Сам парень был цел, не считая подпаленных волос и отсутствующей правой брови. Его противник лежал животом на асфальте с разбитым, расплющенным лицом и неестественно вывернутой на 180 градусов головой.

— Ромка! — Снова выкрикнул он и кинулся к брату.

Я с трудом сумел подняться. Из пулевых отверстий перестала пульсируя вытекать кровь, но сами раны ещё полностью не закрылись. За эти несколько секунд скоротечной схватки, регенерация ещё толком не успела ничего сделать. Ковыляя на простреленных ногах, я подошёл к склонившемуся над телом брата парню.

Ромка, если то что осталось от высокого красивого парня можно было назвать Ромкой, лежал на земле обугленной чёрной куклой. Одна рука сгорела до кости, как и одна нога, правая половина тела покрылась запёкшейся коричневой корочкой.

Я положил руку на плечо Андрею и прошептал:

— Нужно вызвать помощь. Телефон есть?

Свой телефон я снова оставил дома в ящике стола.

— А смысл? — Обречённо ответил мой друг, вытирая свои влажные глаза.

Со стороны лежавшего на земле Ромки послышался хрип и тяжёлый кашель.

— Он жив! Дай телефон. — Дёрнул я Андрюху за плечо. — Ты слышишь?

Андрей действовал очень медленно, совсем не похоже на того молниеносного хладнокровного бойца, которого я видел в действии минуту назад. Он медленно достал телефон, медленно протянул его мне…

— Какой номер?

— Что?

— Как позвонить вызвать помощь? — Почти выкрикнул я.

— Три тройки…

Две машины с красным крестом приехали через пять минут, а ещё через пару минут приехали копы. Доктора осмотрели парня, погрузили его на носилки, и коротко бросив «Жить будет», умчались под пронзительный вой сирен.

Андрея осматривали не долго, и не в первую очередь. Парню повезло, он расправился с одарённым быстрее, чем тот успел что-то понять и как-то отреагировать. Несколько слабых ожогов намазали белой пеной, зашили рассечение на лбу и отпустили, сказав в какую больницу ехать, чтобы проведать брата.

А я вообще отказался от осмотра, сказав, что кровь на моей одежде не моя, как и дырки от пуль.

— А что с этими? — Я кивнул в сторону серого авто и трёх нападавших, которые так и лежали на своих местах.

Возле микроавтобуса расхаживали полицейские, осматривая и обнюхивая всё, до чего могли дотянуться.

— Три жмура. Перелом шеи, перелом хребта, ушиб сердца и разрыв шейных позвонков. — Профессионально ответил врач. — Если я не нужен, я поехал тогда.

— Да, спасибо!

Доктор подозрительно глянул на меня, пожал плечами, и, прыгнув в машину, уехал, оставив нас растерянно стоять на дороге.

Через минуту к нам подошли двое человек в форме, развели нас в разные стороны и около часа задавали одни и те же вопросы, пытаясь, наверное, подловить на вранье или несоответствии.

Закончилось тем, что они записали наши показания, данные, номера телефонов и отпустили, посоветовав временно не покидать пределы города и быть всегда на связи.

Андрей вызвал такси, хмуро поинтересовался моими планами, и я напросился ехать с ним в больницу. По пути заехали домой к Андрюхе, где он быстро переоделся, дал переодеться мне, выдав новый спортивный костюм из своего гардероба, собрал небольшой рюкзак для брата, и мы на том же такси, двинулись в больницу. За всё это время мы не обмолвились с ним и десятком слов.

Нас долго не пускали в приёмную. На дворе ночь, а двое парней сурового вида и не очень милой наружности не внушали доверия охраннику на входе, который возомнил себя главой больничной охраны. Пришлось Андрюхе немного и совсем легонько пристукнуть его, и только после этого мужик признал в парне чемпиона и радостно запустил нас внутрь.

Ромке делали сложную операцию, и мы просидели в коридоре до самого утра. Выпили весь кофе из автомата, сожрали на нервах все энергетические батончики, и только под утро одна из медсестёр, видя наше состояние, принесла нам успокоительные и по бутылке чистой воды. Я отказался от пилюль, а Андрюха проглотил и мою дозу и свою, но спокойнее от этого не стал.

Часам к восьми, из операционной вышел уставший врач с грустным лицом и, смотря куда-то в сторону, а не нам в глаза, произнёс:

— Мы сделали всё, что в наших силах. К сожалению, Ваша страховка покрывает лишь оказание неотложной помощи, без косметических операций. — Он робко пожал плечами. — Косметику можно сделать потом, когда будет возможность оплатить.

— Ты блядь, долбоёб? Пацан жив? — Не выдержал я и сделал шаг в сторону врача.

— Да, да. Конечно. — Испугался он моего напора.

— Сука! С этого нужно начинать!

— Извините, я думал, медсестра сказала вам. Парень жив, но в тяжёлом состоянии. Но он выкарабкается. Он у вас боец. — Врач заискивающе улыбнулся. — Но ваша страховка… Она не покрывает косметические операции.

— Уймись! Что ещё? Всё остальное не пострадало? Ходить, бегать будет как новенький?

В это верилось слабо, помня то состояние, в котором он лежал перед нами на дороге.

— Руку и ногу мы не смогли спасти. Очень серьёзные ожоги, даже не ожоги а…

— Можно что-то сделать? — Перебил Андрей.

— Да, конечно. Но не здесь. В городе есть несколько одарённых с Даром Лекаря девятой ступени, они смогут помочь. — Врач протянул две визитки. — Вот, их контакты. Но это нужно сделать как можно скорее, сутки, максимум двое. Потом восстановить утраченные конечности не смогут даже они, организм примет эти изменения и зафиксирует в ауре больного отсутствие конечностей. С аурой могут работать лишь двенадцатые ступени, а я таких, к сожалению, не знаю.

— Сколько это будет стоить? Примерно! — Добавил Андрей последнюю фразу, видя, как доктор скривился.

— Не меньше полутора миллионов.

Голова Андрея сразу поникла. Доктор, видя, что в его компании мы больше не нуждаемся, поспешил скрыться за дверями с табличкой «Посторонним вход воспрещён».

— Не переживай. Жить будет – это главное! Жить будет. — Повторил я, пытаясь утешить товарища.

— Ты не понимаешь. Он не сможет. Вернее, сможет, скорее всего, но... Не захочет. Был красавцем чемпионом, а станет калекой. Ещё и я буду рядом, молодой и с полным комплектом. — Он устало усмехнулся.

— Ты дурак? Тысячи людей живут с этим и ничего. По-твоему лучше было умереть?

— Не лучше, конечно. Но это... Ты не поймёшь. Он будет страдать, даже если не будет показывать этого.

— Одарённые не помогут? — Напомнил я о словах врача.

— Ты знаешь, сколько это будет стоить?

— Я слышал.

— Это много. Это очень много! — Андрей задумался, ненадолго воодушевился и принялся перечислять: — Я могу продать зал, кое-какую недвижимость, медали, кубки... Нет, не выйдет, — снова поник он, — это займет несколько дней минимум, даже недель. А если продавать быстро, то за бесценок, тогда нужной суммы всё равно не хватит. А лекарь нужен сейчас, пока раны свежие.

— Занять, одолжить, украсть? — Перечислил я.

Он помотал головой.

Я задумался. Был один узор, который может помочь парню. И я ему должен, сильно должен. Мне кажется, нападавшие целили именно в меня, первые очереди ведь полетели в мою сторону. Где-то старый Майки перешёл им дорогу. Интересно, чем смог так насолить обычный подросток?

Выходит, это из-за меня Ромка пострадал. По факту, они спасли меня. Я лежал на асфальте с прострелянными ногами, и меня оставалось только добить. Парни спасли меня.

— Я могу помочь. — Едва слышно сказал я, но Андрей услышал меня.

— У тебя есть полтора миллиона? — Удивился он.

— Нет, но я могу попробовать поделиться силой…

Фрактал Хозяина и Шавки. Два узора, наносятся на двух человек и связывают их, даря одному силу хозяина, а второму преданность его шавки. Не очень популярный у нас Узор Шавки, его ещё называют Рабский Узор. Именно поэтому он и не популярен. Никто не хочет быть чьей-то шавкой, рабом на всю жизнь. В нашем мире это позор.

Хотя, есть плюсы как для владельца, так и для его шавки. Хозяин всегда может взять под контроль слугу, может приказать тому умереть и всегда знает где его подопечный. Это как рабский ошейник.