– Ничего не понимаю. Зачем ей было менять фамилию и отчество? Сильвестр оказался преступником? Его посадили? Золото нашли?

– Я не знаю подробностей, у нас эта история была под семью печатями. Единственное, что я поняла тогда из разговора родителей, – всё это большая и страшная тайна. Все, кто пытается подобраться к её разгадке – погибают. Кто-то погиб и в тот раз, поэтому-то отец был очень взволнован. Он опасался, что всплывет его подноготная и нам всем угрожает опасность. Мама плакала, умоляла отца спасти нас… Я испугалась и тоже заплакала. Родители тогда меня увидели и начали убеждать, что мне это приснилось, я должна забыть все, что слышала… Я хоть и мала была, но на всю жизнь запомнила это…

– Так столько времени прошло, сейчас-то чего бояться? Кто сейчас помнит эту историю?

– Подожди, Мариша… Ты, наверное, не помнишь свою бабушку Аню. Она ведь болела последние свои годы. Когда она была уже совсем плоха, и почти потеряла память, она часто мыслями возвращалась в свою молодость и кое-что мне рассказала о наших родственниках Редько. Совсем немного, она по-прежнему боялась… Так вот, у нашего деда Сильвестра было восемь детей. Алексей, Николай, Анна, Рая, Михаил, Иван, Люба, и самая младшая, Серафима. Все дети в середине тридцатых годов разъехались кто куда. Скорей всего, они также поменяли свои документы. С родителями осталась только Серафима. Насколько мне известно, только она не отреклась от своего отца. Где-то в середине шестидесятых дед Сильвестр умер. По словам мамы, однажды он ушел на охоту и не вернулся. Через год нашли в тайге его почти истлевший труп… Убили его, или произошел несчастный случай, неизвестно. Отец рассказал маме об этом только спустя какое-то время. Она хотела поехать на родину, но он ей запретил это делать. "Времена изменились, но остались обстоятельства", – так сказал ей отец. По своим каналам он узнал, что на похороны никто из детей не явился. Все наследство досталось одной Серафиме.

– И что, большое наследство?

– Ну, не знаю… Дом в деревне…

– И из-за этого весь сыр-бор?

– Мариша, главное-то не в доме…

– Ну, если дед зарыл когда-то золото в погребе, его уже давно кто-то нашел…

– В том-то и дело, что никто никакого золота не нашел. Хотя очень хорошо искали. Но тайна у Сильвестра была, и некоторые не верят, что он унес её с собой в могилу. Я сама видела письмо, которое перед смертью получила моя мама. Там было только два слова: "Верни чужое".

– Ну, прям ужастик какой-то! "Мертвецы возвращаются!"

– Мариша! Прошу тебя, не смейся… Всё очень серьезно… Недавно я тоже получила такое же письмо…

– Почему же ты мне ничего не рассказала раньше?

– Я надеялась, что это чей-то розыгрыш… А тут вдруг эта Серафима… Зачем нам чужое?

– Ерунда какая-то! Нет, я просто обязана быть завтра в этой конторе и все узнать! Кроме того, наверняка я могу там же официально отказаться от этого наследства. Зачем мне домик в Сибири? Хотя…

Я задумалась. А что, было бы интересно побывать разок на родине предков. Тем более, такой повод. Наверное, и фамильный дом там аутентичный, можно будет сделать серию зарисовок…

– Ох, Мариша… Я вижу, ты не откажешься от своей идеи… Будь осторожна, умоляю.

– Ну, я же правнучка разведчика! Я буду очень хитра и осторожна! К тому же, какая может быть опасность, если та же Серафима дожила до наших дней? Кстати, сколько ей лет могло быть?

– Точно не знаю, но, наверняка, не меньше девяноста…

– Ну вот, видишь, померла тихонько в своей постельке…

– Ну, и земля ей пухом… Меня больше волнует, каким образом в своем завещании она тебя упомянула? Откуда ей было известно твое имя?

Вскоре после своего рассказа Маргоша уснула, а я еще некоторое время поразмышляла над всем тем, что свалилось на мою голову.

В отличие от бабушки, у меня не было никакого страха и сомнений. Конечно же, я не упущу такую возможность, и обязательно пойду завтра в эту нотариальную контору. Иначе я не узнаю, что за наследство мне досталось. Я была готова ко всему, пусть даже это будет избушка на курьих ножках и пара стоптанных сапог старика Сильвестра. Я уже вся сгорала от превкушения чего-то нового и интересного.

В моей жизни в последнее время редко случалось что-то, что настолько сильно захватило бы и увлекло. Я не ищу приключения, они меня сами находят. Так было всегда. Только раньше это было на уровне детских игр. А тут впервые происходит что-то по-настоящему стоящее. Я всеми фибрами чувствовала, как меня переполняет энергия и жажда действий.

Да меня просто порвет в клочья, если я не разгадаю эту семейную тайну и не найду объяснения событиям, произосшедшим много лет назад!

Вообще-то, я никогда особо не увлекалась историей, тем более, нашей отечественной. Конечно, каким-то пунктиром у меня были обозначены основные события и великие люди, но в целом, я мало что могу вспомнить. Особенно, что касается времен начала и середины прошлого века. Мне это никогда не было сколь-нибудь интересно. В школе это была самая скучная для меня тема. В институте было гораздо интересней, но и то, только потому, что рассматривали мы это время сквозь призму искусства. Авангард, модерн, соцреализм…

А тут я впервые ощутила потребность больше узнать о реальных исторических событиях. По крайней мере, о тех из них, в которые, по словам бабушки, был вовлечен наш прапрадед Сильвестр, и которые она считает отправной точкой всех бед. Стряхнем пыль с истории!

Но это все завтра… Увлеченная своими размышлениями, я не заметила, как уснула. Что-то тревожное мне снилось, и я резко вздрогнула от чьего-то прикосновения к моему плечу, а открыв глаза, застыла от ужаса…

Больничная кровать, на которой недавно еще лежала Маргоша, была пуста. Санитарка убирала с нее постельное белье. Почти животный липкий страх пригвоздил меня к кушетке. Неужели случилось самое страшное, что только можно представить? Со мной кто-то говорил, но я не сразу поняла смысл слов, расслышав только последнюю фразу, заставившую еще больше содрогнуться:

– Мне очень жаль....

Я подняла глаза, готовые вот-вот наполниться слезами и увидела дежурного врача, с которым разговаривала вечером.

– Что случилось? – почти прошептала я, чувствуя комок в горле.

Доктор, видимо, быстро оценил мое состояние и постарался донести до меня информацию более доступными словами:

– Состояние вашей бабушки внезапно резко ухудшилось, и мы приняли решение перевести ее в реанимацию. К сожалению, случилось то, о чем я говорил вчера… Вам сейчас лучше вернуться домой и отдохнуть.

– Нет, я должна быть здесь! Я хочу быть рядом с моей бабушкой! Как вы не понимаете, она единственная, кто у меня есть! – я вскочила на ноги в попытке убедить доктора.

– Прошу, успокойтесь! Вы сейчас ничем не можете помочь своей бабушке… Вас никто не пропустит к ней. Чтобы стабилизировать состояние, мы ввели её в медикаментозную кому. Завтра, возможно, вы сможете её увидеть. Поэтому, Вам еще потребуются силы, – сегодня отдохните, как следует.

– А вдруг что-то случится, а меня нет рядом? – не унималась я.

– Поверьте, все будет хорошо. В любом случае, обо всех изменениях вам сообщат. Будьте на связи. Извините, я должен идти.

Доктор ушел, а я стояла посреди больничной палаты на ватных ногах, не понимая, что мне делать дальше.

В это время в дверном проеме появился мужчина с перебинтованным лбом и рукой на перевязи. Кроме того, я обратила внимание, что лицо его украшал увесистый синяк под глазом:

– Простите, мне сказали, вы родственница Маргариты Одинцовой?

Я кивнула.

Мужчина, набрав воздуха в легкие, вдруг затараторил, не давая мне вставить ни слова:

– Я водитель такси, – вез вчера вашу бабушку в город. Я ни в чем не виноват, поверьте! Даже наоборот, если бы я не сориентировался, было бы два трупа. Я и ваша бабушка. Этот грузовик летел прямо на нас по встречке! Я в последнюю секунду вывернул руль на обочину. Пока выбрался из машины, его уже и след простыл. Гаишники говорят, я уснул за рулем и не верят. А я вам правду говорю, этот м… мужик на грузовике без номеров, как на таран шел…