Любимым развлечением малышни было забежать в Древний Дом или Храм, хотя бы на секунду, на худой конец – засунуть в дверь руку и с криком скрыться в лесной чаще. Именно так Ася впервые очутилась во Владимирской церкви. Она толкнула массивную деревянную дверь, не тронутую временем, и полной грудью вдохнула удушливый запах ладана и воска, что царил здесь веками. Свет косыми лучами пересекал пыльный воздух и играл в волосах девочки. Она лишь улыбалась, не понимая, почему же все так боятся этих прекрасных, полных чего-то потустороннего построек. Ее не было полчаса – Ася все бродила, разглядывала величественные иконы с изображением незнакомых святых, трогала золоченые подсвечники. Когда она вышла, ее подружки уже разбежались по домам, испугавшись, что девочка умерла. Когда же ее увидели бредущей домой как ни в чем не бывало, девочки с визгом разбежались и с того самого момента начали избегать необычную соседку. Мальчики только больше ее зауважали и бросились расспрашивать, как же Асе удалось выжить. Но со временем их интерес угас и в качестве пары они выбирали понятных и привычных девушек, без необычных способностей.

Дома маленькая Ася поведала о происшествии бабушке, а та схватилась за сердце, прошептала что-то вроде: «Я так и знала», и строго-настрого запретила рассказывать кому-то еще об этой истории, надеясь, что соседская ребятня скоро забудет о происшествии. Но когда настало время крещения, девочка точно знала – ей нечего бояться, она с легкостью переживет ритуал и даже не заметит. Знала это и бабушка. И вскоре предстояло узнать всем остальным.

Когда через три положенные минуты двери церкви распахнулись, вместо лежащего на полу полумертвого детского тельца собравшаяся толпа увидела веселую и полную жизни Асю. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и ждала, что ее объявят праведной и благочестивой. Лицо отца Алексия исказилось злостью и странным пониманием. Он за руку выволок девочку из храма, а потом долго что-то втолковывал ее бабушке.

С тех пор на Асю всегда смотрели с подозрением, считая ее то ли избранной, то ли проклятой. И все же это не помешало ей стать единственной в Заречье, кто посвятил свою жизнь не работе на земле, а просвещению детей. Хоть в чем-то она пошла в бабушку. И если их взгляды на религию в корне расходились, то с образованием все было очевидно. Желание учиться и передавать знания другим она впитывала с самого детства.

Ася росла без родителей – про папу она ничего не знала, а мама погибла, отправившись на его поиски. Вот и все, что она смогла выудить у бабушки, которая наотрез отказывалась говорить с внучкой о ее родителях. Зато она с удовольствием говорила о литературе и истории, учила девочку читать и писать, показывала цифры и с титаническими усилиями заставляла овладеть арифметикой. Теперь к своим двадцати годам Ася была молодой образованной девушкой, которая стремилась передать накопленные знания всем, кто хоть немного хотел учиться. Именно она уговорила Заречного наместника самодержца создать школу при храме, куда могли прийти все желающие – прежде в Заречье образование почти отсутствовало. В своем время бабушка учила детей дома – они прибегали в свободные минутки и познавали грамоту. Родителям местной ребятни инициатива нравилась, несмотря на то, что Асю продолжали побаиваться. Но девушка росла и никому не причиняла вреда, а потому старшее поколение простило ей ее отличие и стало спокойно отпускать детей в дом Асиной бабушки.

Но наступил момент, когда Ася оказалось совершенно одинока. Бабушка покинула этот мир два года назад и, как того требует традиция, ее бездыханное тело на плоту отправилось в путешествие по рекам в поисках рая. Все друзья детства к этому моменту обзавелись если не семьей, то женихами и невестами, и сторонились не похожую на других девушку. Отдушину она нашла в учениках и воскресных исповедях.

Наместник всегда с симпатией относился к Асиной семье, и когда она принялась упрашивать его открыть школу, долго противиться не стал. Волевым словом осадил священника, начавшего протестовать, и предоставил в полное Асино распоряжение пристройку к церкви, куда вскоре стянулись местные ребята в поисках новых знаний.

Ася закрывала глаза на неприязнь отца Алексия, всеми силами убеждая себя, что он просто справедлив. И раз девушка вызывает в нем злость, значит, она грешна и заслуживает дополнительных работ и жестоких бесед. И никогда наивной девчонке не приходило в голову, что ее, единственную похожую на самого самодержца, просто боятся. Ее нередко просили отправляться в Дом Знаний за книгами, не препятствуя и давая возможность бродить там, разглядывая цветные корешки книг. Бывала она и в Главном Соборе по поручениям Патриарха. Ее звали, когда нуждались, и тут же прогоняли, опасаясь ее странностей.

Ася старалась видеть в людях только хорошее и изо всех сил подстраивалась под суровые законы Пятиречья, не допуская даже мысли о том, что она – особенная. Отец Алексий же в этом не сомневался и теперь готовил очередную тираду о ее неправильном поведении и растлении умов детей.

Ася сложила руки на коленях и приготовилась слушать.

– Дочь моя, – священник положил подрагивающую ладонь на собранные в замок руки девушки, – я ведь просил тебя быть аккуратной. Дети задают неудобные вопросы. Я могу на них ответить, но ведь ты не хочешь потерять лицо перед ними? Я знаю, ты очень дорожишь своей репутацией.

– Вы правы, – покорно пробормотала Ася, глядя себе под ноги.

– Ну почему тебя так тянет к этим Домам? Хочешь показать, что ты – не такая, как все? Тебя и так половина Заречья боится. Тебе и детей-то своих доверили только из-за моды современных родителей на образование. Видите ли, хотят, чтобы те грамотными были и книжки читали. Вдруг, выбьются в люди, в Гостиный, а то и в Казанский переберутся! Тьфу! Стыд один! Я им каждую проповедь твержу, что не просто так нам ремесло дано – по силам нашим. Нельзя выше головы прыгать. Было уже такое, и чем все закончилось? Правильно – Тьмой! А они не унимаются: грамота никому еще не навредила. Ты вот почему другая, может, как раз из-за того, что бабка твоя, царствие ей Небесное, тебя грамоте и выучила? Не думала об этом?

Ася помотала головой и не подняла глаз.

– То-то и оно! – не унимался отец Алексий, теребя свободной рукой крест. – Просвещение им подавай и технический прогресс! Начитались детишки книжек твоих, Ассоль! Теперь что с ними делать?

Ася в страхе взглянула на священника – полным именем он называл ее только в моменты бешенства.

– Я всегда повторяю им, что они нужны здесь, на земле, – тихо проговорила девушка. – Просто они – дети, мы тоже когда-то мечтали стать мореплавателями и отправиться на поиски других земель и людей.

– Ага! Мечтали они! А ведь это все твое влияние! Тебя и назвали-то не христианским именем, а ненастоящим, книжным!

– «Алые Паруса», – шепнула Ася, – мама очень любила эту книгу.

– Мама твоя сбежала! Возомнила себя мореплавателем, как ты сказала, и сгинула!

С другой стороны костра вновь донеслись смешки и недовольный шепот.

– Она отправилась искать папу! – Ася вскочила, и ее звонкий голос разрезал густой воздух затихшего ночного леса, но тут же сникла и склонилась в покорном поклоне. – Простите, отец. Я не должна была.

– Ты многое не должна делать! Помни об этом!

Отец Алексий тяжело поднялся, пригладил непослушную бороду, перекрестил девушку и усталой походкой отправился домой. За ним последовали и бывшие Асины друзья, кидая на нее насмешливые и в то же время жалостливые взгляды. Ася осталась возле затухающего костра в полном одиночестве.

Сколько раз ей приходилось слышать обвинения в том, чего она не делала. Искренняя и честная, Ася изо всех сил соблюдала заповеди, что каждое воскресение вновь и вновь повторял священник. Послушно ходила на исповеди и всеми силами доносила до детей то, во что без тени сомнения верила сама. Но как бы она ни старалась, ее путь к Спасителю не становился легче.

И все же была у Аси даже не тайна, а сокрытая от самой себя идея. Она иногда появлялась в ее голове так внезапно, что девушка не понимала, где лежат ее корни. При всей своей безоговорочной вере, Ася сомневалась лишь в Пустоте. Разве такое возможно – нигде, на всем белом свете, на целой огромной планете нет ни одного живого существа? Неужели Пятиречье и есть тот единственный мирок, куда согнали всех праведников? Неужели их оказалось настолько мало, что они уместились на такой крошечной территории? И что там, за реками? Ася своими глазами видела, что за Пятой рекой пролегал пустырь, как и за Первой. Но есть еще сотни рек и соленых морей, за которыми наверняка что-то скрывается. Ведь виднеется на горизонте неясный силуэт башни, уходящей в небеса и светящейся на солнце! Вдруг она и есть начало мира, где существуют другие люди?