Здесь царило какое-то сонное умиротворение, и потому появление разгоряченного Антуана стало подобным урагану, взгляды всех, и гостей, и прислуги, сразу же обратились к нему. А он сам… Нет, он ещё не был готов вглядываться в эти лица. Да и зачем? Статную фигуру отца он бы заметил сразу. А раз это не случилось, значит… его здесь нет. Но…

«Тогда, где же он!?!» – мысленно взвыл юноша, и тут же его взгляд упёрся в Проспэра Бовэ, хозяина гостиницы, который уже спешил к нему навстречу, излучая такое радушие, словно он всю жизнь мечтал только о том, чтобы увидеть этого знатного гостя:

– Ваше Сиятельство! Как я рад! Как я рад!.. Изволите отобедать!?

– Обедать? – Антуан не сразу понял смысл обращённого к нему вопроса. «Не о том ты говоришь, милейший!» – вздохнул юноша, но задать свой такой острый вопрос не решился.

«Если отец здесь, то кто-то из наших слуг тоже может быть сейчас в этом зале…» – так рассудил Антуан и, собрав всю волю в кулак, заставил себя вглядеться в лица сидящих за столами гостей. Многие из них уже успели утратить к нему интерес, вернули внимание к благоухающим яствам, подаваемым здесь на обед. Пожалуй, только четверо продолжали с мрачным любопытством рассматривать молодого графа – это были гвардейцы барона Парадесса. Под этими их взглядами Антуана передёрнуло от отвращения. «Гадкие испайронские морды!» – мелькнуло в его голове, – «Видать, барон подбирает слуг под стать своей уродливой физиономии… Да чёрт с ними! Отец… Всё-таки его здесь нет!» На этот раз это открытие подарило Антуану странное облегчение, ведь это пусть и малая, но отсрочка. Отсрочка… Но нет! Он спустился сюда в поисках ответа и… да, спасения от этих адских душевных мук. А потому молодой граф снова развернулся к хозяину:

– Сюда ведь заходил граф де Лаган, верно? Ты знаешь, где он сейчас?

– Его Сиятельство изволили уйти, – и хозяин гостиницы тут же загрустил, ведь он ещё не успел смириться с тем, что упустил такого важного гостя.

– Ушёл!? Как?! Когда?! – к такому повороту Антуан оказался не готов.

– Ну… – растерянный взгляд хозяина метнулся к часам, но они отказали в помощи, ведь бедолаге не пришло в голову заметить время появления здесь графа де Лаган. Что ж, хозяин не стал лукавить, – Я точно не знаю… Недавно. Встретился с бароном Парадессом и ушёл.

– С бароном?! – и снова Антуан не поверил свои ушам, – Они встретились?!! И… граф просто ушёл?

– Да, – хозяин совершено не понимал, что особенного находит Антуан в этом событии, – Я могу вам чем-нибудь помочь?

Но молодой граф уже не слушал его. «Отец встретился, поговорил с бароном, а для меня у него времени не нашлось!? Что это если не… отречение!?!» – от такого открытия юношу бросило в жар. Барона Парадесса, одного из злейших врагов Лаганов, отец удостоил вниманием, а вот своего сына проигнорировал?! «Как же теперь быть!? Искать его самому? Но где?! Или… просто ждать?.. Здесь?..» – ответ ускользал. Какое-то время рассеянный взгляд Антуана блуждал по обеденному залу, и вдруг словно обжегся. В дальнем углу, в тени глубоко оконного проёма, он наконец-то увидел Пита, праиэра герцога Бетенгтона. Узнал и обмер. Взгляд прищуренных глаз блондина брианца был острым и обжигающе холодным. «Как я не заметил его прежде?!» – изумился молодой граф, – «Неужели герцог тоже здесь?! Да нет же, не может быть!!! Этот гад создал бы здесь очень много шума!.. Да и чёрт с ним! Сейчас главное отец!!! Так, где же он?!?»

Хозяин гостиницы уже успел отвлечься на какие-то свои дела, даже отвернулся, но раз уж он был единственным человеком, кто мог бы помочь найти решение, Антуан снова вспомнил о нём, и даже схватил за плечо, чем заставил того вздрогнуть всем телом, то ли от неожиданности, то ли от испуга, ведь не каждый день его касаются знатные аристократы. Да уж, это дело неслыханное, скорее сулящее беду, чем удачу – рассудив так, хозяин даже присел и неловко согнулся, что, возможно, должно было бы быть поклоном:

– Ваше Сиятельство! Чем могу служить? Вы только скажите!

– Я хочу знать, милейший, граф де Лаган ничего мне не оставил? Никакого сообщения?

– Нет, ничего.

– Ничего… Знает ли он вообще, что я здесь?.. – выдохнул бледный Антуан. Этот вопрос был обращен к небесам, или скорее к бездонной пустоте пропасти, что снова разверзлась перед внутренним взором молодого графа. Но Проспэр Бовэ смотрел на мир много проще, он решил, что вопрос обращён к нему, и поспешил ответить:

– Да, конечно, Ваше Сиятельство, он знает! Сразу при появлении здесь он спросил именами постояльцев. Ваше имя он сам назвал, и я даже указал ему, где находится ваша комната.

– НО… Тогда как же это?..

Антуан застыл, словно громом пораженный. «Всё-таки получается так, что… Да, он не захотел меня видеть!» – эта мысль обожгла сознание молодого человека, словно ему вынесли смертный приговор. Ответ получен. Жизнь закончилась…

Такое поведение молодого графа, его нездоровая бледность совсем смутила хозяина гостиницы. Он сделал осторожный шаг в сторону, ещё и, наконец, уверовав в то, что благородный гость больше его не замечает, счёл за благо отойти в сторону. А Антуан так и остался стоять прямо посреди обеденного зала, ничего и никого не видя и не слыша.

– Куда прёшь, окаянный! – вдруг заорал хозяин.

Этот крик вывел Антуана из оцепенения, заставил развернуться и тем лишил его последней возможности увернуться от удара тележкой, доверху загруженной вязанками дров. Прислужник, толкавший эту тележку, успел заметить благородного гостя только в самый последний момент, так что удар получился так себе, и не удар вовсе, а слабый тычок. Но так толкнуть знатного вельможу?! Бедолага так и оцепенел, замер в ожидании справедливого наказания, как замер и хозяин гостиницы. Оба уставились на молодого графа, но к их великому удивление, тот лишь окинул себя равнодушным взглядом, убедился в том, что одежда его не пострадала, и уже хотел было уйти, как хозяин не выдержал:

– Ваше Сиятельство! Я так сожалею! Так сожалею! Поверьте, я лично накажу этого…

Антуан болезненно сморщился и так глянул на громогласного Проспэра Бовэ, что тот мгновенно умолк.

– Хочешь угодить? – всё-таки произнес молодой граф, – Тогда просто помолчи.

Хозяин рьяно закивал и низко поклонился, при этом умудряясь жестами ещё и отдавать нерадивому прислужнику указания, мол иди куда шёл. Эта пусть теперь и безмолвная суета и правда страшно утомляла, даже раздражала, потому Антуан отвернулся от этих двоих. Но куда идти? Что теперь делать? В поисках ответа на эти мрачные вопросы взгляд юноши снова скользнул по лицам гостей гостиницы и снова встретился со взглядом Пита. Тот наблюдал за ним с таким откровенным интересом, словно сидел в первом ряду на театральном представлении. А теперь его тонких губ даже коснулась тень усмешки. Оказывается, что это всегда такое нарочито бесстрастное лицо способно отражать мысли своего обладателя. Или этот праиэр просто позволил себе расслабиться в отсутствии герцога Бетенгтона? Да, определенно, на этом лице отразилось откровенное презрение.

И Антуан тут же вспыхнул от возмущения. Разве ж возможно стерпеть такую беспардонную наглость?! «Прихвостень герцога Бетенгтона! Я укажу тебе на твое место!!!» – и молодой граф двинулся к врагу, но… этого его порыва хватило только на пару другую шагов. «Тебя так задевает презрение этого хама?» – снова подал голос «внутренний наблюдатель» Антуана, – «Сейчас скажешь, что ты этого не заслуживаешь? А если нет, то, чего именно ты хочешь от него? Ах, да, его косой взгляд задел твою честь… Ты имеешь в виду честь семьи Лаганов, верно? А ты уверен, что всё ещё остаешься членом этой семьи?» Ответ ускользал. Антуан так и остановился в трех четырех футах от стола Пита.

– Что? Страшно? – вдруг поинтересовался брианец на чистейшем фрагийском.

Взгляд молодого графа снова прояснился: «Этот пёс обращается ко мне?! Что он сказал? Ах да…Ну ты и хам!!!» О, как же захотелось плюнуть в лицо этому блондину, или лучше двинуть кулаком в челюсть, но Антуан сдержался, вместо этого зло усмехнулся: