Чтобы материализовать в руке транспортное средство, потребовалась лишь пара секунд. Раз. Одно движение — и вверх взмыла волна, что тут же покрылась ледяной корочкой. Два — и перед Январем спиралью закручивалась вода, застывала в полете, роняла ледяные крошки. Три — при очередном стремительном рывке Январь едва не потерял равновесие, но в последний момент удержался, сцепив зубы. Перспектива возможного падения его нисколько не пугала, наоборот: чем сильнее бурлил адреналин в крови, чем громче свистел в ушах ветер, тем легче и беззаботнее становилось дышать. А еще — думать.
Он помнил. Помнил, как Апрель оказалась одной из немногих девчонок, которым не стыдно было общаться с таким раздолбаем. Помнил, как она любила танцевать на дурацких дискотеках, а потом — участвовать в играх и розыгрышах, на которые Марту было абсолютно плевать. Он обычно стоял, подперев плечом стену, и молча наблюдал за веселящейся в кругу друзей Апрель. Не по статусу ему, видите ли. Зато, когда начинались, как говорил Март, серьезные танцы и соревнования на выносливость, он был в первых рядах. И никогда не отводил взгляда от Апрель. Раздражало. Бесило, когда он невзначай обнимал ее, когда ненароком упоминал, что у них есть более важные дела, и утаскивал Апрель за собой. И плевать, если ей хотелось еще один танец, еще одного плюшевого мишку в тире. Черт, и почему он всегда думал, что Март ее достоин? Потому что серьёзен? Потому что готов дать будущее, а не кишащее взрывами-молниями настоящее?
Внезапно его отвлёк мелодичный голосок:
— Эй, грустишь? — Январь обернулся и едва не грохнулся со скейта, столкнувшись со взглядом тёплых карих глаз. Это она. Боже, это она. Стояла, улыбалась, накручивала русую прядку на пальчик и блестела невозможно яркой радужкой. Светлые волосы рассыпались по плечам, глаза блестели еще ослепительнее, чем скользящие по подолу платья лучи. А оно нежное, короткое и белоснежное, только по бокам его покрывал узор из малиновых цветов в тон венку на голове. И бежевые босоножки, лианами оплетающие тонкую ногу. Нет, все-таки Январь погорячился с «едва не грохнулся». Стоило всего на секунду заглядеться на девушку — и скейт со свистом выскользнул из-под ног, вынудив Января стукнуться о лёд. Черт. Больно.
— Если бы я сейчас убился, возможно, впал бы в депрессию, — Январь с трудом поднялся, хватаясь по пути за замороженные струи воды, и попытался состроить непринужденное выражение лица. Быстро пригладил топорщащиеся волосы, и под кожей предательским зазудело. Боже, вот дурак. Опозорился перед Апрель по полной программе.
— А так с чего бы? — натянуть улыбку оказалось сложнее, чем думал Январь. В груди что-то заскреблось, будто внутренние коты мягко намекали: — Я, если ты заметила, делом занят.
— Думаешь, сможешь продлить зиму навечно? — уголки губ у Апрель приподнялись. Она скользящей походкой подлетела поближе, и Январь по инерции чуть отшатнулся, ощущая пульсирующий жар в груди. Как стоп-знак. Как символ опасности. Только под рёбрами ещё щекотка появилась.
— Шутишь? — засмеялся Январь. А внутри что-то повторяло: а ведь он был бы весьма не против. Был бы счастлив, если бы урвал хотя бы частичку того внимания, что доставалось Марту. — Зачем мне это надо? Скоро ведь твоё время настанет.
— Сначала — Март, — невозмутимо качнула головой девушка. Она облизнула тонкие губы, вновь качнула изящной головкой, из-за чего прядки упали на лицо. Приподняла ногу.
— Ну да, ну да, как я мог забыть, — прошипел Январь, на секунду отвернувшись. Зубами скрипнул. Даже здесь не обходится без этого мальчишки. — Поэтому вы и вместе, да? Даже на престол вступаете друг за другом?
Внезапно Апрель подалась вперёд, накручивая прядь волос на палец.
— А почему ты не нашёл себе девушку? Вокруг тебя кое-кто увивается, ты не заметил?
— Правда? — нарочито удивлённо округлил глаза Январь. По рёбрам опять царапнуло, но Январь шикнул на своего мысленного кота, и тот поспешил убраться подальше. Была одна девчонка — Февраль. Немного колючая, саркастичная, не от мира сего. Ах да, ещё и с платиновыми волосами. Январь не знал, почему он вспомнил об этом. Может, потому, что тепло Апрель для него было намного притягательнее привычного холода Февраль? — Да я, знаешь, подслеповат стал, старость, видно, подходит… Эй!
Легкий подзатыльник пришелся как раз на макушку, и Январь вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли.
— Ох уж эти твои шуточки! — фыркнула Апрель, поспешно убирая руку, и отошла в сторону, пряча озорно блестящие глаза.
— Так тебе понравилось или нет? — вопрос, кажется, вышел куда глубже, чем предполагал Январь, только вот понять этого не успел. Понял, что ляпнул лишнего, потому замолчал и смущенно отвёл взгляд. Да, он тоже умеет смущаться!
— Ты забавный, оставайся таким же, — Апрель игриво стрельнула глазками в его сторону. — Как бы та девчонка тоску на тебя не нагнала.
— Не волнуйся, не нагонит, — Январь махнул рукой. Голос прозвучал преувеличенно громко. Никакой «той девчонке» с Апрель никогда не сравниться, когда она это уже поймёт?
Признаться, что его настоящий дом — это весна, не хватало сил. И плевать, что он никогда не был там, он чувствовал тепло, запах цветов и трав так ярко, что они каждый раз взрывались на языке, стоило увидеть Апрель. Там бы ему не пришлось строить показную серьезность. Там бы никто не был бы ему указ.
Следом за весной рядышком со мной
Полетит твоё дыхание,
Чтоб потом опять вернуть меня домой.
А ведь, кроме Февраль, была ещё и надоедливая Июль. Только она была не такая. Слишком горячая, яркая, нетерпеливая и ревнивая, считающая его своей собственностью, хотя они никогда и не были вместе. Да и заговаривали друг с другом в основном по её инициативе. Лето и должно быть таким: напористым и обжигающим, только вот Январю кашлять хотелось от пряных духов Июль. И в его снах она никогда не появлялась, а это — уже неоспоримое доказательство: им не по пути. Возможно, поэтому в июле ему вообще ничего не снилось. В июле все сны не такие, как были ранней весной, да и не нужно Январю их убийственное тепло. Куда важнее первые лучи солнца и распускающиеся цветы, растущая трава и робкие улыбки.
Летних ливней грехи, как стихия,
Но в июле все сны не такие,
Не такие, как были той ранней весной.
Январь облизнул губы и вперил взгляд в покрытую изморозью траву, постукивая по ней посохом. Что угодно сделал бы, чтобы Апрель не догадалась о причине его неловкости. К счастью, она, кажется, все поняла, потому с преувеличенным вниманием принялась изучать морозный узор на ближайшем дереве. Январь чуть улыбнулся. Какое-то время можно побыть в покое. Только вот одна мысль всё скреблась под кожей, и парень, не в силах больше терпеть, выпалил, резко подняв голову:
— Зачем ты здесь?
Апрель вздрогнула, будто её прошило током. Худые плечики дёрнулись, так что Январю показалось, она вот-вот обхватит себя руками в попытке согреться. Что ты делаешь, Январь, не видишь: ты приносишь другим только холод? Внезапно Апрель тряхнула головой, одёрнула подол платья и, помявшись для порядка, обернулась. Январь едва не поперхнулся: он боялся, что чем-то расстроил её, но на лице не обнаружилось никаких признаков грусти. Наоборот, Апрель будто зажглась изнутри. Уголок губ у неё дернулся, а тонкий каблучок ударил по земле. До слуха Января долетел торжествующий хлопок ладошек, рассыпающий в ледяную пыль все его сомнения. Из груди вырвался облегчённый вздох.
— Хотела пригласить тебя кое-куда, — глаза у Апрель заговорщически сверкнули. — На мою территорию. Заглянешь? В честь последнего дня Зимы?
Январь и хотел бы сказать что-то, да вот только язык не поворачивался. По идее, он должен был отказаться, махнуть посохом, создать какую-нибудь легкую метель и послать Апрель резвиться к Марту, намекнув, что ему и одному неплохо, но… Апрель смотрела так, что казалось, будто весенний ветер обдувал открытую шею. Хотелось подставить ему и лицо, зажмуриться сильно-сильно, до радужных бликов под веками, и вдыхать, вдыхать, вдыхать этот аромат цветов. Апрель умела делать так, чтобы другие следовали её правилам. Без приказов, криков и истерик, одной лишь улыбкой. И сейчас она качнулась и протянула ему тонкую руку, вся искрясь и сверкая. Отказать Январь просто не мог. Разве можно разочаровать такую девушку? Поэтому он с готовностью вложил свои пальцы в её ладонь.
