– Образ следует завершить, – дядя Антонио накинул ей на плечи тёмно-синюю мантию из бархата, которая скрыла девочку целиком.

Антонио вспомнил свой первый карнавал. Ему исполнилось семнадцать лет, и он не мыслил жизни без озорства. Его выбор был очевиден – маска «Джокер». Антонио разыгрывал прохожих, иногда переходя грань допустимого, за что потом его изрядно бил отец.

– Сегодня состоится Festa delle Marie, – сообщил дядя. – Парад Марий. Двенадцать бедных девушек из всех кварталов Венеции продемонстрируют свою красоту. В стародавние времена дож одаривал невест приданым.

Антонио рассказал знаменитую легенду о похищении пиратами двенадцати девиц.

– Ты будешь самой очаровательной Марией!

Маша рассмеялась. Она, как и прежде, желала остаться в тени. И уж точно не стремилась выйти замуж. Она мечтала в будущем встретить надёжного мужчину, который будет разделять её интересы, любить и поддерживать её. Маша будет нежно и трепетно заботиться о нём. На несколько волшебных мгновений она ощутила себя Золушкой, которая ждёт принца.

– Пора, скоро начнётся, – напомнил дядя Антонио.

Девочка вздохнула, твердя себе, что это мечты, и им вряд ли суждено сбыться. Ведь любви не существует. Она поняла это ещё в детстве, когда становилась свидетельницей ссор между родителями.

– В добрый путь, – сказал Антонио.

Он немного нервничал, словно это его карнавальный дебют. Дядя надел антрацитовый плащ, «Бауту» и треуголку, мгновенно превратившись в загадочного незнакомца, похожего на того, кого Маша повстречала в палаццо синьоры Мальдини.

Лавка располагалась в одном из укромных закоулков, вблизи площади Сан-Марко, где брало начало торжественное действо. Они быстро преодолели улочку, которая отделяла мастерскую от туристической Мекки. С Аллегрой и Адриано условились встретиться за поворотом.

– Маша, Антонио! – позвала тётя и помахала рукой.

– Как вы догадались, что это я? – спросила Маша, когда родные приблизились.

Тётя скрывалась за маской «Венецианской дамы», а Адриано выбрал костюм грустного Пьеро. Широкая туника белого цвета с огромными пуговицами, слишком длинными рукавами, шею обрамлял круглый гофрированный воротник, и отсутствовала маска. Папа набелил лицо, нарисовал угольно-чёрные капли на щеках и печально вздёрнутые брови.

– Просто эта маска мне знакома, – призналась Аллегра и поправила капюшон на Машиной голове.

– Пьеро, папа, ты серьёзно? – удивилась Маша предпочтениям отца.

Выбор костюма многое рассказывал о личности его обладателя.

– Я могу быть, кем угодно, – ответил папа.

Вдруг площадь оживилась, загудела разными наречиями, казалось, что машина времени перенесла участников представления в эпоху барокко. Мимо прошествовал парад Марий, который стартовал от базилики Сан-Пьетро ди Кастелло и тянулся по набережной вдоль лагуны. О прибытии шествия возвестили музыканты. На паланкинах несли двенадцать прекрасных девушек, облачённых в старомодные белые наряды. Адриано обнял дочь, ведь это его Мария.

Как светлый ангел в солнечном сиянии, спустилась Коломбина13. Наблюдавшие за ней горожане и путешественники замерли в предвкушении. Голубка парила над старинной пьяццей Сан-Марко и щедро осыпала бесчисленную толпу блестящими конфетти. Мария смеялась и ловила разноцветные бумажки. Дядя сказал, что если хоть одна блестяшка упадёт на ладонь – это верный признак скорой удачи. Девушка впервые присутствовала на карнавале, поэтому загадала желание. Она наивно верила в эту примету.

Множество Пульчинелл, Арлекинов и Пьеро из «Комедии дель арте» разгуливали по площади. Менестрели, акробаты и фокусники быстрым потоком разделились по улицам, словно небольшие ручейки, бравшие начало от бурной реки.

Марии хотелось окунуться в волшебный мир сказки, где возможно немыслимое. Ведь когда маска скрывает лицо, а костюм тело, люди обычно становятся смелее, стираются границы. Девушка мечтала почувствовать себя героиней приключенческого романа. Маша влилась в круговорот веселья. Она поймала блёстки и слушала, как барабанщики отбивали праздничный ритм. Публика жила и дышала, как единый организм. Эндорфины выбрасывались в кровь. Маша достала телефон и снимала ролики, чтобы отправить Алине и маме.

Венецианский карнавал – настоящий праздник для странников. Калейдоскоп незабываемых событий и пикантных ощущений. Удачная возможность для того, чтобы попробовать знаменитые итальянские блюда. Из лавок, располагавшихся неподалёку, доносились аппетитные ароматы чиабатты и фокаччи. Туристы пили вино и дегустировали самые вкусные яства. Спокойная Венеция скинула бремя условностей и превратилась в один из гостеприимных краёв на планете.

Парадная процессия миновала сердце Венеции – площадь Сан-Марко. Многолюдная пьяцца походила на мегаполис в часы пик. Красочное действо начиналось в историческом районе Каннареджо.

Традиция уходила корнями вглубь времён. Венецианские маски позволяли с беспечностью предаваться забавам и порокам, ведь никто не узнает обладателя аксессуара. В атмосфере вседозволенности, невзирая на титулы и звания народ Венеции веселился.

Оживлённая толпа китайцев оттеснила Машу от родственников. В пёстром море цветных плащей и карнавальных масок легко потеряться.

– Папа! – звала Маша, но её тихий оклик утонул в шуме толчеи.

Её теснили в сторону. Серебристая мантия тёти растаяла в гуще маскарадной суеты. Маша оторвалась от семьи. Она огляделась, но не увидела «Бауты» и треуголки дяди Антонио.

Опешив, она несколько минут собиралась с мыслями. Ещё никогда она не терялась в почти незнакомом городе, к тому же на празднике, куда стеклись путешественники из многих стран. Маша в смятении стояла на месте. Мимо продефилировала парочка весёлых французов, одетых в костюмы джокеров.

– А вот же он! – ликовала Маша, когда разглядела впереди белоснежную рубаху Пьеро. Человек был такого же роста, что и папа.

Она побежала за Пьеро и схватила его за руку.

– Наконец-то, я тебя нашла! – обрадовалась Маша.

Пьеро обернулся и с досадой пожал плечами. Мария обратилась к нему на русском языке.

– Mi scusi, non la capisco14! – воскликнул он и театральным жестом вытер воображаемые слёзы.

Конечно, это был не Адриано. Маша совершенно отчаялась найти свою семью в многоцветной сутолоке. Девочка так расстроилась, что о продолжении вечера не могло быть и речи. Огромное количество людей сбивало с толку. Незнакомые голоса и диалекты, звучавшие на пьяцце Сан-Марко, вызывали головокружение. Вдруг захотелось домой. Ощутить тепло и безопасность уютного палаццо Спинелли. Съесть амаретти, которое испекла тётя Аллегра, и запить тёплым молоком или яблочным соком с корицей. Ещё немного подождав, Маша отправилась домой. В опустившихся сумерках Венеция выглядела другой – развратной, вульгарной, пахнущей вином и сигаретным дымом.

– Как же дойти? – грустно пробормотала Маша.

Задумав позвонить родным, она достала смартфон, но он после съёмки видео разрядился.

– Как всегда, не вовремя, – проворчала она и положила мобильный в карман.

Нужно свернуть от моста Риальто налево или направо? Маша плохо ориентировалась. Лица-маски с глазами, горевшими озорством, внезапно закружили её в неистовом танце. Загадочные «Бауты», хитрые «Коты», изящные «Коломбины», бархатные «Венецианские дамы» и задиристые «Ньяги». Маша едва выскользнула из объятий сумасшедших масок.

Улицы в Венеции подобны лабиринту. В Италии города создавались так, чтобы дезориентировать врага. В сумраке начинавшегося вечера Мария вновь свернула и поняла, что заблудилась окончательно. Воистину Венеция делилась на две части – ту, что празднует и бурлит, и ту, что прячется в глухих улочках. Шум фестиваля остался позади. Людей вокруг не было, а узкая дорога уводила в никуда. Маша споткнулась о полу платья и упала. Костюм порвался, и она расцарапала колено. От обиды на себя девушка расплакалась. Развязав ленты «Вольто», она вырвала волоски на затылке.