Кора швырнула полено в огонь. Пламя взъярилось, зашипело, заплясало. Оранжевые язычки облизали новое подношение. Ещё одна жертва великому фениксу от которой останется только пепел. Он обглодает каждый сук, каждую щепу, выпьет все силы дерева, что росло годами, выбирая соки из почвы, склоняясь от ветра, даря приют птичьем семьям. Всего пара часов тепла и жара в обмен на жизнь одной сосны.

Она взглянула на Фрикса глазами, в которых звенели непролитые слёзы. Он мог бы быть её сыном. Родись он по эту сторону границы. И его точно также она отдала бы этой войне и этим жадным до плоти генералам. Все они — лишь ступени лестницы, ведущей в бесконечность.

— Кора? — спросил Фрикс, не дождавшись её ответа.

Он не остановится. И никто его не остановит. Тем более ты.

— Тебе нужно принять ванну. Иди, я приготовлю тебе свежую одежду и сменю повязку. После этого поешь. У меня остался морфий от мужа. Он поможет, но цена… на всё есть цена.

Встать у Фрикса получилось со второго раза. Он жмурился и стонал от каждого шага, но доковылял до ванной.

— После Акрополя возвращайся сюда. — Сказала Кора. — Иначе…

— Будешь переживать за меня? — он замер в дверном проёме. Скорченный от боли, тощий, кожа нездорового оттенка. Лицо измождённое, глаза превратились в две впадины. Сердце Коры громко стукнуло в грудь.

Какой-то программный код в её голове тоже ответил схожим ударом. Не смотря на все похожести, на одинаковый цвет крови, Кору, как и всех научили ненавидеть гиперборейцев, видеть в них чужаков. Это было то знание, которое прививали с детства, вычеканивали прямо на подкорке. Оно не смывалось водой, как густые тени и тушь. Кора постоянно ловила себя на мысли, что пытается рассмотреть что-то инородное во Фриксе. Что-то страшное — рога, лишний палец, уродливое родимое пятно, но кроме специфического разреза глаз больше ничего не находила, поэтому смотреть приходилось только на них.

— Буду, — произнесла Кора решительно.

Фрикс ничего не ответил. Ей показалось, что это молчание было красноречивее слов. Она уже не в первый раз замечала, что Фрикс умел очень доходчиво молчать.

Он зашёл в ванную и затворил за собой дверь.

***

Голова нудно и протяжно гудела с самого утра. Вроде выпила всего глоток, но содержимое бутылки было настолько резким, что привкус спирта до сих пор обжигал язык. Веспер чувствовала себя неважно. По иронии судьбы (она бы хотела на это надеяться) её поставили на приёмку товара (неужели доктор Хрис догадался и издевается над ней?), поэтому она хладнокровно оглядывала поступившие вещества. Если уже вступила в эту игру, нужно продолжать гнуть свою линию. Ни в коем случае нельзя выдавать себя.

— Что ты мешкаешься? — голос резанул кнутом по спине. — Пусть грузчики разгружают, ты нужна в отделе.

В проеме ворот, ведущих из склада, стоял доктор Хрис. Веспер не покидала мысль, что он мог что-то заподозрить. Опасения подтверждались ещё и тем, что поручения главы проекта «Пандора» становились всё унизительней. Веспер была учёной, на приёмку традиционно ставили мальчишек на побегушках. Тем не менее она была рада сложившейся ситуации. Даже кто-то из лаборантов-новичков мог заметить нестыковку и сдать её.

Веспер не ответила Хрису, просто пошла к нему. Это был высокий мужчина с худым лицом и впалыми щеками, покрытыми редкой щетиной. Смотрел он высокомерно и осуждающе, но не только на Веспер, а на всех сотрудников лаборатории, находящихся под его влиянием. Пожалуй, все без исключения ненавидели его. Веспер слышала от коллег, что Хрис терпеть не мог женщин, особенно женщин-учёных. Несколько лет назад он был пойман за изнасилованием одной из молодых студенток, но историю удалось замять. Правда состояла в том, что в Акрополе вообще было не так много женщин, зато хватало историй об изнасилованиях и домогательствах. В одном они с Хрисом были похожи — это во взаимной ненависти. Веспер терпеть не могла мужчин и всегда была настороже. Пусть только сунется, жертвой она не станет.

Хрис пропустил её вперёд, Веспер сделала вид, что не почувствовала этого вязкого устремившегося за ней взгляда.

— Что там в отделе? — спросила она, не оборачиваясь и держа голову намеренно высоко.

— Обсуждают новый дизайн гранат.

Она поморщилась. Пяти лет в отделе разработки оружия хватило, чтобы её допустили до «Пандоры», вот только ближайшее начальство так и норовило вставлять палки в колёса. Хрис намеренно нагружал её вторичными делами, чтобы у Веспер не осталось времени для работы над действительно важными вещами.

— Я знаю о чём ты думаешь, — Хрис поравнялся с ней. — И если хочешь работать над «Пандорой», тебе нужно лишь пойти мне навстречу.

Мудак старый, — разозлилась Веспер.

— Чем не подошёл утверждённый прежний дизайн? — спросила она, стараясь изо всех сил сохранять самообладание.

Хрис вырвался вперёд прямо перед ней и распахнул дверь в лабораторию, Веспер проигнорировала этот выпад.

Головы ещё полдюжины сотрудников их отдела устремились на вошедших.

— Коллеги, я специально пригласил сюда Веспер, чтобы мы могли проголосовать за или против её концепции вращающегося рычага взамен привычной чеки. Я предлагаю оставить чеку, уже давно знакомую нашим солдатам.

Веспер оторопела. Она провела весь последний год за разработкой альтернативной системы срабатывания, написала научную работу, добилась публикации, исследования, испытания… всё катилось коту под хвост.

— Я думала, моё предложение было утверждено окончательно, — попыталась защититься она, — в отличие от чеки, рычаг позволяет в любой момент перевести гранату в безопасное состояние. Её удобнее активировать одной рукой. У меня есть целая диссертация, доказывающая…

— А я говорю, что гранаты с рычагами используются в армии гиперборейцев.

— Да, именно поэтому…

— А все гиперборейцы — наши главные враги. Если этот спор продолжится, Веспер, мне придётся доложить начальству.

Слезы гнева подступили к горлу, но заплакать сейчас перед всеми — это значит сломаться.

— Голосуем за старый дизайн. Кто за? — Хрис поднял руку.

Она окинула пустым взглядом комнату. Руки тянулись к потолку, готовясь выстрелить. Заносили гранаты для броска, целились и швыряли в неё. Как падающие звёзды. Руки солдат, в которых разрывались снаряды. Веспер ни раз видела, как срабатывает граната. Издаёт пронзительный хлопок, разбрызгивает картечь и шрапнель. Застилает всё дымом.

Веспер смотрела на поднятые руки своих коллег.

Словно отлетающие от взрывной волны. Оглушенные, сбитые, потерявшие сознание. Сочащиеся кровью раны. Разорванные лица. Сломанные тела.

Она отворачивается, выходит в коридор. Не может ничего объяснять сейчас доктору Хрису, хотя тот пытается окликнуть её, но и вслед за Веспер не бежит. Он добился чего хотел. Уничтожил её сегодня, смешал с грязью. Война, в которой Веспер не одержать победу. Она идёт по коридору. Делает шаг, который может оказаться последним. Весь пол усеян минами и Веспер идёт по полю, как когда-то давно шла вместе с Эвникой.

Снег скрипит под ногами, в некоторых участках леса можно было провалиться в него по пояс, поэтому Веспер призывала Эвнику не сходить с тропы. Почему только она позволила сестре идти впереди себя? И нужно же было этой мине сработать именно сейчас. Просто блин, припорошённый снегом. Затаившийся в убежище враг. Блин, который мечтал, чтобы на него наступила нога. Ему было неважно чья. Пусть не солдатский тяжёлый ботинок, а детский дырявый башмак, мину это устроило.

Хлопок. Взрыв. Запах палёного в воздухе. Эвника, взлетающая вверх. Платок сорвало с головы и рыжие волосы трепещут в этом взрыве. Эвника смешивается со взрывом, становится частью его. Прекрасная, как птица-феникс. Она навсегда теряет свою земную оболочку. Просто так без предупреждения распадается на молекулы.

Веспер отбросило назад, оглушило. Она пришла в себя спустя минуту. Забрызганная кровью. Гул в ушах. Запах жареного. Пепел летает в воздухе. Палёный пух из разорванной парки. Клубок боли посреди белого снега. Веспер ползёт к нему, пытается подняться, но падает, ползёт снова. Он такой одинокий, осиротелый. Хочется обнять его, прижать к груди, утешить хоть чем-то. Вместо клубка Веспер собирает запчасти своей сестры. Гул в ушах не проходит. Она даже не слышит свои собственные крики и рёв. Веспер словно раскололо на две половины взрывом. Одна половина стонет и орёт, вторая опустошённо перебирает куски Эвники. Может, их получится пересобрать заново, как чудной пазл. Собрать себе новую сестру. Не такую красивую, не такую живую, как Эвника, но…