Ему было очень стыдно.

Но сержант повёл его к джипу, откуда вытащил три больших мешка с мукой и рисом, а также длинную тяжёлую коробку с брякавшими внутри жестянками. Братья и сёстры Джамбалы радостно высыпали из хижины с криками и визгом, но сержант прицыкнул на них и сам потащил два мешка, а Джамбала — оставшийся мешок и консервы.

Пока мать Джамбалы суетилась у очага, собираясь напечь лепёшек, сержант снова кивком головы показал своему следопыту на выход, и они вернулись к джипу. В вечереющее небо Джамбала упорно не смотрел, только себе под ноги. Но сержант тронул его за руку. Джамбала поднял глаза и онемел: на раскрытой ладони полицейского лежала высеченная из камня статуэтка Великого Эму, маленькая, с грубо обозначенными глазами и клювом.

— Бери, — сурово сказал сержант и сунул статуэтку в руки Джамбале. — Я, конечно, превысил свои полномочия, утаив вещдок, но, чтобы осудить этого психа, там хватит всего остального. А это — твоё.

Устало улыбнувшись, он подмигнул остолбеневшему Джамбале, похлопал его по плечу, сел в свой джип и укатил, подняв облако бурой пыли.

Джамбала крепко сжал статуэтку в ладони, она была гладкой и прохладной. Он несмело поднял глаза на небо. Великий Эму смотрел на него оттуда — спокойно и строго, как всегда. Он простил!

Джамбала перевёл глаза на статуэтку у себя в руке и заплакал.

Со стороны селения послышался зов. Кто-то выкликал его имя. Мать стояла возле хижины в своей развевающейся холщовой юбке и звала его протяжно и ласково.

Джамбала утёр глаза кулаком и пошёл ужинать.

========== С помощью Великого Эму ==========

Комментарий к С помощью Великого Эму

Написано для команды Британских детективов на ФБ-22:

https://sfb2022.diary.ru/p221274916.htm?index=2#linkmore221274916m2

Волею Великого Эму, всегда взирающего с небес на своих детей — племя нунггубуйю, Джамбала, молодой следопыт, стал помощником и правой рукой сержанта Хокинса в любом расследовании, которое тот вёл.

С тех пор, как Джамбала выяснил, что на самом деле профессора из лагеря археологов, белых людей-ванисуйю, убил его ученик, а вовсе не беглый каторжник, на розыски которого сержант и отрядил Джамбалу, следопыт даже не пытался отказать полицейскому. И не только потому, что тот втайне от всех отдал ему каменную статуэтку Великого Эму, найденную профессором в раскопе. Джамбале нравилось помогать сержанту в его расследованиях, тем более что тот всегда после этого привозил в посёлок нунггубуйю много мешков с рисом и мукой, а ещё банки с консервированным мясом. Можно было даже сказать, что Джамбала охотился для сержанта и вместе с ним. Хотя иногда во время такой охоты возникали недоразумения.

Например, когда потерялась Энни Гладстон, пятнадцатилетняя дочка богатого ванисуйю Гладстона, у которого был большой красивый дом, много лошадей и коров, ванисуйю решили, что Энни заблудилась в буше. А на самом деле она уехала на мотоцикле с молодым парнем из города. Отец, беловолосый краснолицый великан, собравший на её поиски в буше целый отряд, очень сильно разозлился, когда Джамбала, изучив следы Энни, ему об этом сказал. Он ударил Джамбалу, и, если бы тот не успел увернуться, ходить бы ему без передних зубов, что мешало бы раскусить даже чёрствую лепёшку. Сержант Хокинс оттащил беснующегося Гладстона, а через день приехал в посёлок племени и сообщил, что девчонку нашли, мол, в одном из байкерских клубов. Отец забрал её домой, и с тех пор Джамбала обходил его усадьбу десятой дорогой.

Но вышло так, что молодой следопыт вновь понадобился сержанту Хокинсу, чтобы поработать именно на Гладстона. На этот раз у того не дочка сбежала в город, а угнали лучшую племенную кобылу, занесённую в какой-то там «реестр» — Джамбала так и не понял, в какой. Кобыла ко всему прочему была жеребой, и случка произошла с отменным производителем, так что похититель получал сразу двух породистых животных. Их можно было бы, перебив кобыле клеймо, продать, либо, не рискуя разоблачением, просто получать от кобылы доброе потомство.

— Не хочу я связываться с этим Гладстоном, — угрюмо пробурчал Джамбала, покосившись на сержанта из-под шапки спутанных волос.

— Он сказал, что лично тебе заплатит, если кобыла найдётся, — исчерпывающе высказался Хокинс, и Джамбала закатил глаза.

— Мне-то он вообще ничего не заплатит, — продолжал гнуть своё полицейский. — Его люди уже один раз обошли окрестности, но лошади не нашли. Не упрямься, парень, надо действовать, пока следы не остыли. Сам знаешь.

Джамбала знал. Он вздохнул и сдался. Лошадь-то вовсе не была виновата, что её хозяин — такой камайсойю, вонючка. Она могла погибнуть: не от рук похитителя, так от зубов стаи динго, если никто её не крал, а она убежала сама. И потом, с помощью сержанта Джамбала обрёл каменное изображение Великого Эму, и, возможно, Великий Эму желал, чтобы Джамбала теперь всегда сержанту помогал. Пока тот не состарится.

Он с сомнением поглядел на Хокинса, прикидывая, как скоро тот войдёт в старческий возраст. По всему получалось, что нескоро — ещё зим двадцать. Это было дольше, чем вся минувшая жизнь самого Джамбалы.

Сержант истолковал взгляд следопыта по-своему и торопливо добавил:

— Я тоже с тобой расплачусь. Десять банок мясных консервов.

— Двадцать. И мешок муки, — с достоинством уточнил Джамбала после приличествующей моменту паузы.

— Обдираешь ты меня, сынок, — пожаловался сержант с ухмылкой облегчения на квадратной обветренной физиономии. — Хорошо, по рукам. Но только если кобыла найдётся.

— Она найдётся, — величественно заявил Джамбала.

*

Не теряя больше времени, сержант привёз Джамбалу на своём пропылённом джипе к воротам владений ванисуйю Гладстона — деревянной арке, торчащей посреди рыже-бурой равнины. Джамбала привычно удивился, зачем Гладстон возвёл такую арку, будто бы её нельзя обойти или объехать. Харайе — глупость. Но он, как всегда, держал своё мнение при себе, просто выскочив из джипа и распахнув створки ворот под аркой.

— Сделано как в Штатах на ранчо, — с усмешкой сказал сержант, всё-таки заметив удивление Джамбалы. — Ковбойские фильмы видал, парень?

Джамбала покачал головой. Он не видал.

Сержант подкатил прямиком к конюшням — двум приземистым длинным зданиям, возле которых толклось несколько человек — работники Гладстона, понял Джамбала. Некоторых из них он знал. Все они с любопытством на него поглядывали, приподняв свои широкополые шляпы при виде сержанта, который вылез из джипа вместе с Джамбалой.

— Парни, где хозяин? — нетерпеливо окликнул тот, но сам Гладстон уже выходил из дверей конюшни, отряхивая сюртук и бриджи от соломенной трухи.

— Приветствую, — сумрачно бросил он при виде приехавших.

— Утречка, — коротко ответил сержант, а Джамбала выдавил:

— Хай.

Тут случилось ещё кое-что примечательное. Из тех же конюшенных дверей выскочила и решительно направилась к джипу кудрявая ванисуйю в тёмном свитере и коричневых бриджах для верховой езды. На её хорошеньком детском личике было написано самое упрямое выражение. Беловолосая голова её была гордо откинута, подбородок воинственно выпячен. Энни, беглая дочка Гладстона, определил Джамбала, укрывавшийся за широкой спиной сержанта, и не ошибся.

— Папа, постой, — возбуждённо выпалила девчонка, подбегая к ним. — Вы собираетесь в буш искать мою Красотку? Тогда я с вами!

— Ничего подобного, — сурово возразил отец, но кудряшка отпрыгнула и зашипела, как змея барранга:

— Ты и так держишь меня под замком вот уже второй месяц, — говоря это, она бросила на Джамбалу уничтожающий взгляд, явно будучи в курсе, кто он и какую роль сыграл в её поимке. — Это моя лошадь, я тоже хочу её искать!

Её голубые глаза налились слезами.

Джамбала прекрасно понимал, что Гладстон сдастся — так и вышло.

— Седлай Питера, — проворчал он, нервно постукивая хлыстом по голенищу своего высокого ботинка.

Просияв, девчонка опрометью метнулась обратно в конюшню, а сержант кивком указал Джамбале на заднее сиденье джипа и предложил хозяину поместья: