Когда звякает колокольчик у двери, уже ближе к вечеру – я заставляю себя не вздрогнуть. Спокойно разгибаюсь от рабочего стола, отставляю ступку, в которой растирала череду.

Разворачиваюсь к двери. Холодею.

Кажется, я узнала бы его, даже если бы не видела раньше.

И неважно на самом деле, что через всю лавку вьется в воздухе прямо ко мне алая тонкая нить. Вьется не откуда-нибудь, из его руки, точнее – от черного каменного осколка в тонкой мальчишеской ладони. От одного из тех осколков, на которые раскололась та скорлупа, которой я его прикрывала, создавая для черномагической дряни фальшивую цель.

И он тут… С ней в пальцах.

– Здравствуйте, – Ситар Викрам Тиапшет Махавирский склоняет голову набок, разглядывая меня своими нахальными, и боже – такими ясными глазами, – вы – моя мама?

Честно говоря, такого быстрого разоблачения я не ожидала!

Как он здесь очутился? Где его отец?

Может, я умом рехнулась от тоски?

Да вроде не должна так резко…

И что мне ему сказать? Что он дверью ошибся?

Держу пари, он так закатит глаза, как я сама когда-то. Причем сестрицы мои в тринадцать-четырнадцать этим страдали, а я – с десяти лет была уверена, что лучше всех все знаю.

Ну как тут можно ошибиться, когда кровная нить моих чар через всю лавку ко мне вьется.

– Это ведь вы чаровали, – мальчик подходит вперед, протягивая вперед осколок расколотой его защиты, – я на неё своей кровью капнул и шестнадцать слов поиска нашептал.

Строго говоря – тут не было нужды в объяснениях. Все было прекрасно понятно и так. Только родич и смог бы протянуть линию крови между останком чар.

Самое смешное, никто его не учил. По крайней мере – никаких знающих ведунов рядом не было. Все сам, все сам. Ох, молодо, зелено. Помню я свои молодые денечки. Сколько чар было тогда сплетено на коленке, сколько шишек набито, сколько ожогов маслом мазано…

– Там, на стрельбище, у меня вот тут кололо, – Викрам тем временем не перестает объяснять, касается груди в районе сердца, – так бывает, когда папа беспокоится. Но потом вы начали колдовать, и я понял, что это не он за меня волнуется. Папа так не умеет. Он крутой, высший жрец Аспес, но он не ведает чар. Мама – должна уметь. Все говорят, что я ведьмин сын. Да я и сам знаю. Все знают, что наги не умеют ворожить. Только если мама или папа – умеют. И если они были из людей. Хоть один. А я – могу.

– Сделай одолжение, не тараторь так быстро, – тихо прошу, откладывая в сторону ступку. Пока я все это слушала – волхарец до мучной пыли перетерла, хоть булки теперь из него пеки – для настоев-то уже не годится.

– Так вы моя мама, да?

Боже, как лихорадочно у него блестят глаза. С какой надеждой он на меня смотрит. А я – вкус своей крови чувствую. До крови язык прокусила.

– Не повторяй это в третий раз, малыш, – тихо прошу я, – потому что вопрос, заданный колдуном колдуну трижды…

– Привлекает внимание духов, да, знаю, – он так нетерпеливо встряхивает головой… Глаз не отвести. Моя внутренняя ненасмотревшаяся наседка любуется каждым вихром, торчащим из-под капюшона.

– Знаешь, потому что ты большой молодец, – киваю, – и нам не нужно привлекать внимание духов-хранителей моего ковена. Просто поверь. Так же тебе придется понять, что я на твой вопрос отвечать не буду. Это не должно звучать вслух.

А вот это его обижает. До темнеющих глаз, до дерзко вскинутого подбородка.

– Где твой отец? – спрашиваю до того, как мне успели объявить войну. – Почему ты не с ним? Почему ты вообще один пришел? Сыну раджа положена охрана.

– А я их задурил, – насмешливо фыркает это несносное создание, – я им морок на крови колданул, три капли крови, пятнадцать минут возни. Все они уверены, что я вошел вслед за отцом в портал. Рассеется морок только к ужину.

– В портал? – я чуть за голову не хватаюсь от удивления и ужаса. – Твой отец покинул Завихград?

– Ага, – Викрам кивает, запихивая руки в карманы, – не, он спохватится, конечно. К вечеру. Велит Шресту послать зов вашей городской портальщице. Только вряд ли старикан раньше утра оклемается. Уж больно истощенный он со вчера.

– Ты не можешь оставаться в Завихграде без отца, – тихо выдыхаю, вцепляясь пальцами в край стола, – не можешь.

И дело даже не в том, что сын раджа – это в принципе яркая персона для нашего скромного города. Его присутствие в моей скромной лавке обязательно привлечет внимание. Но дело, конечно же, не в этом.

Наги не владеют человеческой магией, разумеется. Зато обладают мощнейшим сопротивлением к ней. Заклинание, созданное моей матерью и поддерживаемое мной, скрывающее существование Викрама, строилось во многом на крови его отца. Который должен был быть рядом с сыном. Ближе, чем я.

А вот сейчас… Это условие не соблюдается…

– Ну, ты же меня не выгонишь на улицу, – заявляет несносный нахаленок, – я ребенок. Один в большом городе обязательно пропаду. Разбойники меня поймают, чтобы с папы выкуп стрясти. Уши мне отрежут, чтобы его запугать. Ты меня не бросишь. А папа не придет за мной раньше, чем завтра. Так что…

– Цыц… – встряхиваю головой, – а не то я сама сейчас твои уши оторву. Мне надо подумать.

Кажется, убедительно получается. По крайней мере язык Викрам прикусывает. Таращится на меня выжидающе. С затаенным превосходством. Уверен, что все предусмотрел, кажется.

Ладно.

С места я шагаю быстро, сумку, припасенную для возможного ареста, вешаю на плечо, а потом прихватываю мальчишку за плечо.

– Идем, – подталкиваю к двери.

– Куда? – он вздрагивает, явно удивленный. – Папы нет в городе. Если ты хочешь проверить

– Я верю, что его нет, – киваю, останавливаясь у зеркала, рядом с дверью. Ныряю за него ладонью, вытягиваю из тайной ниши мешочек. В том мешочке – заначка для выкупа, по медянке собирала. На простеньких травяных сборах не так уж много заработаешь. А еще – там жемчужина. Круглая и яркая, размером с крупный орех. Подарок от одной моей хорошей родственницы. Подарок, который точно не соответствует оказанной мной услуге, но дары не отвергают. Другое дело, что отвергнутой ковеном ведьме даже такой жемчужины для выкупа маловато будет. Заплатить ведь надо не только за право начать свой путь с ковенными знаниями, но и за снятие Ведьмина Замка.

Немного подумав, ботинки оставляю на пороге. Гулять по ночам – это даже в столице дело рисковое. Гулять по ночам в компании сына я осмелюсь, только если у меня будет за пазухой запасной план. Возможность колдовать на такую вполне тянет. Даже если ноги замерзнут, не беда. По росе босиком полезно гулять.

– Так куда мы идем? – тараторит Викрам, когда я его вытаскиваю из лавки и запираю за собой дверь.

– В гости, милый, в гости, – отвечаю уклончиво.

Надеюсь, что Марьяна еще не легла спать. Без неё я Викрама к отцу до утра не отправлю. А это – мягко говоря, мой единственный шанс оставить наше с мамой заклинание целым и невредимым.

Конечно, я бы хотела дойти тихо и спокойно, желательно – вообще молча, потому что болтовня ночью – лучший способ привлечь внимание. Не нечисти, так городской стражи. С учетом того, что сейчас стража на взводе из-за срыва турнира по стрельбе – мне бы не хотелось им попадаться. Еще не дай бог слепок магии сделают, да начнут сверять…

Увы, у меня очень разговорчивый попутчик.

– А почему ты босиком идешь? Может, мне тоже надо? – на мои босые ноги таращится с живым непосредственным интересом.

Ой, милый, я и так уже поняла, что ты у папы волшебный самородок вырос. Морок он наворожил. На крови. Убедительный, чтоб тебя, а это значит – вполне себе телесный. Прашка бы все локти искусала от таких вот достижений. У неё и сейчас с плотностью чар проблемы возникают.

Веер-то наколдовать – без проблем. А вот собственные копии у неё просвечивают.

– Тебе не надо, – качаю головой, – застудишь ноги, простынешь, сопли потекут, девчонкам нравиться не будешь.