Долго крутился следователь возле продавщицы. Выяснял, каким образом простая нищая тетка сумела накрутить хвоста аж областному начальству. Да так, что ее пришлось немедленно отпустить с извинениями. Ни разу за время службы не видел майор такого перевернутого лица у своего начальника.

Полковник влетел в его кабинет со скоростью света, как ангел мщения. Майор даже испугался от неожиданности. А кто бы не испугался? У шефа морда красная, хоть прикуривай. И глаза навыкате. Того и гляди, инфаркт хватит. Шеф сразу начал орать прямо с порога.

– Ты что себе позволяешь?

– В смысле?

– Ты кого в деревне задержал?

– Продавщицу.

– Совсем нюх потерял?

– Она убийца.

– С чего взял?

– У нее есть мотив. Все на нее указывает. Я печенкой чую…

– Всегда знал, что ты хреновый следак. И руки у тебя из жопы растут!

– Почему?

– Потому. Выпускай ее. Это приказ. Нечего невиновного человека в каземате держать. Даю тебе час. Если не выпустишь, то сам вместо нее сядешь.

– За что?

– За превышение полномочий. Кретин!

Больше ничего полковник объяснять не стал. Следователь смог узнать только одно, что звонок был из Москвы. Сначала накрутили высшее начальство, те уже в свою очередь надавили на полковника. А босс уже вставил пистон майору. Следователь так продавщице и сказал, что за нее Москва заступилась, а иначе сидеть бы ей, не пересидеть за убийство двух людей…

Майор Кравчук Михаил Петрович считал себя умным. И не просто умным, а очень умным. Он знал, как нужно жить, чтоб сытно есть и сладко спать. Жизненных принципов майор не имел. Жил легко и весело, не мучаясь угрызениями совести. Поступал всегда так, как подсказывала его интуиция. А сейчас его звериное чутье ему подсказывало, что надо смириться с потерей этой продавщицы в качестве подозреваемой. И наметить другого виноватого: того, кто попроще и у кого нет таких связей.

Кравчук Миша умел выживать при любых обстоятельствах и в любых условиях. Это умение приспособиться было заложено в нем на генетическом уровне. Так жил его прадед, который был пламенным революционером и не сгорел в пламени революции только потому, что умел держать нос по ветру. Репрессии тоже обошли их прадеда стороной. По проторенной тропе пошел и его дед, которого пламенный революционер учил приспосабливаться к любой власти, жирующей у кормушки.

Так жил и его отец, который был молодым партийным работником, а потом резко отказался от партийной принадлежности, почуяв своим звериным чутьем ветер перемен. Началась новая эпоха капитализма. По стране шагали перестройка и гласность. К власти пришли балаболы и говоруны всех мастей. А уж говорить красиво и ни о чем Кравчук старший умел. Недолго думая, отец Миши переобулся. И резко подался в оппозицию, держа нос по ветру.

Папаша и сам пристроился на теплое место, и сына потом пристроил через своих знакомых. Правда, сынок не смог сделать карьеру ни в политике, ни в бизнесе, ни даже в полиции. Был он глуповат и не сдержан на язык. Чего греха таить, и руки распускать он любил.

Михаил думал, что распутает это дело быстро. Оно казалось ему простым и легким. Подозреваемую майор нашел сразу. Председатель пообещал уволить продавщицу. За это она его и убила. Хорошая версия. Доказательств у майора не было. Так и против других жителей тоже никаких доказательств нет. А тут мотив железный. Убила продавщица председателя от безысходности. Понять ее можно. Она одна в семье работала. Муж пьяница и тунеядец. Если ее уволят, то хоть ложись и помирай. Вот она и убила, чтоб не уволили с работы. А признательные показания он с нее выдавил бы. Он это умеет.

А теперь его жертва уплыла из рук. И что делать с этим, Михаил не знал. Не было у майора плана «Б». Но он решил не особо мудрить. Кто обычно становится подозреваемым номер один? Тот, кто первым нашел труп и сообщил в полицию. А кто первым обнаружил председателя? Его родной сын. Кому выгодна смерть его родителей? Арсению в первую очередь. Он сразу же становится наследником всего, что нажил с супругой председатель. А это уже мотив для убийства.

Кравчук сразу же вспомнил, что соседка председателя рассказывала о Сене. И что с отцом ссорился в последнее время. И уехать в город он хотел, а отец денег не давал. Сын влюбился в девушку из коттеджного поселка, но отец его выбор не одобрил. Мать пыталась заступиться за сына и уговорить мужа не быть таким строгим и принять выбор сына. Председатель на жену цыкнул, чтоб не лезла ни в свое дело. Та и замолчала сразу. Перечить мужу она не привыкла.

Майор стал прокручивать свою версию в голове. Алиби у сына на момент смерти родителей отсутствует. Вроде его подружка утверждает, что он гулял с ней у реки. Может гулял, а может и нет. Алиби так себе. Подружка и соврать могла ради любимого. А могла и соучастницей убийства быть. Мало ли таких случаев, когда родные дети своих родителей убивали? Много. То-то и оно.

Сына председателя майор забрал с собой в город. Не с пустыми же руками ему возвращаться пред очи начальства. А так хоть какой-то подозреваемый есть. Авось и выбьет майор из деревенского увальня признание в убийстве…

Анна.

Анна сразу поняла, кому обязана своей свободой. Следователь открытым текстом ей сказал, что замолвили за нее слово высокие чины из Москвы. Своей волосатой лапы у нее в Москве не было. Когда следователь закрыл ее в камере, Анна подумала, что ей конец. Отгуляла она свое на свободе, и пришла ее пора хлебнуть тюремной баланды. И нет до нее никому дела, и никто ей в тюрьму кусок хлеба не передаст. Разве что Юрка всплакнет по ней. Он еще мальчишка, поэтому ее из тюрьмы не вызволит и ничем помочь не сможет. А так больше никто по ней горевать не будет. Вроде и родня есть, и знакомых куча, а случись что, и заступиться некому.

Ан нет. Вспомнили про нее и заступились люди добрые…

Ей сегодня пришлось работать весь день. Вроде бы работы непочатый край, а она от счастья летает и усталости не чувствует. Всему рада: небу, солнцу, людям. А пуще всего тому, что может на свободе ходить и полной грудью дышать. Счастье-то какое, оказывается, просто ходить и свежим воздухом дышать…

Сегодня народ как с ума сошел. Все деревенские жители пришли в магазин. Сначала смотрели, как перед ней лебезил майор. Тот самый майор, который день назад обещал ее и избить, и отодрать толпой, и сделать всякие другие гнусности, если она не признается в убийстве. Местные поздравляли Анну с обретением свободы. И радовались за нее. Анне было приятно. Значит, любят и ценят ее люди.

Но она хотела поблагодарить ту, из-за кого она дышит полной грудью на воле, а не сидит в кутузке. И ждала с нетерпением время закрытия магазина, чтоб пойти и высказать свою признательность избавительнице…

Ирина.

Поздно вечером, сразу после работы, Анна пришла ко мне в гости. Рядом с ней бежал Юрка, весело подпрыгивая и задорно хохоча от счастья. Я была им рада. Не место Анне в тюрьме. Не ее это судьба.

Я знала, что они придут в гости. Не могли не прийти. Юрка уж точно. Он уже привык к комфорту. Анна начала благодарить с порога, а Юрка крутил головой, плохо понимая, что происходит. Потом до него дошло, что крестную отпустили благодаря звонку сверху. А он-то думал, что майор сам докопался до правды, поэтому крестную отпустил, а Сеньку с собой в тюрьму забрал.

Я пошла накрывать на стол. Юрка мне помогал. А пока мы накрывали, Анна рассказывала нам, что с ней во время заключения произошло.

– Ирина, ты представляешь? Он мне угрожал.

– Как?

– Потом расскажу. При ребенке неудобно.

– Ясно. Хотел от тебя признание чистосердечное получить?

– Да. Кричал, угрожал расправой.

– Понятно. Доказательств у него против тебя никаких. Он тебя все равно обязан был бы отпустить.

– А теперь он Арсения арестовал.

– Почему?

– Не знаю.

– У него доказательства против парня есть?

– Нет, но этот мент их сфабрикует.