Я задерживаю дыхание, ожидая реакции отца. Его гнев редко вспыхивает, но когда это случается, лучше держаться подальше. Несмотря на мое полное и крайнее отвращение к тому, кто такой Громов, я не могу не чувствовать укол самодовольного удовлетворения, услышав, как он так разговаривает с моим отцом. С ним никто так не разговаривает. Точно не я. Мне почти кажется, что Громов заступается за меня, хотя я знаю, что это не так.

– Рома, – говорит Милана дрожащим голосом, – Нам нужно поговорить об этом. Я знаю, что ты расстроен, но…

Он её прерывает и обращается к моему отцу, – Ах, да. Я уверен, вы думаете, что это что-то вроде настоящей любви, но у моей мамы не совершенная репутация для будущей жены депутата, подумайте об этом, – не оглядываясь он пошёл по коридору и потом я услышала как хлопнула входная дверь.

Милана смотрит на меня, а потом на отца. Она медленно моргает, раз, два, три раза, и мне сразу становится ее жалко. Она выглядит так, будто отчаянно пытается не заплакать, и становится неловко, я ломаю голову, чтобы придумать, что сказать, чтобы сделать ситуацию менее неудобной. Как будто это, блядь, возможно.

Я прокашливаюсь, – Я уверена… я имею в виду… он просто расстроен. Я уверена, что все будет хорошо, – мой голос звучит напряженно.

Почему я пытаюсь утешить двух человек, которые только что обрушили на своих детей подобную сенсацию, ожидая, что они будут рады. Ненавижу это признавать, но Громов прав, – Я в свою комнату, – протискиваюсь мимо них двоих и поднимаюсь по лестнице в свою спальню, не дожидаясь ответа.

Я закрываю за собой дверь и сажусь на кровать. В комнате все старинное, под стать остальной части дома, фотографии на стенах тщательно подобраны, чтобы показать только самые яркие моменты моей жизни, все награды и вещи, которые мой отец считает важными.

Я не могла даже подумать о том, чтобы разочаровать отца. Я всегда послушная дочь, та, кто делает то, что от нее ожидают. Я знаю, что живу затворнической жизнью – отец-депутат, образование в частной школе, поступила в один из лучших колледжей страны и работа соответственно будет подстать.

Я ненадолго в этом доме, так как скоро я уезжаю в летний дом родителей. Но это будет настоящая тюрьма, потому что как раз будут проходить выборы мэра, и мой отец баллотируется, значит будет много пафосных встреч и фотосессий для газет с моим отцом и его новой женой.

Только через несколько минут до меня доходит. Вот дерьмо. Только бы Громова там не было.

Я затягиваюсь сигаретой, никотин попадает в кровь, но я не успокаиваюсь, меня калит вся эта херня. Я стою снаружи, прислонившись к перилам, которые тянутся вдоль крыльца. Мне плевать на то, что происходит у этих двоих. Моя мать была помолвлена не менее пяти раз и трижды была замужем. Не в первый раз какой-то придурок в костюме и мокасинах вошел в комнату и представился моим новым отцом.

Это было очень весело. Моим любимым отчимом был двадцатитрехлетний парень, за которого она собиралась выйти замуж, на вид ему было не больше восемнадцати. У этого парня хватило смелости сказать мне, что он надеется стать для меня «образцом для подражания, настоящим отцом».

Я ударил его по лицу, и мама отправила меня в психиатрическую больницу на девяносто дней, где я должен был поговорить со всеми психологами о том, как я себя веду, потому что в детстве ко мне не проявляли достаточно любви. Что я могу сказать? Она вышла замуж за придурка из рок группы, но их брак продлился всего неделю.

Я на взводе, потому что с той ночи не могу выкинуть Катю из головы. Я думал, что с ней покончено, пока моя мать практически не похищает меня сегодня и не заставляет лететь в Москву, объявив, что она обручена и что я должен встретиться с ее новым кавалером. Единственная причина, по которой я вообще согласился сесть на рейс, заключалась в том, что у нее были билеты первого класса и в самолете должна была быть хорошая выпивка.

Я пью и игнорирую ее во время полета. Как я уже сказал, замужество мамы – это для меня не новость. Так что представьте мое удивление, когда она, наконец, выдает мне имя счастливчика, когда мы уезжаем из аэропорта. Я сижу в телефоне и чуть не выронил его из рук, когда она сказала фамилию Логинов. Отец Кати . Я не могу поверить своим ушам.

– Это депутат? Логинов Николай? – спрашиваю я.

– Да. И я знаю, что у него есть дочь, с которой вы вместе учились, – нервно глядя на меня, она грызет ногти. Я хочу сказать ей, что это делает ее похожей на чертову двенадцатилетнюю девочку.

– Это просто пиздец, – говорю я снисходительным тоном. Я пытаюсь быть беспечным перед ней, несмотря на то, как бьется мое сердце, – Конечно ничего страшного, может просто найти тебе мужика из одного из моих друзей. Это больше в твоем стиле, не так ли? Я думал, они тебе нравились молодыми, но теперь мы выбираем депутатов, не так ли?

Она смотрит на меня, ее глаза сверкают, – Ты не испортишь мне свадьбу.

Я не отрываю глаз от телефона, делаю вид что пишу текстовые сообщения, хотя на самом деле ни с кем не переписываюсь. Я могу думать только о том, что это отец Кати.

А это значит, что мы направляемся к ней.

Маленькая мисс Совершенство, слишком хорошая девочка. Она почти никому не улыбается и ведёт себя отстранённо с парнями.

Кроме той ночи.

Я приставал к этой девушке больше раз, чем мог сосчитать. Она очень горячая. И неприкасаемая. В универе была такая игра, среди парней есть оценочные карточки со всеми красивенькими девушками, каждая со своим собственным «взрывным» рейтингом. Игра называется «Мисс Балл». Я не играл, потому что я не тупой качок. Я много кого перетрахал, но следить за оценочной карточкой просто тупо. Тем не менее, Катя – это было выигрышное место в этой игре. Дело в том, что общепризнано, что она не для всех. Ходили слухи, что, возможно, ей вообще не нравятся парни, но она несколько месяцев встречалась с каким-то придурком-спортсменом, возможно, единственным парнем в городе, который не пытался залезть к ней в штаны. Этот парень просто хотел подлизаться к ее отцу.

За последние два года у нас с ней сложились определенные отношения, которые в основном состояли из закатывания глаз и перебрасывания оскорблений туда-сюда. На самом деле, я больше заигрываю с ней только потому, что это весело. Мне нравится, что она смотрит на меня с отвращением и называет меня придурком вместо того, чтобы сесть на заднее сиденье моей машины и предложить секс втроем со своей лучшей подругой. Девчонки пытались заигрывать со мной с тех пор, как я учился в средней школе. Все хотят трахнуться с сыном модели.

Но Катя отличается от всех остальных девушек. Она никогда не хотела иметь со мной ничего общего, считая меня какой-то грязной шлюхой. Этот факт заставляет меня уважать ее как хорошего знатока характера, поскольку она довольно точна.

Вот почему я был в ахуе, когда получил сообщение от нее с предложением переспать. Я уверен, что это шутка, мне было все равно скучно, так что я подумал, что я ничего не теряю.

Когда она входит в дверь отеля, чертовски нервничая, я не могу поверить своим глазам. Она стоит там в этом черном платье с короткими рукавами, которое свисает ниже колен, и в этих величественных черных каблуках, которые делают ее похожей на маму из родительского комитета. И повязка на голову. Какого черта молодая девушка носит повязку на голове?

Я трахал моделей, актрис и светских львиц. Девушка с повязкой на голове и в платье размером с палатку никоим образом не должна освещать мой радар. Но по какой-то причине это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

Я смотрю на нее, в кои-то веки ничего остроумного сказать не могу. Но у моего члена есть собственное мнение. Вся кровь покидает мою голову и устремляется к моему члену. Я тверд как скала. Очевидно, я питаю симпатию к девушкам, которые носят ободки и странные ультраконсервативные платья, не показывающие кожи.