Всегда, когда приходили мы к ней в гости рассказывала она нам разные жуткие истории и всякие страсти, как бы давая понять, что помимо материального мира есть и другой, который необязательно можно увидеть, и возможно, никогда мы с ним не столкнется, но знать о нем нужно. Вот сейчас, в современности, существуют зачатки виртуального мира, все отчетливо формируются он в нашем сознании благодаря новым технологиям, но есть такие люди, которые о нем и не знали, и никогда и не узнают, так же существует и этот мир – мир теней.
Рассказывала как-то она одну историю, о том, как совсем молоденькая еще, заступила она на дежурство в ночную смену на железнодорожном переезде. И пришел к ней один из жителей поселка, рядом на обочине он весь день косил траву для своей скотины, и попросил оставить косу в ее будке до завтрашнего утра, чтобы не нести лишний раз ее домой. Бабушка разрешила ему, и тот поставив ее в угол, отправился домой вдоль путей. Но далеко уйти не успел, не заметил он приближающего поезда и прирезало его насмерть на ее глазах. Ничем она ему помочь не могла – не докричаться до него, не предупредить машиниста, только лишь после всего случившегося по телефону вызвать местного фельдшера, да участкового.
Тело забрали, страсти улеглись, вернулась бабушка в свою будку, а там коса покойника стоит, и перед смертью он вернуться за ней обещал, как накрыл ее страх сильнейший. Каким-то образом через проезжающих шоферов попросила она на работу позвать свою мать, мою прабабушку, та прибежала и дежурили они всю ночь вместе в этой будке, рядом с косой покойного. Проревелась я тогда всю ночь, говорила нам бабушка. Но когда пришла следующий раз на работу, косы в углу уже не было, и не спрашивала она ни у кого про нее, думала родственники забрали. Так она всю жизнь на том переезде и проработала до самой пенсии. Вот такая она железная дорога дарила людям работу и пропитание, важность они чувствовали, рядом с ней проживая, все-таки не какая-то деревня, а целая станция, но и человеческие жизни при этом она регулярно отнимала, принося в дома огромное горе, а если не убивала, то страшно калечила. Так что всегда у меня грустные мысли в голове, глядя на две рельсы, лежащие на шпалах, и в тех металлических скрипах, что слышу я по ночам в своей квартире от ближайшей горки, мерещатся мне стоны тех, кого железная дорога с этого света забрала.
От воды шла приятная, расслабляющая прохлада. По реке каталось множество различных аппаратов от простых надувных лодок, до громких катеров, оно и понятно, центр города. Кричали чайки и солнце медленно приближалось к закату, ветра почти не было. Хотелось еще остаться и стоять здесь до самой темноты, но нужно было идти, ведь мне еще долго добираться до своего дома по вечернему городу, узкие улицы которого в это время были насыщены пробками и заторами. Я выбрался с берега до ближайшей остановки общественного транспорта и запрыгнул в автобус, следующий до моей конечной. Несмотря на то, что некоторые пассажиры стояли – в салоне были свободные места, и я с радостью сел на одно из них, расположенное у окна. Ноги мои слегка гудели от тяжелого рабочего дня, я откинулся на спинку сиденья и моментально уснул.
Разбудило меня чувство опасности, я мгновенно подскочил с кресла, кое-кто из пассажиров удивленно взглянул на меня. Я стал, спросонья, озираться по сторонам, но поняв и осознав, что также нахожусь в автобусе, успокоился и опустился на свое сиденье, затем повернул голову в окно автобуса, чтобы не встречаться с сердитыми глазами, обративших на меня внимание людей. Мы стояли на светофоре, рядом с автобусом на дороге находился огромный черный джип, я небрежно заглянул в его окна и на переднем пассажирском сиденье машины обнаружил Регину. Она о чем-то разговаривала с водителем джипа, которого самого видно не было, лишь только его массивная правая рука с толстым, золотым обручальным кольцом и в дорогих золотых часах, нахально трогала бедра Регины, иногда целиком забираясь под ее платье.
Регина неожиданно прекратила болтать, она явно что-то почувствовала, и тут же ее взор устремился прямо в мои глаза. Она молча смотрела на меня, я тоже не мог отвести от нее глаз, замерев и не дыша. В ее взгляде что-то читалось, она искала, искала крупинки счастья во мне, но не найдя ничего, будто бы до конца убедившись, что она разрушила во мне все, все без остатка, мою жизнь, мой брак, мое счастье и любовь, она полностью потеряла ко мне интерес и безразлично отвернулась, снова продолжив непринужденно болтать с владельцем огромной, волосатой руки, вальяжно гуляющей по ее телу. Только вот ее тело, раньше никак не реагирующее на эти грубые касания, теперь с жадным трепетом стало отзываться на его прикосновения, приглашая тем самым все чаще прикоснуться к ней, в самых немыслимых местах, мне даже казалось, что через все стекла, разделяющие эту картину, я слышу стоны, ее протяжные стоны, которые она издавала, когда делала счастливым меня.
Мою сущность стала переполнять пьянящая злость и звериная ярость, а в душе разгорелся жаркий огонь. Не знаю, как я вытерпел все это зрелище до конца, от которого почему-то не мог оторвать глаз, как не разбил стекло и не бросился на этот джип, но засветился спасительный, зеленый свет светофора и черный внедорожник рванул с места вперед навстречу вечернему городу, далеко обогнав вперед мой автобус. А я? Я не спеша продолжал ехать дальше на своем мокром от пота сиденье, и буря во мне стала слегка успокаиваться. Я думал о владельце джипа и большой руке, мне было его жалко, несмотря на его крутую машину, крепкое телосложение, судя по руке, наверняка солидной работе и положению, Регина нашла в нем ту же жертву, что и я, отыскала его своим чутьем хищника и скоро его жизнь будет полностью разрушена, а его счастье полностью отобрано этим охотником за чужими жизнями, которого он сейчас похотливо лапал в кресле своего автомобиля. Он потеряет все, а у него в отличие от меня, скорее всего, много чего есть терять. Я уже давно привык, раз за разом, получать удары судьбы, уходить в себя полностью и отключаться от этого мира, а получиться ли это сделать у него? Судя по всему, нет. Он скорее всего всегда был успешен и любим судьбой и тут его ждет такой удар. Переживет ли он? Скорее всего, не переживет. Мне было ужасно, ужасно от того, что эта мысль меня немного успокоила.
А Регина? У меня опять обострились все чувства, все рецепторы, все мои органы обоняния и осязания. Я хочу ее опять. Да я и хотел ее раньше, просто она ушла, и не видя ее, я старался об этом не думать. Как же мне хочется, чтобы та огромная рука была моей, чтобы я сейчас жадно хватал ее тело, чтобы чувствовал ее запах, ощущал ее рядом. Нет, не думай об этом, отвлекись, это убьет тебя. Я уже чувствовал, как во мне закипала ненависть, как я хотел бы догнать тот черный джип, вытащить оттуда его владельца и бить его до тех пор, пока он не сможет подняться с земли, чтобы его рука никогда больше не прикасалась к телу Регины. Нет, не думай о ней, она уже разрушила твою жизнь, у тебя остался только старый ноутбук, и сегодня в нем нужно написать десять тысяч знаков, твою суточную норму. Ты забыл? Ты совсем забыл об этом? Ты пишешь роман, пусть абсолютно бездарный и совершенно никому ненужный, кроме тебя, тебе он жизненно необходим, иначе твоя жизнь будет окончательно разрушена. Ты забыл про алкоголь, сигареты, твои пьяные выходки в барах, за которые тебя могли не раз покалечить. И вот теперь опять, если ты вместо того, чтобы поехать домой и написать свои десять тысяч знаков, а затем, со спокойной душой лечь спать, помчишься и догонишь этот джип – этот амбал тебя просто убьет, размажет на асфальте, переломает тебе руки и ноги. И ты, ты никогда не сможешь больше писать и откопать острог ты не сможешь. А ей, ей ты не нужен совсем, у тебя нет того, что нужно ей, а нужно ей – чужое счастье, которое можно отобрать и разрушить.
Но я же не могу оставить все так, как есть, я хочу ее, хочу водить рукой по ее телу, что мне делать? Придумал. Я поставлю ловушку, точно, поставлю ловушку и буду ждать. Когда-нибудь она нарвется на хищника, который гораздо сильней ее, и он полностью уничтожит и раздавит ее. И тогда она, она побежит к своим вчерашним жертвам и будет искать утешения, будет набираться новых сил, забирая их у нас, и тогда обязательно позвонить или напишет, позвонить всем нам. Но я, я удалю ее телефон, удалю из всех мессенджеров. Да, я сделаю это, и заблокирую ее номер везде, и когда она позвонит мне, а она обязательно сделает это, то во ответ услышит, что абонент, то есть я, я сам, лично, заблокировал ее номер. И тогда она разозлится, разгневается, как он посмел? Этот жалкий тщедушный кролик, как он посмел заблокировать меня? Неужели он меня забыл, неужели стал сильнее? И ей станет интересно, и она снова найдет меня и снова будет моей. От этих мыслей по моему телу пробежала приятная дрожь. Пусть ненадолго, но я снова буду владеть ей. Конечно, она быстро меня раскусит, поймет, что я тоже ничтожество, что был и раньше, и я снова униженный буду валятся у ее ног. Но это будет потом, а сейчас я буду ждать ее в своей жалкой ловушке, жалкой, как и вся моя жизнь.
