Вот за такими раздумьями шла моя работа, усердно и аккуратно раскапывал я стены бараков, собирая выпадавшие монеты с целью отдать их историку, воровать я ничего не собирался, лишь попросить одну монету, себе на память. Большинство из них были в плохом состоянии, так как арестантам, владеющими ими, приходилось прятать их от караульных и носить деньги в подошве сапог, так что они были затерты и символы на них были едва различимы, еще и от влияния времени и долгого лежания в сырой земле и стоили поэтому эти монеты очень дешево, не смотря на их старину. Другие копатели не знали этого и с большой радостью находили каждую пожульканую монетку, как будто, нашли огромный клад, и тут же прятали ее с глаз нашего историка, расхаживающего вдоль наших траншей, и всем своим видом, почему-то напоминающего мне сейчас Карабаса-Барабаса из сказки «Буратино», только не злого, а какого-то нового, доброго и вежливого. Глядя на эту радость работников, я невольно задумывался о том, чтобы тут было, если вдруг известно им стало о общем арестантском тайнике, где-то зарытом здесь в очень хитром месте. В сапогах арестанты носили, лишь различную мелочь на карманные расходы, а серьезные накопления отдавали добрейшему старичку староверу, из тех лишь соображений, что этот честнейший и глубоко верующий человек, не сможет их никак обмануть и обворовать. Был он здесь для всех неким швейцарским банком и деньги он запрятал так, что никто и догадаться не мог, где их искать. Но герою романа Достоевского он как-то раскрыл свой секрет, в полной уверенности, что тот сохранит его при себе, и тем более, не станет его обворовывать. В одной из толстых половых досок, рассказывал ему он, есть огромный срезанный сук, но круглый ствол сучка легко вынимается из доски, а там под ним есть небольшая яма, которое и служило хранилищем всех арестантских денег. Возможно, и до наших дней долежала какая-то их часть, возможно, там лежали и вещи ювелира, что тот тоже с охотой отдавал староверу на хранение. Может случилось такое, что помер старец внезапно, или перевели его в другое место, а о своем тайнике рассказать он больше никому не успел, и лежат там дорогие монеты, да различные драгоценные украшения. Что же бы тут творилось, зная об этом мои сегодняшние напарники братцы-алкоголики, да молодежь, ищущая доказательств своих фантастических теорий, как бы тут закипела работа, с каким энтузиазмом бы они замахали лопатами. Но они этого не знают, так по нескольким перекинувшимися с ним фраз, я понял – великих классиков они не читали, одни по причине того, что слишком приземлены, и видят единственную цель своей жизни, как поскорей напиться, другие наоборот по причине того, что летают далеко в облаках в своих мечтах и грезах и не спешат возвращаться на грешную землю. А я? Что я? Ищу ли этот клад? Нет, само это место для меня клад, большое сокровище. Материальные ценности конечно важны и приносят свои удовольствия и даже делают кого-то счастливее, но не меня. Сейчас измазанный землей вперемешку с потом, в пыльной одежде, уставший, почему это я ощущаю себя счастливее, чем был, когда бы то не было, потому что делаю то, что хочу, потому что нахожусь там, где хочу находиться, я ощущаю какую-то тонкую связь с этим местом, с событиями давних лет, что происходили здесь, с героями романа. А если я найду это сокровище, этот огромный клад, что я буду делать? Все брошу и сбегу. Нет, я отдам его Карабасу-Барабасу, пусть изучает, пусть открывает новые факты в нашей истории, в истории нашего города, я и так уже ему благодарен и счастлив за то, что мне позволено прикоснуться к легендам этого места.
Первый мой рабочий день подходил к концу, хоть я устал и чувствовал, как ноют мои мышцы и каждая частичка моего тела от усердной работы, мне было хорошо, морально я ощущал себя прекрасно. Я подошел к нашему историку, чтобы сдать ему свою лопату и вместе с ней отдал ему горстку древних монет, найденную мной сегодня, чему он весьма обрадовался. Я попросил у него одну из них и уже приглядел самую красивую и хорошо сохранившуюся. Он сказал, что я могу забрать даже несколько, потому что прекрасно видел, как другие работники прятали и скрывали от него все то, что нашли здесь сегодня, и что все эти монеты особенной исторической ценности не составляли. Но я взял только одну, самую красивую, на память о сегодняшнем первом дне проведенном в этом замечательном месте. На том мы и расстались, попрощавшись до завтра.
Глава 3
После жаркого дня и хороших физических нагрузок мое тело было разгоряченно, и я решил спуститься к Иртышу, чтобы насладиться прохладой его вод. Я вышел к берегу реки. В школе нам рассказывали, что Иртыш на татарском, означает темная вода, отсюда и пошло название, но гораздо позже, немного углубившись в познание родного края, я нашел другое объяснение этому. В одной из древних книг, прочитанных мной, говорилось о том, что эти земли Западной Сибири были отданы потомкам Чингисхана, одного из которых, как раз имевших, где-то здесь свое княжество, звали Иртыш, отсюда и название реки. Читая эти древние рукописи, я осознавал, что ни одно название поселков, городов, рек и озер, сохранившиеся здесь в Сибири с давних времен, не давалось просто так, и за каждым таким именем, крылась какая-то своя история. Так я читал о княжестве Барабы и узнал в нем город Барабинск, услышал легенду о княжне Чан и ее молодом сыне и вспомнил про большое озеро Чаны. И на месте многих поселений имена, которых не были переименованы позже, так и существовали свои маленькие князьки и княжества, которые встречал Ермак на своем пути, следуя в столицу Сибирского царства. Также не просто было дано название городу Семипалатинск, сейчас не сохранившиеся, так как еще в эпоху Чингисхана, а это двенадцатый век, была найдена там «великая древность, семь чудеснейших палат», как писалось в одной из старых книг, кем и когда построенных неизвестно было даже самим древним жителям двенадцатого века, что говорит о том, что Сибирь имела какую-то очень долгую и давнею историю, почему-то всеми забытую. И невольно начнешь задумываться о том, что некоторые ученые ушедших веков считали, что город Тобольск имеет свое название от Тобол-Каина – великого кузнеца и воина из числа первых людей на земле, произошедший от Каина, в десятом поколении, но нет этому не доказательств, не подтверждений.
Вот так вот стоял Достоевский на берегу Иртыша и всматривался в пустую, голую степь левого берега, сейчас, она была покрыта густым лесом и кустарниками, и конечно же, уже давно заселена. Тогда он считал, что по ту сторону реки, земля принадлежала киргиз-касакам, но он не совсем был прав, в те времена вдоль русла древней реки, притока Иртыша, Камышловки тянулась длинная линия крепостей-звезд до самой Звериноголовской в Курганской области, и землями этими уже не одну сотню лет владела Российская Империя. Такая же линия от города-крепости Омска тянулась и в сторону Алтая, строилось все это еще в первой половине восемнадцатого века для защиты от агрессивного Джунгарского ханства, находящегося тогда на территории современного Казахстана, которые свирепствовали в то время в этих краях, постоянно и беспричинно нападая на всех своих соседей, включая Монголию и Китай. Китай долго терпел такие набеги, но потом не выдержал и огромной своей армией полностью истребил племена джунгаров, поголовно вырезав его население, из выживших остались лишь от десяти до тридцати процентов, бежавших в основном в Афганистан. После того, как Джунгарское ханство в середине восемнадцатого века было полностью уничтожено, военное значение крепостей, тянувшихся вдоль южных границ империи было потеряно и места эти охотно стали заселять переселенцы с центральной России.
Вот недалеко от одной такой крепости-звезды, которую хорошо видно со снимков спутника, и живет до сих пор моя бабушка в нескольких десятках километров от левого берега Иртыша. Крепость та называлась Покровская, и поселок также в следствии стали называть Покровским, но после строительства железной дороги немного выше селения, потерял он свою привлекательность и стали его жители переезжать ближе к железнодорожному полотну и прилегающей к нему станции. Так и пропало полностью село у крепости, часовню что стояла там разобрали, а из бревен построили первый сельсовет уже на новом месте, который простоял недолго, так как строился большой кирпичный, а тот был временным, и впоследствии был тоже разобран, и в этот раз, бревна его уже были куплены моими родственниками, из них они построили себе дом, в котором до сих пор и живет моя бабушка.
