Брось, Логан, это обычный день, — у Чарльза улыбка — ярче всех звезд во вселенной вместе взятых. Сидит себе за рабочим столом, в своем любимом сером пиджаке, белой рубашке и галстуке и смотрит так, словно готов обнять весь мир, простить каждого грешника, впустить его в школу и напоить горячим чаем до смерти. Он откладывает в сторону газету, привычным жестом складывает руки перед собой, смыкая их в замок. — Просто часть народа предпочитает подниматься пораньше. Лора, вон, мне уже помогает, правда, маленькая?

«Лора?»

Логан слегка подвисает на месте. Знакомое имя, знакомое, где же он его слышал? Недавно ведь, совсем недавно, Джинни же говорила… Додумать мысль он не успевает: откуда-то из-за нагруженного стола Чарльза возникает темноволосая девочка лет десяти и едва не врезается в него и Джин крошечным ураганчиком:

— Пап, мам, смотрите, что могу!

Она с горделивой улыбкой поднимает руку, крутит пальчиками, и целая кипа разложенных на полу бумаг, будто повинуясь ей, начинает раскладываться сама собой под действием телекинеза. Логан застывает, забыв дышать. Он не видит, как малышка проделывает еще какие-то манипуляции, не слышит, как смеются Чарльз и Джин, в голове все еще крутится стрелой:

«Пап? Мам?»

— Привет, котенок, — Джин подходит к Лоре и ласково треплет ее по волосам, в то время как ошарашенный Логан едва удерживается, чтобы не рухнуть на пол от передоза эмоций прямо сейчас. Сердце замирает на миг, чтобы после начать колотиться так, что вот-вот адамантивую грудную клетку пробьет. Он смотрит-смотрит-смотрит, вглядывается в девочку, с удивлением замечает в ней знакомые черты. Умные хищные глаза, сдвинутые брови, слегка нахмуренный носик и лицо, лицо… В точности как его собственное, слегка приукрашенное мягкостью Джин.

Боже.

— Пап, ты чего? — не переставая обнимать маму, Лора склоняет голову, вглядываясь в отца пронзительными огромными глазами (карими, как у него!), и с задумчивым видом прикусывает изнутри щеку. Логана прошивает лихорадочная дрожь: он часто смотрел точно также, видел этот взгляд каждый день в зеркале напротив. Это не ошибка, не игра больного воображения…

Дочь. У них с Джин есть дочь. Их маленькое продолжение. П-правда? Его все никак не покидает чувство, что он сейчас лежит обдолбанный где-нибудь в чертовом баре, путая мечты и реальность, и видит последний и самый одуряюще счастливый сон в своей жизни.

— Вот, держите, — перебив мысли отца, Лора подходит к нему, уверенно ведя за собой тихо хихикающую Джин, и телекинезом протягивает Логану тарелку с яблоками. — Скотт пытался стырить ваш завтрак, но я сделала так. — Она оскаливается, вызывая смех матери, а вот у Логана лицо вытягивается. Он. Злился. Точно. Также.

— И так, — Лора поднимает руку и с металлическим щелканьем выпускает один адамантиевый коготь. На лице — совершенно невозможная и невинная улыбка, точно она шалость какую просто сделала. — Кажется, Скотти испугался и быстренько отдал мне всю тарелку. О, а вот добавка.

Проследив взглядом куда-то в сторону шкафа, Лора под удивленным взглядом Логана легким движением руки переносит сюда еще одну тарелку.