Ветер завывал. Я почему-то вспомнил мой ребячий взгляд в семь лет, эти глаза прямо смотрели на меня внутри моего воспоминания, вспомнилось, как папа и мама вели меня в первый класс. Я это хорошо помню, потому что мой дед снимал этот поход на VHS-видеокамеру: я стоял на линейке с георгинами с нашей дачи, в чёрной жилетке, белой рубашке и лакированных туфлях, держа в одной руке портфель с яркой надписью «Баджо», а в другой этот букет, и лыбился во весь свой полубеззубый рот.

Минуты через три, изрядно облепленный снегом, я свернул в переулок. Там прошел в арку, ведущую во двор, и, ощутив всю сырость этого двора, насквозь выстуженного, подняв глаза, попытался сквозь продолжавшийся снегопад рассмотреть, где же вывеска с названием бара, но ее не было, однако на лестнице, ведущей наверх, стояла толпа молодых ребят: они громко смеялись и курили. Я тоже решил подымить. Подъехала машина из каршеринга, из неё вышла девушка и махнула толпе, что стояла подле меня, они подошли к ней и начали выгружать из этой тачки какие-то вазы, стаканы, тряпки и прочую интерьерную утварь. Докурив, я поднялся по винтовой лестнице. Облепленные постерами стены с громогласными шрифтами и кислотными тонами вокруг. Замусоленный, будто заблеванный кем то пол, с примесью мусорных бумажек, слипшихся в этот клубок хлама, который прочувствовала моя подошва, люди – пьяные и обкуренные цепляли меня плечами, смотрели на меня как на чужака, хотя мне так вполне могло казаться. Я пробирался сквозь весь этот фоновый шум к входу в «Пихты Ивы».

Внутри бара меня накрыл беспорядочный гул! И уюта это явно не прибавляло. Я отряхнул остатки мокрых снежинок с головы и огляделся. Почти все столики в зале были заняты, сидели в основном студенты, лет двадцати, в компаниях по пять-шесть человек, громко кричали и махали руками, из колонок кричал навязчивый диско-хаус. Я пригляделся и увидел, что с самого края зала, у окна, Гарик жестикулирует мне, держа в вытянутой руке свой телефон.

– Здоров, Гарик! Долго… ждёшь? – Гарик немного приподнялся из-за стола, мы обменялись рукопожатиями.

– Да нормально, мэн, минут 25! Ну привет! – он присел обратно.

– Это чего у тебя там в стакане? – я ткнул пальцем в его бокал, наполовину уже отпитый.

– Тройной пшеничный эль! С нотками цедры апельсина и кориандра, попробуй, – он подтолкнул мне стакан. – Попробуй, попробуй. Калининградские ребята замиксовали цитрусовые с дрожжами.

– Вроде ничего так. На вкус напоминает что-то крепленое… А, тут 7 оборотов. – подметил я. – Для меня не совсем привычно. Да еще и нефильтрованный. Пойду гляну, что у них есть из янтарных лагеров, сейчас приду.

– Возьми сырные шарики! Они космические! – вдогонку прокричал Гарик.

– Хорошо, хорошо.

Отстояв очередь из студентов, заказав у татуированной грудастой барменши сырные шарики и лагер, приводя свою легкую растерянность в порядок, встряхнув себя, я вернулся за стол, скинул верхнюю одежду на подоконник, сделал пару глубоких глотков из бокала, получилось сразу где-то на треть, как Гарик, словно уставший меня ждать, принялся раскручивать разговор.

– Ну давай, рассказывай, как там твой День рождения прошел? Сториз, если что, я видел! – лыбился Гарик.

– День рождения как день рождения, кстати, спасибо за подарок, теперь нет возможности отмазаться и не поехать. Тусовка удалась, все напились, пообнимались немного, было так по-дружески душевно что ли, я думаю, всем понравилось, жаль ты не…

– Прости, друг. Без вариантов… Ну не смог я свадьбу отменить и перенести, а там клиенты попались дикие, у них типа свадьба ещё такая странная получилась… Оба, значит, страдают паническими атаками, муж татуировщик, а жена его дизайнер, на дому эскизы рисует, на улицу они почти не выходят, с людьми не общаются, сидят на своей съемной хате, да и компания была такая прям нестандартная, в общем, эта парочка уперлась и никак, мы, говорят, совсем не хотим другого видеооператора, а я ведь готов был даже аванс вернуть…

– А как ты вышел-то на них?

– Да чувачок знакомый есть, он меня и протащил, тоже был там, и он тоже на панике постоянно. Короче, атас компания, но чуваки забавные, забавные.

Гарик отпил пиво, я сделал то же самое.

– Эля как? Работаешь там же?

– Да, Эля отлично! Снимает, как и ты. И сама снимается. «Водорослевый рай» все так же терпит меня, а я терплю его.

Мы оба потянулись к закуске и снова отпили из бокалов.

– Надеялся, что здесь потише будет! Музыка бьет по ушам, да и болтают знатно вокруг, хотя пиво ничего, – я пододвинул стул поближе, чтобы лучше вести беседу.

– Ты здесь впервые?

– В первый раз!

– Егор, я сам не знал, я думал, что этот бар называется «Пихты Ивы», оказывается, нет, здесь как бы два в одном. Он по соседству, ну то есть, если пройти дальше сортира, будет ещё одна дверь, и вот там «Пихты», а мы сидим в «Подшипник 210», хотя дом тот же. Дабл микс!

– Слушай, название у них, конечно!

– Может быть, здесь какой-то известный работяга жил? Не? Сантехник или электрик, например?

– Может быть! Неплохая история для краеведов получилась бы…

– У тебя как с твоей? – желания о себе болтать у меня совершенно не было, и я переключился на дела Гарика.

– Мы разбежались. Но тут, знаешь, история банальная. Потрахалась она с каким-то музыкантом из ее труппы, то ли виолончелистом, то ли скрипачом, да хер их там разберёшь, этих струнных, я, конечно, взбесился…

Пауза.

– И сразу сказал ей: «Проваливай!»

Пауза.

– Поехал к своей любовнице, снял стресс на ней, ну, она сделала мне минет, мы провели целую ночь безудержного секса.

Пауза.

– Да ты же сам известный страдалец! Чего на девочку-то погнал?!

Я заулыбался.

– Вот тут ты зря! Я, между прочим, ей ни разу не изменил, понимаешь, нет, у меня всегда есть этот проверенный вариант, если мне нужно срочно минет, но только когда у меня не постоянные отношения, понимаешь, я не тот, который хочет свободных отношений внутри отношений. Мне просто не по кайфу разрываться…

– Похоже, в мире наведался культ минета, раз ты его уже два раза упомянул за последнюю минуту! – я произнёс это достаточно громко, и парочка, сидящая за соседним столом, с ухмылкой глянула на нас.

– Да неужели тебе твоя не делает?

– Я не особо-то и люблю, не то что я такой стерильный или романтичный, Эля пробовала, но как-то не зашло нам обоим, и ей неприятно, а я не из тех, кто хочет, чтобы одному из нас было неуютно при сексе, да и знаешь, я целоваться с ней люблю…

– А говоришь не романтик! Ты такой… Да ты хуже моей матушки! – Гарик загоготал.

– Мне правда неприятно, когда я представляю, что какой-то мужик достаёт свой грязный болт и до рвотного рефлекса девушка наяривает его… Это какое-то доминирование что ли… А ведь есть помешанные, ну как ты, которые насильно пихают и заставляют!

– А зачем нам тогда это все дано? Если по любви сделать приятное своему партнеру? Ты вот ей куни делаешь?

– Пытался, но она тоже сказала, что если мне неприятно, то лучше не надо…

– Зря! Это же, блять, эдакое искусство! Сосать и лизать!

Мой бокал пошатнулся.

– Попробовали бы 69! Такой кайф. У моей бывшей был паренёк, который только и просил ее минет ему делать, и больше он ничего не хотел… Она ему свою двустволку подставляет, а он всё – соси, говорит…

– А, ну, класс. Он тоже был виолончелист? Или скрипач? Какое может быть вообще удовольствие сосать чей-то член?

– Да ты не понимаешь! Мужику своему любимому зазорно что ли?

– Не, ну представь только!

– Послушай, я не пидер, чтобы себе это представля1

ть!

– Вот, поэтому я и говорю, что есть он, этот культ минета! В Штатах уже для девочек школы открывают, как правильно сосать член мужика, ты реперов слышал современных с их текстами? «Детка, возьми в рот, твоя глотка мои 25 см съела как хот-дог…» Ну не для этого нам рот, понимаешь, как и жопа тоже!