На территории лицея было, где прятаться: деревья, кусты, скамейки, пара построек не совсем понятного назначения. Даже беседка в углу двора, окружённая тремя плакучими ивами. На дворе была середина ноября, деревья стояли голые, а снег ещё не лёг, но всё равно за их стволами можно было укрыться.

Тимофей вспомнил свой школьный двор, представлявший собой унылый пустырь, зажатый со всех сторон жилыми домами, и печально вздохнул. И в прятки там не играли. Больше в литр-бол. В смысле, в состязания по опорожнению пивных бутылок.

Часы на фасаде между тем показали 14.51.

«Пора. Смело вперёд», – сказал себе Тимофей и решительно толкнул калитку. Калитка не открылась. Первой реакцией парня было замешательство. Зачем нужна дверь, которая не открывается? Лишь спустя пару секунд Тимофей увидел на заборе кнопку вызова и нажал её. Тут же из крохотного динамика донёсся строгий голос:

– По какому вопросу?

Тимофей даже слегка растерялся, с немалым трудом он смог выдавить из себя:

– В приёмную комиссию…

– Проходите, – ответил голос из динамика, и калитка открылась. Тимофей зашагал по каменным плитам, которыми был вымощен двор лицея, в сторону главного входа.

На калитку школы, в которой учился Маслов, тоже однажды установили магнитный замок и повесили кнопку домофона. Проработала эта конструкция дня три, а потом всё сломали местные хулиганы. С тех пор калитка как правило вообще не закрывалась.

Про лицей №1 ходили разные слухи. Чтобы поступить туда, нужно было сдавать экзамены. И сдавали далеко не все. Говорили, что даже пятиклассники каждый день учились по 6-7 уроков. А старшие лицеисты вообще сидели за партами до четырёх вечера.

Но оно того стоило, большинство лицеистов поступали в университеты на бюджетные места.

Тимофею приходилось слышать, что в лицей берут только по блату или за взятку. Школа для мажоров – это мнение было широко распространено среди его товарищей. Но парень навёл справки, почитал отзывы в интернете, и пришёл к выводу, что если это и правда, то не вся.

– Нафиг мажорчикам этот лицей? – писал один из авторов комментариев. – Там учиться надо. Они идут туда, где можно ни хрена не делать.

– Точняк, – добавлял другой комментатор. – В лицее мозги имеют только так. И двойки ставят. Даже выгоняют, приколись.

Всё это очень заинтересовало Тимофея. Из школы, где учился он сам, вылететь было невозможно в принципе. Там учили всех.

У турникета, который перегораживал вход в лицей, Тимофея остановил охранник в форменной куртке.

– Приёмная с трёх, – процедил охранник.

– Но сейчас без пяти… – промолвил юноша.

– Приёмная с трёх, – повторил тот голосом, лишённым интонации.

«Мы королевские пажи! – Ключ… – Я король! – Ключ…» – в памяти Тимофея всплыла сцена из фильма «Королевство кривых зеркал», который он пересматривал много раз.

– За мной будете, – подала голос старушка, сидевшая на банкетке рядом с турникетом.

Тим и присел рядом. Старушка разгадывала сканворд и на соседа не обращала никакого внимания. Спустя минуту на пороге лицея появился лысый мужчина лет сорока с портфелем. Ему охранник сказал то же самое: «Приёмная с трёх». Мужчине места на банкетке не нашлось, он прислонился к стене и устало закрыл глаза. Он несколько раз доставал из кармана платок и вытирал лысину.

Тимофей осмотрелся по сторонам. С другой стороны турникета он увидел просторный холл. На стене висело расписание. Тимофей пригляделся. В первую очередь его интересовало расписание седьмых классов. Таковых в лицее имелось три.

«Ого. Каждый день семь уроков. А в среду вообще восемь», – отметил Маслов, пробежав глазами по графику учёбы 7А класса. У двух других было примерно то же самое. У 7В в четверг было вообще девять уроков.

«Да-а-а… Ну, когда уже эти пятнадцать ноль ноль?» – подумал Тимофей, нетерпеливо ёрзая на банкетке.

Прямо напротив входа висела табличка «Приёмная комиссия». Ровно в 15:00 дверь рядом с табличкой открылась, на пороге появилась молодая женщина, в которой Тимофей не без удивления узнал Викторию Сергеевну Романову.

«Так вот куда она ушла работать!» – пронеслось в голове мальчика.

– Заходите! – обратилась Виктория к посетителям, нашла взглядом Тимофея и подмигнула ему.

Бабушка со скоростью звука собрала свои сканворды и первой ринулась в направлении открытой двери. Тимофей, немного поколебавшись, обратился мужчине с портфелем.

– Я вижу, вы торопитесь. А я не спешу.

Лысый мужчина устало улыбнулся и вслед за старушкой вошёл в кабинет приёмной комиссии.

Тимофей решил подождать своей очереди в коридоре. Из кабинета спустя минуту донёсся раздражённый голос старушки:

– То есть, как, только от родителей?! – громко возмущалась пожилая женщина. – Издеваетесь?! Вы до шести работаете! А родители моего Мишеньки – до семи! И что прикажете делать? Их с работы не отпустят. Ни-ни-ни! Режимное предприятие.

Ворчание старушки прервал вежливый, но твёрдый голос Виктории Сергеевны. Две недели назад она устроилась работать в этот лицей, но пока всего лишь сотрудником приёмной комиссии. Часов для неё не нашлось. Но Виктория была рада и этому.

– Таковы наши правила, мы принимаем документы только от родителей.

– Я пожалуюсь вашему директору! – выпалила старушка.

– Жалуйтесь. Он и установил это правило. Исключений мы не делаем. Но всё решаемо. Сделайте у нотариуса доверенность, и – никаких проблем. Сможете подписывать от имени родителей все бумаги.

– У нота-а-ариуса! Ишь ты! Ещё небось деньги платить…

– Ничем не могу помочь. Следующий, – услышал Тимофей голос Виктории Сергеевны.

«Она молодец, учится быть жёсткой», – подумал Тимофей.

Старушка вышла из кабинета и, продолжая ворчать, покинула лицей.

Тимофей решил всё же заглянуть в кабинет приёмной комиссии, не дожидаясь пока выйдет мужчина с портфелем. В кабинете стояли стол, за которым сидела сотрудница комиссии, а также ксерокс, компьютер, и несколько кресел для ожидающих своей очереди. На одно из таких кресел и присел Маслов.

– Мы хотим поступить в инженерный класс, – произнёс лысый мужчина с портфелем.

– Конкурс огромный, – предупредила его Виктория Сергеевна.

– Знаю, знаю. Я предлагал ему попробовать на гуманитарный. Нет, упёрся рогом, как говорится. Инженерный и точка.

Пока мужчина писал заявление с просьбой протестировать его сына, Тимофей рассматривал Викторию, которую в последний раз видел вживую в конце сентября, почти два месяца назад.

Семинары Виктория Сергеевна обычно вела без очков, волосы заплетала в две забавные косички. Она шутила, смеялась и травила байки. Сейчас же говорила сухим, деловым тоном. И выглядела в брючном костюме и туфлях-лодочках просто безукоризненно.

– Блин. Два разных человека… – прошептал мальчик.

Тем временем, Виктория Сергеевна освободилась.

– Садись, дружок, – обратилась Виктория Сергеевна к Тимофею, и добавила с радостной улыбкой: – Рада видеть. Значит, всё-таки решился? Это правильно. Попытка не пытка.

Маслов кивнул.

– Сразу главное, – Виктория слегка нахмурилась. – Заявления принимаем только от мамы, пусть найдёт время, и сама приедет. Сам понимаешь, правила есть правила. Но на вопросы отвечу с радостью, – продолжила Виктория с улыбкой. – Что тебя интересует?

– На какое направление проще поступить? – выпалил Тимофей тот вопрос, который волновал его сильнее, чем все прочие.

Виктория встретила вопрос одобрительной улыбкой.

– Мой тебе совет, Тим. Ориентируйся прежде всего на свои интересы и способности. Не понижай планку. Не должен низкий конкурс быть главным критерием выбора… Но это лирика. Теперь к делу. Есть три варианта, – Виктория положила перед Тимофеем таблицу с расписанием экзаменов. – Есть медицинский класс. Сдавать надо химию, биологию и математику. Но конкурс лютый, пять-шесть человек на место.

Тимофей равнодушно пожал плечами. Медицинское направление учёбы его не интересовало.

– Инженерное направление – похожая картина. Популярный профиль. Классы переполнены. Экзамены: физика и математика.