Инна с подозрением прищурилась. Ей, конечно, до ста четырех лет еще жить да жить, но, похоже, теперь уже сам Рене чего-то не договаривал. Раньше он держался достаточно сдержанно. За исключением редких вспышек раздражения, и того случая с Роминой, в правдивости которого Инна была не уверена. А сейчас он… словно боялся чего-то, и с трудом скрывал свой страх.

– Ладно, заходите, но оставайтесь в прихожей, – она пропустила мужчину в дом и закрыла дверь. – Теперь говорите.

– Жильцам этого дома можно доверять? – уточнил Рене.

– Да, можно. Вы будете говорить или нет?

– Инна…, – он собрался с духом. – Квантовая реальность пропала.

Девушка непонимающе моргнула:

– Как это пропала? Если Вы ее не видите, это еще не значит, что ее нет.

– Я не про то, видим мы или не видим. Ты говорила, что это не другой мир. Что она существует здесь и сейчас, просто мы своим ограниченным мозгом не в состоянии ее воспринять. Но что произойдет, если она исчезнет? Возможно ли такое, что без квантовой реальности вселенная просто… рассыплется на части? Потому что, по-моему, именно это сейчас происходит.

– Так стоп…, – Инна ошарашенно на него посмотрела. – Как она могла пропасть? С чего вдруг?

– Вы же взорвали ту бомбу, уничтожающую все квантовое.

– Она должна была удалить квантовые свойства из ДНК квантовитов, а не уничтожить целую реальность!

– Это вы так думаете. Вы собирали эту бомбу? Вы знаете, на что она способна? Создали-то ее ависоны. Откуда вы знаете, какими были их планы? Кто они вообще такие, эти ависоны, и каковы их цели? Может, они хотели этого с самого начала.

Инна хотела что-нибудь возразить, и не смогла. Потому что все сходилось. И связи между молекулами, и всеобщая депрессия, и смутные намеки Андмора… Ох нет! Квантовой реальности больше нет. И теперь всем им крышка.

Весь день Мизуки не могла выкинуть из головы эту группу детей. Почему они такие умные? Что ависонам от них надо? Эти мысли не давали ей покоя, и после обеденного перерыва она отправился к тому классу, где у них должны были идти уроки. По расписанию стоял урок физики. Дверь в класс была приоткрыта, и Мизуки замерла, прислушиваясь.

– …очень редко, во-первых, – говорил, кажется тот самый высокий мальчик. – А во-вторых, они нейтрино вроде тоже в этом же адронном коллайдере зафиксировали…

– Подожди, – перебила говорившего учительница. – Откуда ты это знаешь? Кажется, я вам этого не рассказывала.

– А что такого? – снисходительно спросил мальчик. – Я читал в свободное время.

– В 8 классе? – пораженно спросила женщина. – Но как… и зачем?

– Ну я же прав?

– Прав, но…

Мизуки задумчиво почесала подбородок. Сама она учила физику уже довольно давно, но все же не помнила, чтобы они проходили что-то подобное. Что за интернат гениев тут собрался?

– Я могу продолжить? – тем временем поинтересовался мальчик.

– Да, конечно, – растерянно пробормотала учительница.

– Нейтрино всю Вселенную пронизывают, – в голосе парня послышалось увлечение, как будто он говорил на свою любимую тему. – Нет, его там не фиксировали, его в ледниках фиксировали, или, а, его в воде фиксировали вообще. Под землей строили емкости, резервуары, он там определенным образом должен был себя проявить…

Мизуки перестала понимать, что происходит. Пятнадцатилетний подросток не мог всего этого знать. Девушка аккуратно заглянула через щель в класс и увидела, что учительница сидит за столом с широко открытыми глазами и явно сама пребывает в шоке. Голова у Мизуки разболелась, и она поспешила удалиться от класса подальше.

Дети явно были умны не по годам. И вряд ли Ромина чисто случайно собрала их всех в один интернат. Но уровень учителей явно не соответствовал необходимому. Мизуки, конечно, не была уверена, но ей показалось, что дети знали гораздо больше того, что им должны были преподавать. Но какой тогда смысл?

И вот этот мальчик. Судя по всему, ему очень нравилась физика, раз он с таким удовлетворением о ней говорил. Да и не просто нравилась. Он говорил так уверенно, как будто сам чем-то таким занимался. В общем, вундеркинд, не иначе. Но каким бы он ни был вундеркиндом, ависоны должны были быть еще умнее. Почему они обратились к нему за помощью? И что за катастрофа надвигалась на мир?

Подумав, Мизуки снова приблизилась к классу. Может, она узнает еще какую-нибудь подсказку?

– …и они сталкивались как раз в зоне детекции. В детекторе сталкивались протоны, они весят много. Если бы они стреляли электронами, это было бы лучше, меньше мусора полетело, более чётко получилось бы. Но электрон, он не разбивается, да, не разбивается, его нужно было бы почти до скорости света разогнать, а здесь это было бы нереально. Получается, они имели две тяжелые заряженные частицы, положительные, протоны, и разгоняли их в электромагнитном поле, а потом их сталкивали. Но там летело, конечно, мусора очень много, соответственно, там шумов много, куча проблем, поэтому лучшие лаборатории мира в своё время потратили кучу времени и усилий, чтобы поймать этот бозон Хиггса…

Но тут учительница устало его перебила:

– Вынуждена признать, Буланже, что мне нечему Вас учить. Ставлю Вам зачет автоматом, и можете больше на занятия не ходить.

Буланже? Тот самый Буланже, в чьей комнате она сегодня была? Значит, он у нас такой умный… Как, впрочем, и все дети в этом интернате. Вряд ли школьные учителя знали такие подробности из истории науки… А он вот знает. Как это возможно?

Буланже лишь тяжело вздохнул:

– К сожалению, Ромина мне этого не позволит.

– Называйте нашего президента мисс Мюллер, – вяло поправила женщина. – Я поговорю с ней и, уверена, она поймет.

– Нет, – уверенно сказал Буланже. – Не поймет.

Все-таки Ромина определенно знала, что делала, когда собирала всех этих детей в один интернат. Интересно только, зачем?

Рави вышел из корабля рядом с домом Ромины и остановился. Ему не хотелось идти внутрь. По правде говоря, ему вообще работать не хотелось. Как можно было продолжать жить, если его маленькая сестренка по-прежнему в квантовой реальности?

Мизуки с Инной уже не раз говорили ему, что ничего не могут сделать. Теперь, когда квантовые свойства удалены из всех живых существ, у них не было возможности вернуться в невидимый мир. Разве что сами квантовиты этого захотят, но вряд ли. И он понимал. Правда, понимал. Но все равно на сердце было жутко горько.

Рави стоял, так сильно погрузившись в свои чувства, что не заметил, как дверь в дом распахнулась. Парень очнулся лишь когда у него над ухом прозвучал голос президента:

– Так и будешь стоять?

Вздрогнув, Рави огляделся, но никого не обнаружил. Немного в отдалении стоял один из ависонов, равнодушно взирающий своими четырьмя глазами на горизонт. В их выражениях лица (хотя Рави лицом бы их морды не назвал) невозможно разобраться, но ему показалось, что существо что-то высматривает.

– Заходи давай, – снова раздался чей-то раздраженный голос.

Рави вздохнул и ступил в дом. Дверь за ним тут же закрылась. Он нерешительно замер в коридоре, и в этот момент из-за угла вышла Ромина.

– Значит, ты у нас специалист по системам климат-контроля? – оценивающе пробежалась по нему взглядом Ромина.

– Да, – ответил Рави. Почему-то рядом с ней ему было неловко.

– Как это ни странно, но на Земле выжило всего два таких специалиста, – задумчиво протянула президент. – Так что это хорошо, что ты решил остаться. Что ж, у меня есть для тебя работа, но я не уверена, справишься ли ты. Все-таки наша техника шагнула далеко вперед с того времени, как ваши предки покинули Землю.

– Постараюсь сделать все, что смогу, – как можно увереннее произнес Рави.

– Не сомневаюсь. Что ж, ситуация такова – в моей комнате сломался климат-контроль. Устроил мне филиал ада. Посмотри и почини, если сможешь. Следуй за мной.

Ромина развернулась и пошла по практически пустому коридору. Рави тоже медленно пошел, оглядываясь и чувствуя себя неуютно. На Форисе ему пару раз приходилось что-то чинить в доме их президента, и все-таки тот не оформлял интерьер вот так. Отсутствие мелочей и почти стерильная чистота нервировали парня. Он как будто оказался в доме какой-то знаменитости. Ему было страшно прикасаться здесь хоть к чему-нибудь.