– Всегда пожалуйста, – ответил голос из шкафа.

Этот шкаф с молью Никифором Ивановичем внутри достался волшебнику от дедушки. Моль вёл себя уверенно-надменно, рабочее место содержал в полном порядке, и только раз в году из шкафа доносился сильный шум и песни, исполняемые по принципу «от души». На утро всё стихало, жизнь входила в обычное русло, исчезало лишь несколько левых носков. По утверждению Никифора Ивановича, в этот день Праздник работников быта и он имеет полное право отдыхать культурно. В первое празднование ещё молодой и горячий Рабр хотел утихомирить разбушевавшееся насекомое. В самый разгар веселья он постучал в дверь шкафа и в довольно ультимативной форме, не лишённой витиеватой литературной пикантности, попытался высказать недовольство поведением жителя шкафа. Но то ли моль не был столь образован, чтобы понять глубину мысли, то ли Рабр слишком углубился в описание тишины и её благостное влияние на психику… У нашего ещё юного друга вдруг посыпались искры из глаз и калейдоскопом поплыли картинки, сменяя друг друга: лето, Рабр маленький, босоногий бежит по улице за улетающим воздушным змеем, пытаясь его сбить, кричит заклинания и машет волшебной палочкой, но, поскользнувшись, испепеляет шляпу на голове почтальона. Так быстро письма ещё не перемещались по Городу у Большого дуба; в этот день наш юный волшебник убедился два раза, что скорость движения информации не зависит от расстояния: первый раз на примере с почтальоном, а второй – когда дед объяснил, что Рабр поступил плохо на примере достаточно удаленной точки от головы и ремня. Калейдоскоп сделал оборот. Вот он сидит с дедушкой на лужайке,  невдалеке меж деревьев голубеет озеро, тихо, вокруг лишь ветерок щекочет травку… «Ты, главное, верь в хорошее, – проговорил дед, взъерошив большой сильной рукой волосы на голове внука, – мир такой, каким ты его видишь, – и, немного подумав, добавил: – ты того, с Никифором Ивановичем не ругайся, он тебе ещё сильно поможет». Улыбнувшись своим мыслям и почесав правую скулу, дед добавил: «Левый хук у него силен». Посовещавшись, на том и порешили: Празднику работника быта быть!..

Рабр надел свой парадно-выходной костюм, а именно: твидовую нежно-коричневую тройку в крупную клетку, шляпу со средними полями, белую рубашку с расстёгнутой верхней пуговицей, лакированные чёрные туфли, небрежно обернул вокруг шеи шарф, ну и, конечно же, прихватил трость-зонт. А как вы думали, мой дорогой читатель, волшебники – они такие, могут себе позволить!

У мистера Пиу сборы происходили несколько иначе: он носился по своему дому, как вихрь, роняя всё на своём пути, в итоге его походный саквояж был наполнен книгами, картами и письменными принадлежностями. Ну а во внешнем виде изменения выражались только больше чем обычно взъерошенной шевелюрой и горящими жаждой приключений глазами.

Встреча путников ввиду полной конспирации была назначена на северной окраине города в шесть утра. Рабр, зная феноменальную пунктуальность писаря, не спешил в это утро, но не спешил он, по-видимому, очень быстро, так как на часах уже было половина седьмого, а Пиу всё не было. И когда пятое облако в виде медведя проплыло над головой волшебника, из-за поворота послышался топот, как будто там передвигался отряд конных всадников. А через короткое время появился в прямой видимости и сам источник шума: разгоняя дорожную пыль, в направлении волшебника мчался, словно скорый поезд, мистер Пиу. Рабр задумчиво смотрел на приближающееся к нему пыхтящее облако пыли и думал о том, что хорошо бы изобрести более компактный и менее шумный носитель информации. Поравнявшись с волшебником, Пиу громко скомандовал: «Вперёд, нас ждут приключения!», – и продолжил путь на той же крейсерской скорости, не сбавляя оборотов, как будто вознамерился не дать Рабру задерживать его своей нерасторопностью.

Первая точка на маршруте была в двадцати милях от города. Это был дом смотрителя горы и звали его мистер Бу. Видели его последний раз лет так десять или двадцать назад и то издалека и на бегу. Однажды шумная группа молодежи устроила пикник на горе, а, как вы знаете, мой эрудированный читатель, горы шума не любят, а мистер Бу и подавно. Так что спуск у них занял значительно меньше времени, чем подъем. Характером мистер Бу был нелюдим, как собственно и его отец, Бу старший, как вы уже догадались – тоже когда-то смотритель этой горы.

У вас, мой проницательный читатель, конечно же возник вопрос: а зачем собственно смотреть за горой? Отвечу: вопрос хороший, по существу, но ответа на него никто не знает, думаю, как и сам смотритель. Пристали тоже, должны же все быть чем-то то заняты.

А тем временем Рабр и Пиу, набрав одинаковую скорость, стремительно двигались к точке Зеро – именно так для пущей важности писарь отметил дом смотрителя на карте.

Солнце было в зените. Мистер Пиу ни на секунду не утихал, рассказывая, что он прочитал на пожелтевших от времени страницах книг, покрытых вековым слоем пыли. Про другие миры, в которых живут существа, похожие на нас, и в тот же момент совсем другие. Этих миров по приданию восемь. Есть сквозные, через которые можно перемещаться в следующие, есть тупиковые, из которых можно попасть только в предыдущие. За перемещение из одного в другое отвечают хранители, находящиеся в них, а про живущего в нашем измерении мы узнаем, побывав в гостях у мистера Бу, который на протяжении многих лет является хранителем горы, находящейся южнее по маршруту. И чтобы не образовалась томительная пауза, писарь прочитал лекцию про всходы озимой пшеницы, про сбор и хранение яблок и как научный подход увеличивает удои молока. Рабр находился в прострации, его зомбировала непрерывная болтовня мистера Пиу. Как утлое судёнышко во время шторма, то пропадая в пучине информации, то появляясь на гребне волны, Рабр брёл, изредка мыча что-то и кивая головой. У мистера Пиу накопилось так много невысказанного, как будто произошёл прорыв плотины, и бурлящим потоком, сметая всё на своем пути, изливалась информация. Ну или прорыв очистных сооружений, например.

Осеннее солнышко ласкало своими лучами окружающий мир, тёплый весёлый ветерок, играя, гонялся за бабочками в траве. Тропа пролегала среди живописнейших холмов, благоухающих осенним разнотравьем, то открывая чудесные виды, поднимаясь вверх, то спускаясь в не менее живописные ложбинки. Гора величественно возвышалась над горизонтом зелёным исполином, указывая путникам дорогу. Где-то между засолкой огурцов и лекцией о пользе утренней гимнастики решили пообедать, устроившись в тени кустарника. Мистера Пиу ничуть не смущал набитый едой рот, говорил он по-прежнему непрерывно, на секунду останавливаясь лишь для того, чтоб затолкать обратно в рот петрушку, которая, пользуясь бурной речью писаря, периодически пыталась совершить побег. Отдохнув часок под рассказ о жизни муравьев, Рабр и не замолкающий мистер Пиу продолжили путь. Ближе к середине интереснейшего повествования о болотных лягушках начало смеркаться. Так как путники находились у подножья горы и за день был пройден немалый отрезок пути, восхождение решено было перенести на утро следующего дня.

– Вы случайно во сне не разговариваете? – поинтересовался Рабр у писаря в тот короткий момент, когда мистер Пиу набирал в лёгкие побольше воздуха для начала новой лекции.

Тот, не поняв сарказма, вполне серьёзно задумался, будто что-то вспоминая. Погрузившись в своё внутреннее хранилище, загроможденное длинными шкафами с древними свитками, побродив среди пыльных полок, забитых книгами и картинами, по-видимому, не найдя нужного ответа, громко чихнул и продолжил свой рассказ.

Лагерь путники разбили возле огромной сосны, которая своими пушистыми ветвями, словно любящая мать, прикрывала от невзгод. Как решили путники, в случае чего она должна чем-то помочь, а чем именно, кроме укрытия от дождя, так и не придумали, но, как всегда, самый весомый аргумент «мало ли что» завершил дальнейшие дискуссии. Посчитав, что утро вечера мудренее, плотно поужинав, путники уснули без задних ног. Тихо потрескивали дрова в костре, Рабр безмятежно спал, как младенец, мистер Пиу тихо причмокивал губами, скорее всего, продолжая свои рассказы во сне. Он с самого детства, читая в библиотеке сказания о героях былых лет, вскакивал, хватал веник и начинал рубить воображаемых злодеев, издавая воинственные крики. И вот мечта сбылась: он в деле, идёт навстречу опасности и рядом с ним плечом к плечу самый лучший из лучших напарник, храбрейший из храбрых, мистер Рабр! И он, мистер Пиу, во что бы то ни стало, будет достоин оказанной ему чести!