Но больно уж ревнивый.

Я ни минуты не сомневалась, что дикую выходку с гномом придумал именно дракон. Подсмотреть и подслушать он хотел. Но в его красивом фраке и в лакированных ботинках лезть в трубу невозможно. Даже ядреный Влюблярмус не мог его заставить сделать это. Вот он и использовал гнома.

И если мы женимся, шпионить он за мной будет всегда, ревновать и устраивать проверки. И его гном будет в самые неподходящие моменты выныривать из всех дымоходов, и у модистки, где я примеряю нижнее белье, и в аптеке, где я буду покупать слабительный клистир! И рычать о ревности и о кровавых убийствах, распугивая продавцов и аптекарей!

А я не хочу, чтоб гном был в курсе того, какого цвета на мне панталоны и корсет.

Поэтому к Драконьей горе я ехала с одним намерением: совершенно определенно дракона – и гнома тоже! – отшить. Твердо дать им понять, что такой опеки и такого чрезмерного внимания мне не надо!

Драконья гора – это вам не домик оборотня в плюще и розах. Это самый настоящий замок, вырубленный из скалы. Гномы, что его строили, знали толк в монументальных строениях. Замок был одновременно и очень величественным, и очень красивым, с резными башенками и флюгерами. Но даже великолепие строения не поколебало меня ни на миг; я твердо была настроена отказать ревнивому дракону тотчас же, как его увижу!

Чтоб забраться наверх, к дверям замка, мне пришлось бы карабкаться по скалам полдня, если б не тяжелая дубовая гномья повозка, переделанная из крепкой шахтерской тележки. У нее были огромные колеса, литые из отменного гномьего железа, и похожий на улей тарахтящий мотор. Видимо, ее дракон выставил тут нарочно для меня.

– Я к господину дракону! – смело заявила я, толкнув в бок дремлющую на облучке гномиху.

На вознице было надето яркое платье в цветочек и широкополая шляпа с огромным страусовым пером, из-под которой лились на мощную грудь рыжие кудрявые косы. Возница сладко всхрапнула, почмокав ярко накрашенными краснющими губами, и потерла заспанные глаза.

– Господин дракон давно ждет вас, пр-релестная Евангелина, – писклявым высоким голосом произнесла гномиха, кокетливо начесывая свою спутанную рыжую бороду и протягивая мне порядком завядший на жаре букет. – Садитесь, пожалуйста. Я вас мигом домчу!

Не чуя подвоха, я забралась в тележку, и гномиха лихо повернула рычаг. Повозка наша вздрогнула и, стуча колесами по рельсам, покатила наверх.

Если б повозка подкатила прямо к парадным дверям, створки которых были добрый шаг в толщину, я бы и не заподозрила ничего такого дурного. Но повозка, на мое удивление, обогнула подъем и нырнула в темную гномью галерею. Весьма сомнительно, чтоб дракон приказал принять меня с черного хода…

– Куда это мы?! – удивленно выкрикнула я, оглядываясь по сторонам. Тележка бодро набирала ход и неслась вперед, как тяжеленькое пушечное ядро. Остановить ее теперь не смог бы и слон.

– К господину дракону, конечно, – пропищала гномиха, удерживая волосатой лапищей шляпу. Ленты шляпы весело плескались на ветру, зеленые бархатные поля хлопали гномиху по щекам, как жаба лапами. – Просто парадные двери сейчас на ремонте. Старые створки, старые петли… того и гляди, рухнут.

Но я отчего-то гномихе не верила. Потому что не видела никаких лесов у дверей, и шума строительных работ не слышала. Да и дракон… не верю, что он не справился бы с ремонтом к моему приходу! Он вполне мог надавать пинков всем гномам, чтоб шевелились быстрее!

А это значит…

– Господин! Гном! – яростно прокричала я, растерзывая ни в чем не повинные цветы на мелкие кусочки. – Это вы! Что вы себе позволяете!!! Сию минуту верните меня туда, где взяли! Как вам не стыдно, обманщик! Куда вы меня везете?!

– Р-р-р! – ответил мне гном, пылая страстью. Он прекратил удерживать шляпу, и ее сдуло ветром, потому что гном не повязал ленты под подбородком. Его рыжая борода встопорщилась, красный рот улыбался до ушей, на усах висели кусочки алой помады. – Пр-релестная Евангелина, это похищение! Ты не достанешься этому молодому р-р-распутнику, этому хлыщу тонконогому! Женимся сейчас же, в гномьей цер-р-ркви!

– Что?! – вскричала я. – Нет! Я не готова! Я не хочу!

– Чего там готовиться?! – проорал влюбленный гном, накручивая рычаг. – Вы пр-р-рекрасно выглядите, пр-р-релестная Евангелина! Цвет ваших ботинок мне очень нравится! И панталоны ничего! Женимся сейчас, а вечером отпразднуем! У меня есть пиво и тыквенный пирог!

И он достал из-под юбки порядком помятый пирог и баклажку с пивом.

– Господин гном! – рявкнула я. – Сию секунду прекратите меня похищать! Так на девушках не женятся! Да я даже не знаю, как вас зовут!

– Зови меня Ромео! – играя косматыми бровями, интимно проворчал гном. – Моя почтенная матушка решила, что я рожден под р-р-романтичным сочетанием звезд!

– Негодяй! – рычала я, колотя приставучего гнома по войлочной рыжей голове обрывками стеблей. – Не смей меня похищать!

– Пр-р-релестная Евангелина, – рычал гном утробно, – какой темпер-р-рамент! Пер-р-рвая бр-рачная ночь пройдет бур-рно!

– Ты рискуешь ее не пережить, подлый похититель! – вопила я. Но гнома моя ярость не пугала.

– У гномов, – радостно сообщил он, – бр-рачная ночь, считай, прошла даром, если новобр-р-рачные хорошенько не подрались и не оттаскали друг друга за космы! Так что люби меня, моя мегер-р-ра!

– Я бороду тебе подожгу! – яростно орала я. Гном плакал от счастья, утирая глаза бородой:

– Какая любовь! – вопил он, накручивая рычаг. – Какая стр-расть! Фур-рия! Гар-р-пия! За что мне в одни руки столько счастья!? С утра схожу, пр-рихлопну дракона дубиной и куплю тебе сережки…

Гном уже стоил сладкие планы касательно нашего – нашего с ним! – ближайшего будущего, как вдруг за поворотом в свете фонаря, болтающегося на повозке, показался какой-то силуэт. Гном яростно попибипкал гудком, но высокая фигура в черном и с места не двинулась.

– Иду на тар-ран! – взревел гном, твердо решив пробиваться к счастью с боем. Он накрутил рычаг так, что шестеренки задымились, и мы со всего размаху врезались в того, кто стоял на путях.

Разумеется, это был дракон. Каким образом он нас выследил – одной магии известно, да только он при параде, в элегантном фраке и наглаженных брюках, и даже в белых перчатках был тут.

Тележка, тяжелая, как бочка с ядрами, врезалась в него, но он не отступил ни на шаг. Плечом он ее поддел и приподнял, так, что ее бешено вращающиеся колеса оказались в воздухе. И сколько б разъяренный гном не крутил ручку, тележка не двигалась ни на сантиметр.

– Евангелина, – нежно промурлыкал дракон, щуря синие глаза, словно это не он держал тяжелую, как черт знает что, тележку. – Добро пожаловать в мой гостеприимный дом! А ты, помело старое, – обращаясь к гному и ничуть не меняя интонации сладкого нежного голоса, – будешь наказан. Я обрею тебя налысо и закопчу, как окорок.

– Но попытаться-то я должен был, – резонно заметил гном. – Побороться за свое счастье!

***

– Господин дракон! Это недопустимо!

– Что именно?

– Все, что происходит, когда вы и ваш карманный гном оказываетесь рядом со мной! – гневно выкрикнула я. Дракон, все еще удерживая тележку на весу, лучезарно улыбнулся.

– Вы не находите, – вкрадчиво произнес он, все так же божественно улыбаясь, – что здесь не место для выяснения отношений и предъявления претензий? Давайте пройдем в дом. Мне просто совестно людям в глаза будет смотреть, если кто-то узнает, что я вас даже на порог не пустил. А ведь это не моя вина, что Ромео вас похитил и повез по самым темным галереям. Согласитесь, мое честное имя не должно пострадать из-за этого косматого остолопа. Я-то тут совсем не причем.

Трудно было возразить дракону, он все говорил верно. Пришлось послушаться его и принять его руку, которую он мне галантно подал. Второй рукой он все еще удерживал тележку, безумно вращающую колесами.

Как только я оказалась на земле, дракон сбросил тележку на рельсы, и она с визгом рванула вперед, высекая колесами искры. В один миг она скрылась в темноте галереи. Где-то далеко впереди раздался грохот, вопль, жирное чавканье разбившегося пирога и шипение пива.