— Да-да-да… — Джин пытается свести ноги, приняв его глубже, и наконец-то кричит, сжимаясь вокруг его пальцев и извиваясь на пледе, прикрывает от удовольствия глаза. Прямо как Логан и мечтал.
Секундного замешательства хватает, чтобы вытащить пальцы и накрыть Джин собой, с долгожданным приглушенным рычанием подминая под себя.
— Скажи, если будет больно, — отчаянно-горячий шепот над ее губами.
— Глупый, ты никогда не сделаешь мне больно, — она улыбается, смотрит на него с неприкрытым обожанием, с каким в его преступно долгой жизни не смотрел никто. Ни одна девчонка, с которой он развлекался в придорожных барах или снимал за деньги, не приносила такого нереального кайфа, чем Джин одним своим взглядом из-под опущенных пушистых ресниц.
— Логан? — мягко окликает она его, и только тогда он осознает, что просто тупо залип на нее в течение бесконечно долгих секунд. Ее обнаженное, ждущее его тело, слегка светящееся в свете луны, проникающем сквозь ткань палатки, растрёпанные рыжие волосы, раскрасневшиеся щеки, часто вздымающаяся грудь, светящиеся изумрудные глаза — это что, все ему? Это правда не сон, не бред больного влюбленного сознания?
Выдыхает, поглаживая её по щеке и растворяясь в том, как она по-кошачьи тут же прижимается к его ладони, едва ли не мурлыча:
— Ты охрененно красивая.
И резко входит в нее. Охнув, Джин впивается ногтями в его спину, притягивая еще ближе и беспомощно стонет, обвивая торс ногами:
— Черт, Логан, да!
Она такая влажная и узкая, ещё пульсирующая от наслаждения, что приходится на секунду притормозить, уткнувшись в ее шею, переводя к дьяволу сбившееся дыхание и держа зверя в узде. Хотя бы на несколько мгновений, давая ей привыкнуть. Давая себе время поверить. Боже, кажется, сдвинься он хоть на миллиметр, подними глаза — и сейчас же кончит от одной только реакции Джин, от одного ее вида, от одного ее полустона-полувсхлипа. Так, вдох, выдох, еще немного подождать…
Джин сбивает эти планы в бездну, ерзая под ним и хныча: «Ну же, давай, отпусти себя», ладонями гладя его плечи, будто ища в них опору, и в позвоночник резко стреляет огнем. Плевать. Надо жить здесь и сейчас. И, если она хочет его так же сильно, как и он ее, если любит его также глубоко, кому нужен этот гребанный контроль?
Oh, I go off like a gun{?}[О, я выстреливаю, как ружье,]
Like a loaded weapon{?}[Как заряженное оружие,]
Bang, bang, bang{?}[Взрыв, Взрыв, Взрыв!]
Grip me in your hands{?}[Сожми меня в своих руках,]
So here we go again{?}[Опять все то же самое,]
It echoes in my head{?}[Эхо в моей голове:]
Bang, bang, bang{?}[Взрыв, Взрыв, Взрыв!]
Grip me in your hands{?}[Сожми меня в своих руках]
Первый толчок он пытается сделать как можно более неторопливым, но выходит паршиво, и в конечном итоге, плюнув на все, Логан просто врывается в сжимающееся вокруг него тело. Перехватывает руки, фиксируя над ее головой, переплетая их пальцы, не давая закрываться от него. Слегка выходит, слыша над ухом разочарованный выдох Джин. «Потерпи, детка, сейчас вернусь». Вновь толкается, проникая уже до основания. И снова. И снова. И снова.
— Боже, ты так сжимаешься.
Джин хнычет громче, выгибается под ним, и Логан отпускает ее ладони, мгновенно уловив, что ей жизненно необходимо за него держаться. А она уже царапает плечи и вскидывает голову, рассыпая пряди рыжих волос от каждого глубокого проникновения, на какую-то жалкую секунду даже зажмуривается от переизбытка эмоций, бесконечно выстанывая его имя — и Логану срывает крышу. Еще никогда он не видел ничего более возбуждающего и красивого. Он самозабвенно целует открывшуюся ему шею, прижимая Джин к себе вплотную, переходит смазанными касаниями губ на плечи, щеки, приникает ко рту на особенно резкое вторжение, заглушая, будто вылизывая ее звонкий стон, вибрацией уходящий в грудную клетку, в самую глубину, в долбанные адамантиевые кости. Джин жадно отвечает, зарывшись ладонью в его растрепавшиеся жесткие волосы, скрещивает ноги на пояснице, усиливает давление, пока Логан буквально втрахивает в себя эту невозможно огненную девушку и уже не сдерживает животное рычание, вырвавшееся из горла, стоит только губам отпрянуть друг от друга.
I want to hold you close{?}[Я хочу тебя прижать к себе,]
Skin pressed against me tight{?}[Кожа касается моей.]
Lie still, and close your eyes girl{?}[Лежи тихо, и закрой глаза, девочка,]
So lovely, it feels so right{?}[Так приятно, как же это хорошо]
И тут же прильнуть к чувствительному ушку, из-за чего по телу Джин проходят пленительные мурашки, отзывающиеся и в нем. О, теперь он знает, как в один миг подвести ее к краю, знает, что именно его хриплый голос может перекинуть ее к пределу возможного:
— Дьявол, ты нереальная. Такая узкая, такая горячая, о-ох! В тебе так хорошо. Ну же, милая…
I want to hold you close{?}[Я хочу тебя прижать к себе.]
Soft breath, beating heart{?}[Нежное дыхание, быстро бьется сердце,]
As I whisper in your ear{?}[Когда я шепчу тебе на ухо:]
I want to fucking tear you apart{?}[«Я чертовски хочу разорвать тебя на куски!»]
Этого хватает сполна. Джин оглушительно вскрикивает, сжимаясь вокруг его члена с каким-то нереально заводящим мяукающим звуком, не давая шанса выскользнуть. Еще пара движений, еще-еще-еще немного, и Логан сам кончает, с победным не то стоном, не то скулением, не то рычанием, уткнувшись ей в шею и сжимая Джин в объятиях так сильно, словно хочет спаяться с ней навсегда. Клянется, что бессмертное сердце все-таки останавливается на несколько долгих секунд, чтобы тут же в бешеном ритме попытаться пробить грудную клетку. В исступлении бормочет: «Моя, моя, моя, моя хорошая», пока его мозг, будто лаская, обнимая, обволакивает теплая волна — остаточный эффект телепатии. Тяжело дыша, Логану не остается ничего другого, кроме как обессилено рухнуть на Джин, прикрывая глаза от удовольствия. Так вот каково испытать настоящий ядерный взрыв.
Слышится металлический лязг — это от долгожданной разрядки непроизвольно выскакивают адамантиевые когти, благо, Логан успевает быстро отнять одну руку от плеч Джин.
А она поворачивается, расширившимися глазами смотрит на смертельное оружие, покоящееся на пледе прямо у ее головы, и растерянно моргает. Логану хочется сквозь землю провалится. Черт. Вот теперь она точно испугается, как пугались почти все девушки до этого. Ну, если только не являлись поклонницами БДСМ, которое Логана не привлекало от слова совсем. С другими партнершами удавалось это сдерживать, однако Джин уже давным-давно смела все барьеры, предостережения и запреты. Но… Она глядит… Нет, не со страхом, как можно было подумать. С восхищением. С гордостью. И, повернув голову, чтобы лучше видеть, часто хватая ртом воздух, завороженно выдавливает нечто, напоминающее:
— Ог-го-о…
— Тш-ш, тише-тише, милая.
Он торопливо убирает когти, нежно гладит Джин по трясущимся плечам, пока ее тело еще сладко бьется от судороги разрядки, прижимается лбом к ее взмокшей шее. Она дышит так тяжело, будто пробежала марафон, а сердце в груди колотится, как при тахикардии. Господи, а можно провести вечность вот так? Чтобы он в ней, вдыхающий ее запах, она, дрожащая, еще тихо постанывающая и абсолютно счастливая, прижимается к нему, создавая максимум возможного контакта и не желая отпускать? Кажется, Джин еще не успела узнать очередную особенность его организма: несмотря на пережитый оргазм, он остался также тверд, а значит, ночка выдастся жаркой.
Понемногу приходя в себя, бессмысленно ведя носом по ее щеке и языком собирая солоноватый пот, Логан, который вообще не думал, что способен на такую ванильную чушь, бездумно шепчет в самое ухо, каждое слово закрепляя поцелуем:
— Я люблю тебя, Джинни. Люблю, люблю, люблю…
И вдруг замирает. А если она не ответит? Если все, что она стонала еще несколько минут назад, лишь минутная слабость? Что, если она просто неплохо провела время, а до сих пор любит Ско…
