Его руки легли на мои плечи. Пальцы сжали обнаженную кожу и Феликс немного подтолкнул меня назад, пока я не уперлась в ближайшую стену спиной. Мужчина был импульсивен. Пока его рот буквально поедал меня, его руки поглаживали бёдра и даже прищипывали, наверняка оставляя новые синие метки. Потом он приподнял мою ногу, та сразу показалась в глубоком вырезе платья, и прижал к своей ноге. Качнулся, подражая половому акту, и я тут же почувствовала степень его возбуждения. Он качнулся вновь и с моих губ сорвался тихий писк, очень напоминающий стон, но Феликс заглушил его собственным ртом.

Мужчина уже видел меня почти обнаженной. Так же как и я видела его без одежды. Но это не придавало мне уверенности. Нет! Я была не уверена. В том чего хочу! Чего хочет он! И вообще имеет ли значение для него все мои желания.

Мне не нравилось, что он так действовал на меня. А моё тело — на него. Здравый смысл хоть и шептал слишком слабо и неуверенно, но всё-таки прорвался в разум, когда Феликс ухватился за резинку моих трусиков и отстранившись от моих губ, прошептал:

— Ты чистая?

Я часто заморгала.

— Что прости? — выдавила ослабевшим голосом.

— Ты чистая? Нет ли у тебя заболеваний?

Сглотнув тугой ком в горле, отвела взгляд и просто уставилась в пол. О чём он, чёрт возьми?

— Можно, я пойду? — попыталась опустить ногу, но он не дал, продолжая контролировать то, что между нами происходило.

— Нет, — он вдруг нахмурился. — Не хочу, чтобы брат сливал семейное состояние вхолостую. Если ты позволяешь себе доводить мужика до такого, — его пальцы с силой сжались на моём запястье, чтобы тут же дёрнуть и положить мою ладонь на пах. Возбуждённый член дёрнулся навстречу моей ладошки, я почувствовала его твёрдость даже сквозь неплотную ткань брюк. — Тогда иди до конца, позволь себя…

У меня не закончились пощёчины и я бы с большим удовольствием, а главное, без сожаления, отвесила бы ещё одну. Но удар повис в воздухе, когда Феликс, предугадав мои действия, перехватил руку.

— Не-ет, — почти с дьявольской усмешкой, протянул он короткое отрицание. — Не сегодня.

От неожиданности, когда он всё же отпустил мою ногу, я немного качнулась на каблуках. Было полное ощущение, будто из тела разом выбили дух.

Феликс спокойно отстранился и прошёл к столу, лениво опустился в кресло, откидываясь на его спинку.

— Иди ко мне, — многозначительно и чертовски медленно протянул он, похлопав себя по бедру.

Серьёзно?! Он что думал, что я как дрессированная собачка брошусь ему в ноги?

— Один поцелуй в щеку и ты прощена, — с едва скрываемым сарказмом бросил Феликс и ткнул пальцем в свою пострадавшую часть лица.

Несдержанно хмыкнув, я подошла к столу, до зубного скрежета сжала челюсть. Ухватилась за его волевой подбородок, стиснув на нём пальцы посильнее. Заметив при этом, как Феликс слегка поморщился, но мою руку не оттолкнул. Безэмоционально клюнула в щеку, сдержав порыв и не плюнуть ему в лицо.

Подхватив слишком длинный подол платья, выскочила в коридор. Закрыла за собой дверь и прислонилась спиной к стене. Мои щёки нестерпимо пылали, и я накрыла их ледяными пальцами. И хотя от близости с Феликсом я горела, онемевшие руки подрагивали и тело не слушалось.

Мне требовался ледяной душ. Чтобы потушить злость, а заодно и своё желание…

Путаясь в мягких волнах платья, бежала обратно в свою комнату, проклиная всё и всех. Чёртова Феликса с его необузданной сексуальностью и избалованным характером. Германа, который приложил руку к моему нахождению тут. И саму себя. За постыдное поведение, за страстный отклик тела, за девичью глупость, с которой я иногда думала, что Сабуров способен быть более человечнее.

Остудить пыл не вышло. У двери моей спальни стоял Герман, подпирая стену. Этого тут ещё не хватало. Зачем пришёл? Новую инструкцию к своему брату принёс? Бесполезно. Феликс с явным дефектом, к его циничному и черствому сердцу нет ключика.

— Однако, быстро, — он лишь вскользь посмотрел на наручные часы и перевёл взгляд на меня.

Сначала посмотрел на мои ноги, которые были обнажены до самых коленей, ведь я для удобства приподняла платье повыше. Нахмурился, как-то странно изменился в лице, а когда заметил не совсем опрятный лиф платья, скептически хмыкнул.

Затем резко вернулся к моему лицу, задержался на припухших от поцелуев губах и хмуро ткнул пальцем на лямку платья, всё ещё болтающуюся на плече.

— Не позволяй ему пользоваться своим телом, — менторским тоном отозвался Герман.

— Да ладно! — вспыхнула от негодования, как спичка. — Вы дарите меня своему брату, поселяете в комнату его бывшей жены, с которой мы не просто похожи, но ещё и тёзки. Наряжаете, как куклу, — я нервно отпустила подол платья, и то каскадом укрыло мои ноги от любопытствующих жгучих глаз. — Отсылаете в его кабинет и ещё смеете учить меня жизни и давать уроки этикета?!

Я кипела от злости, теперь уже в двойном размере. Оба Сабурова были просто невыносимо, жутко заносчивы и до неприятия эгоистичны. Но чёрт возьми! Генофонд у них был потрясающим! Я с остервенением закусила губу, болью пытаясь прогнать дурные мысли.

— Давай пройдем в комнату, зачем нам зрители.

Герман не спрашивал, в принципе, как и его брат, он приказывал. И не дожидаясь нового всплеска моего воинственного настроя, втянул меня в спальню и запер дверь на ключ.

— Сексуальное возбуждение любого мужчины замешано на психологии и врожденных рефлексах.

— Вы что мозгоправ? — бесцеремонно вклинилась я и перехватила серьёзный взгляд Германа.

— Мой профиль звучит несколько иначе, но смысл в принципе верный.

— Вот и лечите своего брата. Ему вообще как мне кажется психиатрическое освидетельствование нужно. Он ведёт себя…

— Так, как ему позволяют! — подытожил Герман с умным видом. — Карина позволила сексуальные ласки, наивно полагая, что тем самым обратит на себя симпатию. Ты… насколько мне известно, пошла другим путем.

Я густо покраснела, осознав, что скорее всего Феликс слишком близок с братом и успел поделиться с ним деталями той ночи. Мне стало неуютно под взглядом Германа, которым он теперь словно изучал меня с профессиональной точки зрения.

Я обняла себя за плечи, желая прикрыться, хотя это помогло слабо. Мужчина прожигала меня вмиг потемневшими глазами насквозь. Едва заметно хмурил лоб, будто продумывая, каким образом вернуть мне душевное спокойствие.

— Соня, Феликс абсолютно здоров. У него, действительно, есть свои фетиши и пристрастия, но поверь мне, ты рвешь привычный шаблон, поэтому ты тут. И поэтому ты должна избавиться от рыжих. Они здесь из-за его состояния, а мне нужен Феликс, который сможет управлять семейной империей, а не только своим либидо, — полноватые губы растянулись в лукавой улыбке, но она не вызвала во мне отторжения и я слегка расслабилась.

— Как Вы себе это представляете?

— Ничего криминального. Просто почаще разогревай интерес Феликса, но самого главного не давай. Через постель путь к сердцу Феликса не проложить.

— Мне не нужно его сердце, впрочем как и он сам. Вы знаете зачем я здесь, — я подскочила к Герману, когда тот направился к двери и импульсивно схватилась за рукав его рубашки. — Но каждый раз требуете от меня невозможного.

— Ужин в семь, не опаздывай, — он спокойно убрал мою руку и продолжил свой путь на выход. — И надень другое платье.

Обед я пропустила, а на ужин решила спуститься вовремя. Сосало под ложечкой, но я не знала, то ли от голода, то ли от нервов.

Выполнив требование Германа, сменила платье. На этот раз выбрала закрытый фасон, с высокой горловиной, длиной почти до колен, правда, оно слишком сильно обтягивало бёдра и мой внешний вид нельзя было назвать целомудренным. Однако оно всё равно было самым скромным из предложенных.

Туфли я тоже сменила, обнаружив несколько коробок со всевозможной обувью. Надев на ноги босоножки, немного прошлась по комнате, проверяя их устойчивость. Они оказались удобными и явно дорогими, как и все вещи, подаренные Германом. Единственное на что оставалось надеяться, что эти вещи не принадлежали бывшей жене Феликса, как эта комната. Мне хотелось иметь что-то своё, раз уж даже имя, я делила с кем-то.