Он ещё что-то бормотал, но всё тише и тише. Разобрать не получалось. А спустя мгновение засопел. Малют помассировала веки, ругая себя – чего напугалась? Обычный старик. Что он сделает? Ну поводит руками вдоль тела, посчитывает отголоски нити, может, и правда нащупает что-то из прошлого. Малют постучала себе по щекам. Побоялась уснуть – ведь у Пахор пропустила рассвет, не поговорила с девушкой-духом. Что если и старик проснётся раньше, да уйдёт и выгонят Малют. Нет. Она поговорит. Обязательно с ним поговорит.

Вот только усталость накрыла плотным одеялом и, устроившись рядом со стариком, Малют всё же засопела. А в берлогу залетела птица, попрыгала, крылья то расправляла, то складывала, но к страннице не подошла. Поклевала землю, поворошила её когтями и тоже устроилась спать, но нет-нет – поднимала голову, открывала глаза – словно следила за Малют. Не сбежит ли…

– Тук!

Мальчишеская голова появилась в берлоге. Малют лениво потянулась и пригласила жестом зайти гостя внутрь.

– Доброе утро, малыш. Устраивайся поудобнее. Я сейчас высвобожусь от лап сна, и мы с тобой обязательно поговорим. – Малют потёрла веки, размяла конечности. Она ростом выше бурима и жилище не позволило встать в полный рост, зато получилось растянуться на спине и пробудить мышцы. – Ой.

Малют рассмеялась, а мальчишка сел, подогнув ноги, и склонил голову, прямо как любопытная птаха.

– Я обычно молчунья, привыкла слушать, а с вами в болтушку превращаюсь.

– Да, – кивнул мальчуган.

– Как зовут тебя? Меня Малют, – она протянула руку.

Но мальчик отшатнулся.

– Ой, я забыла, спросонья никак не соберусь.

Малют встряхнула рукой и протянула мизинец.

– Я Малют. А ты?

– Рррр, – пророкотал мальчик и коснулся её мизинца своим.

Малют царапнул макушку, уж очень похож его рык был на окончание крика «кар-р-р-р» птицы из сна, который преследовал в лесу. Но глаза мальчика светились добротой, улыбка искренняя на лице. Нет. Это ошибка. Отголоски кошмара.

– Ты пришёл рассказать о чём-то или выучить новое слово? – Малют подмигнула гостю.

– Спа-сиии-бо, – протянул мальчонка и ещё шире улыбнулся.

– Какой же ты милашка.

От последнего слова мальчишка распахнул веки, раскрыл рот и часто-часто задышал.

– Ты хочешь это слово выучить? Ми-ла-ш-ка, – медленно повторила Малют и увидела, как с каждым взмахом ресниц мальчик краснеет, словно от натуги.

– Ты точно хочешь его запомнить? Справишься? – Малют заволновалась, что, если по здоровью им нельзя длинные слова. – А родители не заругают?

– Нет, – раздался старческий голос.

Малют вздрогнула – как она могла забыть про старика? И ведь спрятался в дальнем уголке, не разглядеть было. И звуков не издавал – не дышал?

Старик ползком приблизился, сел рядом с мальчиком, взъерошил его волосы.

– Они знают, что мальчик особенный. Очень любопытный. Ты в детстве была такая же. А это первый признак того, что человек выберет путь странников.

Малют молчала, чувствуя, как сердце крадётся к горлу, словно хочет само ловить каждое слово. Старик похрустел костями, а мальчишка заполз ему за спину, помог прогнуть спину и тут же сел обратно по левую руку.

– Смышлёный, – подмигнул старик мальчику. – Не сидит на одном месте. Ходит хвостиком за новыми людьми. Это он, кстати, уговорил меня пустить тебя в поселение.

– Да, – закивал, сверкая улыбкой Р.

– Ну? – сощурился старик и посмотрел на Малют. – Что решила? Проводить на тропинку и подсказать куда дальше отправиться или пустишь меня в голову?

Малют поёжилась.

– Не бойся, – вкрадчиво, почти по-змеиному прошептал знахарь. – Я осторожно. Только пощупаю и так вижу, как бурлит около тебя воздух. Как ещё не спалила ничего.

Р вытянул ладошку, старик накрыл её своей, и они начали игру. Касались подушечками пальцев – мизинцев друг друга, безымянных, дошли до большого и вернулись к мизинцу.

– Ну? – прошептал мальчик.

Он спрятал за спину ладошку и посмотрел на Малют. Словно бурима время так засекали и теперь от странницы ждали ответ. А она видела тени на стенах берлоги – крыльями птица махала, а за спиной слышался шорох – птаха к ней приближалась? Хотелось убежать, отказаться. Но мальчишка улыбался так по-доброму, что Малют кивнула.

– Хорошо. Что нужно делать?

***

Удивительно, как может лес волнами распространять звук. Вот ушей коснулась трель птиц, на смену пришёл шорох в кустах, затем писк мелких зверьков в отдалении, а потом на мгновение наступила оглушающая тишина.

Малют сидела с закрытыми глазами, прислонившись к шершавому стволу дерева. День клонился к закату и перед сном странница, как обычно, прокручивала события.

 Они со стариком и мальчишкой вышли из берлоги – тесно там, и отправились в чащу, где было больше свободы и не помешали бы жители, то и дело спрашивающие: как? То ли интересуясь: как дела? То ли желая понять: как спалось гостье?

Бурима тянули руки к Малют, когда она проходила мимо – многословная гостья так быстро покидала их деревушку. А мальчишка Р всё прижимался к знахарю, словно боялся, что родители его не пустят с ним. Но старик ох, чудной. Что-то шепнул женщине одной, и та быстренько принесла корзинку с едой. А Р взял Малют за руку и побежал по тропинке, пока остальные отвлеклись на бормотание знахаря, отвечающего на вопросы взволнованных бурима.

– Нога.

– Спать.

– Дитя.

Малют мысленно дополняла фразы и догадалась, что одни жаловался на боль, другие переживали о бессоннице и близких родах. Ей хотелось остаться и посмотреть – как старик им помогает. Но Р не сбавлял темп, уворачивался от ветвей, перепрыгивал канавки, на кочки указывал и уводил странницу от поселения. Вернуться туда она уже не сможет. Сама. Что ж. Хоть воспользоваться временем и поспрашивать мальчонку о бурима.

Но… Стоило им остановиться на небольшой полянке, как тут же появился старик. Наверно, Р кругами водил Малют, время тянул. Ох, шельмец.

Знахарь потрепал мальчонку по волосам, поставил на землю корзинку.

– Прежде чем спрашивать что-то у головы, нужно отвлечь её от желудка, – пояснил он, доставая кушанье завёрнутое в зелёный лист.

Жуя и мыча мелодию, старик закружил по поляне, притаптывая траву. Р протянул Малют то же угощение и ждал. Малют осторожно откусила и удивилась: кислинка с сахаристостью ягод прогнала даже остатки сонливости.

– Вку? – спросил Р.

– Оч! – Малют показала большой палец, а мысленно отметила – не перейдёт ли и она на упрощённый язык?

Подготовка завершена, знахарь жестом показал Малют, лечь на спину внутри притоптанной травы. Провёл по её векам, смыкая.

Интересно, что он сейчас делает? Руками водит? А глаза закрыты? Ха, а между зубов зеленушка, наверняка торчит. А Р наблюдает или уже повторяет за знахарем? Странника выберет мальчишка путь или останется и научится лечить своих.

По лбу шлёпнула прохладная ладонь

– Лежи тихо, – шикнул старик. – Твои мысли такие громкие, что отвлекают, выбрасывают меня из твоей головы, а это опасно. Могу повредить участок мозга, станешь неразумной, возись потом с тобой, исправляй.

Но как? Как перестать думать?

Было страшно, Малют приоткрыла один глаз и стала наблюдать. Знахарь сидел рядом, руки вытянуты, сам раскачивался, а в изголовье Малют – мальчонка, судя по тени, повторял движения старика.

Жззз, Зжжж. Мухи или ещё какие насекомые летали справа, слева, хотелось прогнать, но как? Старик прижал руки Малют к земле. К горлу подкатывал ужас. Вот сейчас эти мухи заползут в уши, ноздри и съедят её изнутри. А старик – он специально привёл Малют сюда, чтобы скормить этим тварям. Что там скрипел он во сне? Мозги? Вот что ему надо! Но я не позволю!

 Прохладная ладонь снова шлёпнула Малют по лбу.

– Ты совсем? Чего творишь-то?

Малют вскочила и собралась высказаться, но увидела, что Р упал и его били конвульсии.