— Короче, мы поругались! И он так грубо сказал мне… Намекнул, что я может уже и не девочка… — Никки помолчала и с опаской посмотрела на меня. Я молчал, она продолжила: — Ну, я не стала сдерживаться и тоже высказала ему… Ещё и сама сказала, что могу хоть сейчас пойти к врачу, провериться и ему станет стыдно.
— А он?
— А он так просто взял и сказал «Докажи! Поехали!».
— Он тебя специально спровоцировал. Не мог же он прямо сказать поехали к врачу, я что-то подозреваю. А ты купилась.
— Ты думаешь?
— Угу! Стыдно ведь ему не стало?
— Не стало. — Никки опустила голову — Мы съездили в больницу, меня осмотрел врач, потом долго о чём-то беседовал с отцом. Он вышел задумчивый и хмурый, но и немного довольный. Но точно не пристыженный.
— Скорее всего, он сказал, что ты ещё девственница, но ведёшь половую жизнь. Или что-то типа того.
— Он мог это понять? Просто взглянув туда?
— Не знаю, я же не доктор. Но скорее всего мог. Он за свою жизнь знаешь сколько писек пересмотрел! И каждая припухлость, каждая маленькая царапинка или натёртость ему о чём-то говорит. Например, что ты интенсивно тёрлась о что-то пару дней назад, или сама себе натёрла…
— Я не тёрла! — Возмутилась Никки и округлила глаза. — Блядь! Как стыдно-то! Было стыдно, сейчас стало ещё хуже! Нахрена они все суют нос мне… не в свои дела?! Такого унижения я никогда не испытывала. Да ещё и от отца!
Она рассержено пыхтела, хмурилась и задумчиво крутила свой локон.
— Давай сделаем это. Не хочу больше терпеть это всё. Надоело!
— Сделаем что? — Не понял я.
— Сделаем меня женщиной.
— Ты уверена? Давай отложим это до завтра, это же не срочно?
— Мне найти кого-то другого? Ты отказываешься мне помочь? — Резко ответила она.
— Успокойся! Да и кого ты будешь искать среди ночи и где?
— Не успокаивай меня! Это только ещё сильнее злит! Я сейчас уйду и найду, кто это сделает вместо тебя! Не переживай, желающие найдутся.
Она резко встала, сняла юбку, трусики, оставшись в одной рубашке, стала передо мной и упёрлась руками в бока, затем развернулась, сверкнув своей задницей, и пошла на второй этаж в мою комнату.
Похоже, они и правду не намеревалась извлечь из этого какое-то удовольствие, а просто хотела насолить отцу. Хотя, одно другому не мешает. Я тяжело вздохнул, не то чтобы я не хотел этого, я очень хотел. Просто было такое чувство, словно я воспользовался её доверчивостью. Я ведь не гомик, которым она меня считает. Хотя… Что за бред!? Как будто секс с гомиком это не секс. Пошло оно всё! Девчонка сама этого хочет, а я ей не мамка, чтобы нянчиться и отговаривать. Я поднял с пола юбку и трусики, и пошёл вслед за девушкой.
Николь стояла возле стены и с улыбкой разглядывала плакаты парней. Я тихонько кашлянул, привлекая её внимание, она обернулась, подошла ко мне, обняла и впилась жарким поцелуем.
Я не заметил, когда и как оказался абсолютно голым на своей кровати. Никки нависала надо мной, опустив свою руку вниз, придерживая мой член и направляя его в свою маленькую мокрую щелку. Сначала туда погрузилась головка, девушка замерла, закрыла глаза и прислушалась к себе. Преодолев небольшое сопротивление, я вошёл в неё до половины, она тихо ойкнула и закусила губу. Я не торопился и не помогал ей, она делала всё сама, маленькими рывками, небольшими и короткими, по сантиметру насаживаясь всё сильнее и сильнее.
Последний рывок она сделала с каким-то отчаянием, и насадилась на мой стержень с какой-то обречённой решительностью, до самого упора. Её тело затрясла мелкая судорога, я почувствовал, как она сжимает мой член внутри себя, и как раз за разом сокращаются стенки её влагалища. Она широко распахнула глаза и довольно улыбнулась…
Мы поменялись местами, теперь я был сверху. Я был нежен и осторожен, это ведь её самый первый раз. Я не спешил. Я старался не причинять боль, и контролировал процесс, не погружаясь слишком глубоко и резко.
Обошлось без боли, и после нескольких моих движений Никки уже сама стала насаживаться на член, стараясь впустить меня глубже и глубже, постанывая от наслаждения. Через минуту она уже билась в оргазме и не могла сдержать громких стонов, закусывая губы до крови.
Её ноги обвивали мои ягодицы, а руки крепко обнимали за шею. Девушка ещё всхлипывала, отходя от мощных эмоций и реакции тела на свой первый настоящий оргазм, а я уже брал разгон и снова наращивал темп. Она снова застонала от удовольствия и желания, перевернула меня на спину и запрыгнула на меня сверху. Я обхватил руками её упругую попку и принялся помогать ей, прижимая к себе и жёстко сминая её булочки.
Она снова прикрыла глаза и застонала. Через несколько секунд Николь выгнулась дугой назад, и громким стоном, не сдерживаясь и не стесняясь, начала выражать все свои чувства, облекая их в слова:
— А-а-а-а-а, милый… Майки… да… да… ещё, миленький ещё… чуть быстрее ещё… Глубже!
Никки дразнила меня своими горячими просьбами и стонами, и я с трудом сдерживался, чтобы не финишировать прямо в неё, хотя очень этого хотелось. Вот прям какая-то идея фикс – настрелять в неё, да так много, чтобы она вся потекла от обилия семени. Что за бред лезет в голову?! Наверное, какой-то первобытный инстинкт застолбить, пометить молодую самочку…
Я резким движением распахнул её белую рубашку, достал две спелые, налитые, возбуждённые дыньки, приподнялся и впился в торчащие сосочки поцелуем. Наградой за это был благодарный стон моей подруги. Она прижала мою голову к своей груди, нежно обняла меня, и положила свою голову на мою, словно устала и прилегла на минутку отдохнуть, но не переставая при этом энергично двигать бёдрами. Раздался тихий стон...
— Миленький! Потерпи ещё чуть-чуть! — Снова и снова просила она, и раз за разом содрогалась в оргазме, которых я насчитал минимум три. Она на несколько секунд замирала после каждого, и через мгновение снова начинала разгоняться, наращивая темп, чтобы через одну-две минуты снова сжаться от спазмов удовольствия. — Потерпи, Майки! Пожалуйста, ещё разок! — Умоляла она и остервенело насаживалась на мой напряжённый и готовый выстрелить в любой момент член.
Девушка кончила несколько раз подряд, и только потом смогла прерваться и осмысленно посмотреть осоловелыми глазами на меня.
— Прости. — Прошептала она. — Я не могу с собой ничего сделать, словно теряю контроль, словно становлюсь какой-то нимфоманкой. Но ты не думай! — Тут же поправилась она. — Я всё понимаю, и не могу представить на месте тебя кого-то другого. Там на кухне я блефовала, я никого бы не нашла вместо тебя. Это не тупое желание вогнать в себя первый встречный член! Меня даже сама мысль о другом коробит!
Девушка поняла, что только что сказала, и густо покраснела. Николь практически призналась мне в любви.
— Можешь больше не сдерживаться. — Всё ещё сидя на мне сверху и держа мой изнывающий от воздержания член в себе, она начала плавно покачивать бёдрами, не отрывая своих голубых глаз от моего лица. — Сделай это в меня!
— Точно? — Слегка растерялся я.
— Не переспрашивай, если я сказала! — Строго сказала моя блондинка, но сразу смягчилась и добавила: — Сегодня уже можно, через несколько дней у меня эти дни.
Дважды меня упрашивать не нужно, я весь вечер только об этом и думал, и только мне дали добро, я спустил тормоза…
Не знаю, что ей больше всего доставило удовольствие, и что больше всего поразило за это вечер. Её несколько безумных оргазмов, или один мой? Она наблюдала за мной с широко раскрытыми глазами, не моргая, глубоко и часто дыша, и приоткрыв свой милый ротик в лёгкой полуулыбке.
Она просто сидела сверху на мне, медленно виляя попкой, словно лодочка, плывущая на волнах, и неотрывно смотрела, как я заполняю её до краёв. Нависала над моим лицом сверху вниз, и ловила каждый миг моего финиша, до самой последней капли моего извержения в неё. Такое чувство, что она получала моральное удовлетворение от того, что я делаю это именно в неё – такое запрещённое и сокровенное таинство.
