Ю: (выдыхая дым) – Да. Как ты и думала, бесполезно. Он сказал, через месяц хоть на острова лети, а пока что стажируй мне девочек. Платить готов. По Лёшиной ставке. Кстати… – (громче, в сторону стафф-стола) – Алексей, прелесть наша, не желаете ли покурить?

А: (с места) – Охотно, барышни. – (подсаживается к ним, придвинув одно из кресел) – Покурить – значит, поговорить. Что же не даёт вам покоя, Юна Родионовна?

Ю: (морщится) – Как старая нянюшка. Не зови меня так.

А: Как вдохновительница, сказочница, пробуждающая стремление в иные миры, открывающая, так сказать, портал…

Ю: Ладно, ладно, Лёш, мы знаем, что ты можешь краснобаить часами. Поведай нам лучше про Америку.

А: Открыта плавучим голландцем, Христофором Колумбом, в 1492 году, названа в честь португальца Америго Веспуччи…

Ю: А ты как оказался связан с этими доблестными мужами?

А: С мужами я пока ещё не связывался. Не в моём они вкусе. При всей толерантности. Не могу себя заставить, вот беда.

Ю: Но с жёнами-то всё иначе. Или нет? Мне шепнули, что вас, мистер, в новом свете ждут совсем не сестринские объятия.

П: Да ладно! Поздравляю!

А: (со вздохом) – Ничего от вас не скроешь.

Ю: А ты с Антоном побольше делись. Тогда точно никто не узнает.

П: Он, как радио, вещает по всем регионам, не вставая со стула. – (одновременно с Юной) – Какая она?

Ю: (одновременно с Пэт) – Решил, чем там займёшься?

А: (в сторону Пэт) – Приедешь, познакомлю. – (в сторону Юны) – Тем же, что и здесь. Двигаться, учить… Учить двигаться. Готовы к выходу? Первым номером после разогрева будем мы втроём. – (раскрывает руки, приобнимает обеих) – Трое местных динозавров, птеродактелей данного заведения… Зажжёте меня напоследок, а, девочки?

П: У тебя нет выбора.

Ю: Танец-то не о горении. Это противоречие, разлом внутри личности. Я понимаю, что технически вывезу верха. Но что-то подсказывает, нам бы с Пэт стоило поменяться ролями. Чтобы она тебе руку с небес простирала, а я с пола, с коврика: давай к нам, Лёшенька, в грязь, у нас такие калорийные… то есть колоритные тараканы!

А: Да ты что, мать. Самый смак же. Ангел со взглядом из преисподней. Я бы, при таком раскладе, даже в боженьку поверил.

Ю: Ага, на одну ночь. Женится он, как же.

(голоса снизу, от входа)

(персонал встаёт, диджей идёт в рубку и прибавляет звук)

П: А вот и наши гости.

Ю: Ну что ж… Шоу продолжается, когда есть кому его смотреть.

Света, рыжеватая украинка с молочной кожей, в зелёном боди под коротким, зелёным же, плащом, полосатых гетрах выше колена, сползает по шесту, изображая ирландку. Представляется она: Стелла.

***

Внутренности сделали сальто и вернулись обратно, колотясь.

Подошла к краю, проверить, что внизу. Отхлынула назад, спешно надевая полумаску.

Ломая щёку улыбкой, черноволосый парень говорил с Линой, провожающей их, его и двух других, за столик. Музыка съела голоса. Этот голос шумел в висках, низко и тяжёло, как упавшая на голову портьера.

Света попадала в ритм.

Юна стояла над ними.

Пэт, сзади, тронула её за плечо.

– Ты кого-то знаешь? – прозвучала она (хрустким и неровным, как крошёный лёд, голосом). – Кто это?

– Нет, – соврав, собралась Юна. – Уже не знаю. Примерещилось, что знала когда-то.

Миры столкнулись.

– Ну конечно, она его знает, – встрял Лёша, – и я знаю. Его кто угодно, из танцующих, знает. Это же Арбиев, Тимур. Начинал с балета, продолжает не в нём одном. Тут как с женщинами: во вкус входишь, размаха хочется… Вечно что-то придумывает. Ты серьёзно не в курсе? Подожди, подожди, Юна… Ты ведь Ваганьковку закончила? Стало быть, и учились вместе? Ничего себе. Пэт, мы – её протеже. Надо будет познакомиться, как выступим. Собираемся, красотки. Зритель нынче искушённый.

Её мечта была его жизнью.

– Не зови меня при нём Юной, – выдавила сквозь зубы. – Дай мне другое имя. Хоть Юля, хоть Ульяна. Не Юна. Хорошо?

Её стремление было его свойством.

– Ладно… Но почему?

Он танцевал на главных площадках мира.

– Вы с ним что, в разладе? – голубые глаза Патриции морозили, как и необычный тембр.

Она мирилась с главной ролью на одной площадке: здесь.

– Не совсем. Хочу придержать инкогнито. Интересно, что выйдет. – Совладав с собой, улыбнулась. Пальцы скрещенных на груди рук, под вышитой накидкой, драли её изнутри.

Она, ведущая актриса "Плюща", не снимающая масок, за пределами клуба была известна под псевдонимом "Вьюнок". Постоянники имя знали.

– Спускаемся, – уронил Лёша. И подмигнул. Он, как никто, понимал нежелание вынимать подноготное наружу.

«Выпрями спину. Не прячься, – шикнула себе Волкова. – Он тебя в этом амплуа не видел и сроду никогда не угадает. Какова ирония, надо же. И тогда, и сейчас чудит под занавес. Лишь бы не ставить точку». Что было тогда, известно, кроме них, одному бурбону, завёрнутому в ночь. За день до падения.

Как говорится, чем бы детки ни тешились. Лишь бы не завели своих.

Она не хочет признавать (и не признает, несмотря на очевидность), что равняла по нему всех, с кем впоследствии топила вечера.

***

Трое – перед столом, трое – за. Без девочек, но с закусками и крепкими напитками.

К – композитор;

Б – балерон;

Р – режиссёр.

К: Надо бы их поменять.

Р: Кого?

К: Поменять местами. Белую и чёрную. Сам посмотри: дьявол холоден…

Р: Холоден и знает, как подороже себя продать. Чего не скажешь об ангеле. Она знает, что бесценна. Хоть бы в лице изменилась, такие кружева в воздухе писать… Её нога – перо каллиграфа. Вот бы нам кого, Ритой. А ты что скажешь, Тимур?

Б: (не слушает их)

К: Тимур! Эй, маэстро, где ты?

Б: (отмирает) – Я с ней поговорю. С блондинкой. Только она не блондинка. Явная примесь восточной крови. Глаза, нос, рот… глаза… чёрт. Не может быть. Нет. Может. Или нет…

Р: Глянь на него. Будто по башке стукнули. Точно, Рита.

К: Вы оба… Как знаете. Искать актрису в стрип-клубе, когда за тобой гоняются толпы желающих – это ещё ладно, вполне в вашем духе. Но сидеть, как под гипнозом, забыв о друзьях… – (толкает Тимура в бок) – Что может и чего не может?

Б: Я с ней поговорю. Помолчи, пожалуйста. Мне всё равно не слышно.

(в зал, вместе с Зариной, входят новые гости, через минуту – ещё одна компания, уже с Элен)

К: Вовремя мы стол забронировали.

Р: Истинно говорю вам: через полчаса зал будет полным. Ей надо на большую сцену. Не её масштаб.

Б: Она там была. Да, я не ошибся. Это она.

***

Трое – перед столом, трое – за. Подходя, они улыбаются, почти без одежды, с закрытыми лицами.

– Как ваш вечер, мальчики? – мурчит Патриция. Она узнала старшего из них, Станислава. Виделись мельком, на яхте, где она и её мужчина, нефтянник, отдыхали. Дело было в Калифорнии.

– Превосходно. Во многом благодаря вам, – вербально раскланивается тот. Он уже там её заприметил. За ней, изначально-то, в "Плющ" и ввинтились.

– Вы случайно не… – начинает было Алексей, обращаясь к знаменитому танцовщику.

– Случайно он, – откликается Олег, доселе безымянный пианист, сопровождая своё высказывание вывертом пальцев. – Но он пока… что-то не в состоянии общаться здраво, – делится, с ладонью рупором, будто бы по секрету. – Вернётся, станет другой человек. Честное слово.