Прячась за деревом, чтобы она меня не заметила, я очарованно слежу за ней, любуясь совершенными формами. Луч света падает на её гладкие плечи, скользит по налившейся белой груди с торчащими вверх сосками, спускается к узкой талии с бархатной кожей, маленькой капелькой проходит рядом с аккуратным пупком, мимо символа трёх лун и соскальзывает ниже – по широким бёдрам, скрывающим от любопытных глаз округлый лобок.
Так, Каспер, спокойнее. Ты же не хочешь попасться на удочку чар суккуба? Наверняка в реальности всё гораздо менее сказочно. Потому-то суккубы и приходят поживиться мужской силой только во сне – там, где можно создать идеальный иллюзорный образ.
Тем временем Кира, заканчивая читать то ли заклинание, то ли молитву, садится на колени возле сосуда с лунным эликсиром. Соединяет ладони у груди. Склоняет голову в почтении перед невидимыми силами и замирает так, словно матово-блестящая восковая статуя.
В этот момент вдруг что-то меняется. Луна прячется за тучами. В ладный аромат волшебных трав и специй вторгаются другие нотки – тревожные, давящие, напряжённо дрожащие в воздухе. Как перед грозой. Мой взгляд отрывается от прелестей Киры и начинает растерянно блуждать по сторонам. Я пытаюсь рассмотреть среди деревьев знакомого персонажа. Ведь он точно где-то здесь.
Душный запах всё отчётливее пульсирует в пространстве сна, и я, наконец, вижу его. Вернее, вдали мелькают только поля его шляпы и подол кожаного пальто, но и этого мне достаточно, чтобы испугаться и за Киру, и за себя. Красно-синие контуры моего тёмного тела начинают взволнованно трепетать в такт ускоряющимся ударам сердца.
Он подходит всё ближе и ближе, прячась за спиной у викканки, но она, погрузившись в глубокий транс, его не замечает. Стоя на краю поляны у раскидистого дуба, он поднимает руку с пистолетом – с тем самым «дезерт иглом», который мне уже посчастливилось видеть вживую. Прицеливается. Вдруг замирает и задумчиво оглядывается. Шарит глазами по лесу. Сталкивается со мной взглядом. До последнего надеялся, что он не заметит меня – практически прозрачного в астральном мире. Но нет. Замечает. Хмыкает, словно издеваясь. Подносит палец к губам и снова смотрит в прицел.
Против своей воли я начинаю терять его из вида. Он постепенно исчезает прямо на глазах, как чеширский кот из сказки. Медленно растворяется в темноте ночи, пока от него не остаётся одна только рука – с угрожающе длинным пистолетом.
Сияние деревьев меркнет. Плотный, тревожный запах озона окончательно перебивает нежные ароматы трав. В воздухе теперь отчётливо пахнет лишь опасностью и, кажется, кровью.
– Не стреляй! – кричу я, но уже поздно.
Раздаётся оглушающий выстрел, и ссутулившаяся фигура Киры, вздрогнув от ударной волны, рвётся, как тонкая бумажная декорация.
Глава 10. Перед лицом стихии
Проснулся я от того, что кто-то бесстыдно стягивал с меня штаны. Так и знал, что из ночного рандеву с суккубом ничего хорошего не получится!
– Эй, ты что?! – вскочив на кровати, сонно возмутился я.
– Скорее, – проговорила Кира отсутствующим, трансовым голосом. – Эликсир теряет силу с каждой секундой.
Справившись, наконец, с застёжкой на моих джинсах, она оголила мне колени и тонкой струйкой стала лить на них воду из бутылки. Вода и впрямь сейчас была необычная – она переливалась в лунном свете голубоватыми отблесками, которые, подпрыгивая, постепенно таяли в воздухе как искры бенгальских огней. От соприкосновения с телом жидкость, шипя, испарялась, оставляя на коже ощущения как от ожога. Повсюду плыл белый ароматный дым.
Когда эликсир закончился, Кира открыла глаза и, нахмурившись, внимательно вгляделась в моё лицо:
– Тебе лучше?
– Похоже, что да, – с удивлением подметил я. – Сейчас у меня вообще ничего не болит. Ни чуточки.
– Слава Триединой Богине! – воскликнула она, в почтении склонив голову. А потом вдруг как-то очень резко побледнела, осунулась и упала в обморок прямо рядом с моей постелью.
Включив свет, я кинулся к ней. Не смущаясь, стянул с неё свободно висящую футболку. Надо сказать, что на этот раз ни один мускул у меня не дрогнул, потому что сейчас я действовал скорее как медик, осматривая её тело на предмет повреждений – а не как мужчина.
Увы, всё-таки это был не просто страшный сон. Мне вовсе не показалось, и недвусмысленный запах озона тоже не на пустом месте причудился. Слева в груди Киры, под ключицей – прямо в центре татуировки с трилистником, горело ярко-алое огнестрельное ранение. Кровь, быстро стекая по руке, расходилось пятном на полу.
– Кира, не волнуйся, я отнесу тебя к медикам! Слышишь? Они тебя прооперируют и вытащат пулю!
– Не успеют, – прошептала она одними губами, так и не приходя в сознание до конца.
А ведь и правда. Внутри у меня всё похолодело. Сейчас тёмная ночь. Три с половиной часа. Пока я добужусь до дежурного врача, пока они подготовят операционную – время уже будет упущено. Рана серьёзная, кровопотеря быстрая, пуля из серебра – не факт, что успеют спасти.
– Я могу сама… – чуть слышный хрип.
– Олег! – тут же крикнул я так громко как мог. Когда заспанный секретарь вбежал в мой кабинет, я приподнял Киру с пола и слегка потряс за плечо. – Говори скорее, что принести? Что тебе нужно?
– Мой нож, – слетело с безжизненно-серых губ. – И ещё одну бутылку воды.
– И кровь! – добавил я, резко повернувшись к Олегу. – Много крови, литров двадцать! Быстрее!
К счастью, переспрашивать и задавать лишних вопросов мой помощник не стал. Убежал в хранилище к холодильным камерам и уже через пару минут снова появился на пороге с бутылкой минералки, ритуальным атамом, большой плотной сумкой, заполненной донорскими пакетами… и – о чудо – с капельницей!
Поблагодарив Олега за проницательность, я перенёс Киру на кровать. Вложил ей в правую руку защитный нож, а левую наспех перетянул выше локтя своим кожаным ремнём.
Вставил в вену иглу капельницы и отрегулировал систему. Красная жидкость в пакете забулькала и бодро потекла вниз по трубке.
– Пить ты сейчас не сможешь, – шепнул я, склонившись к её уху. – Но кровь у тебя будет. Столько, сколько понадобится. Не бойся.
Она по-прежнему была без сознания, только её голова едва заметно кивнула и губы чуть разомкнулись.
– Новая бутылка с водой стоит на твоём коврике. Нож у тебя в руке. Если этот смельчак опять заявится, то наваляй ему хорошенько. Я разрешаю.
Пальцы Киры крепче сжали украшенную резьбой и самоцветами рукоятку.
Проведя ладонью по её лицу, я убрал со лба волосы. Измерил на ощупь температуру. Сначала кожа была холодной, как у мертвеца, но после того, как я сменил в капельнице пятый или шестой пакет, викканка постепенно стала теплеть. Вода, стоящая рядом на столе, тоже менялась на глазах. Со дна бутылки, зажигаясь, ползли вверх светящиеся голубые нити. Теперь уже точно было понятно, что это не лунный свет, подсвечивающий пузырьки газа. В комнате явственно запахло мятой, шалфеем и какой-то восточной пряностью. Я снова прибалдел от ароматов, успокоился и даже немного расслабился.
Вдруг раздался прерывистый хрип – это Кира, резко втянув в себя воздух, открыла глаза. Я схватил бутылку с эликсиром, кинулся к кровати и, не задумываясь долго, одним махом вылил шипящую жидкость на окровавленную ключицу.
– Ай, горячо! – её тело изогнулось, она инстинктивно зажала за свою рану – так, что аж ногти наполовину вошли в разорванную плоть. А в следующий момент, когда белый дым рассеялся и викканка убрала руку ниже, чтобы прикрыть обнажённую грудь, в пальцах у неё сверкнула та самая серебряная пуля. Стыдливо опустив голову, она отвела взгляд. Подумать только, оказывается, суккубиха тоже может быть стеснительной – про себя хмыкнул я.
Кровотечение тут же остановилось, и рана заросла без следа – будто бы её и не было. Забрав у Киры пулю, я поспешно откинул её в сторону. Судя по звуку, попал в картину, висящую на стене, но даже не обернулся. Скользя глазами по смущённому лицу, я пытался встретиться с ней взглядом. И вот, наконец, мне это удалось. Она на меня посмотрела, давая себя как следует изучить – и так и застыла в растерянности. Всё ещё немного бледная, что ожидаемо, но щёки алеют прямо как два наливных яблока. Это хорошо. Значит, скоро поправится.