Джен только сейчас осознала, что всё ещё в пижаме. На чёрном шёлке сияли золотые созвездия и стилизованные полумесяцы, из рукавов торчали неопрятные ниточки. На ногах – мохнатые тапки в виде мышиных голов. Выглядело это, мягко говоря, нелепо. Хуже того, волосы свалялись и были ещё влажными после умывания, Джен забыла их расчесать. Глаза, наверное, красные, с тёмными кругами. Девушка ощутила внезапный укол стыда в смеси с привычной злостью на саму себя, щёки загорелись. Она быстрым движением спрятала румянец под волосами, заодно скрыв и уродливый рваный шрам, рассекающий правую бровь.

– Допустим, – с вызовом ответила она незваному гостю. – Чего надо?

Мужчина выглядел так, словно только что потерял какую-то важную мысль.

– У вас звонок не работает, – сказал он наконец тоном, подразумевающим вопрос: «Починить некому?»

– Здесь вообще ничего не работает, – мрачно пробормотала Джен, давая гостю последние секунды. – С каких пор неисправный дверной звонок интересует полицию? – На последнем слове она специально сделала саркастическое ударение.

– Вообще-то я не совсем из полиции… – начал мужчина, сунув руку во внутренний карман пальто.

Джен моментально захлопнула дверь. Вернее, попыталась. Незнакомец проявил удивительное проворство, успев впихнуть ботинок в дверной проём.

– Вы недослушали, – сказал он мягко, чуть улыбнувшись возмущённой девушке. – Меня зовут Алекс Дорн, я частный детектив, но временно работаю с местной полицией…

В щель просунули раскрытое удостоверение. У Джен после приступов с чтением текстов всегда возникали проблемы – буквы расплывались перед глазами. Но она всё же успела прочесть пару строк рядом с маленьким фото: «Алекс Дорн. Детективное агентство "План Икс"».

Не Александр. Не Алексей. Алекс. Необычно.

– Я здесь в связи с расследованием по делу Артёма Кретова, – продолжал гость, убрав удостоверение. – Вы же были с ним знакомы?

После этих слов у Джен ослабели колени, её мелко затрясло, в голове зашумело. Она отпустила дверь, позволив мужчине освободить ногу, и оперлась плечом о стену, чтобы не упасть.

– Его… дело… расследуют? – переспросила девушка чуть слышно.

– Как часть большой головоломки, – детектив кивнул.

– Он умер от остановки сердца во сне, – нахмурилась Джен. В груди снова начала расползаться знакомая пустота.

– Таково заключение экспертов, всё верно… Не самая заурядная смерть для людей его возраста, как по мне. Но проблема в том, что он уже не первый… и не последний в вашем городе. – Мужчина сделал паузу, явно оценивая реакцию Джен, глаза которой невольно расширились. – Не буду юлить, – он понизил голос, – мне известно, что Артём, как и вы, был… как это… онейронавтом. Сноходцем, то есть. Эта деталь связывает его с другими подобными жертвами… и с вами.

Детектив продолжал наблюдать за Джен, а у неё уже заметно дрожали руки, пришлось скрестить их на груди.

– Какими ещё жертвами? – сдавленно спросила она.

– Предполагалось, что отвечать на вопросы будете вы, – улыбнулся Дорн уголками губ. – Ладно, я понимаю, что заявился немного невовремя, – сказал он после долгой тяжёлой паузы, снова скользнув взглядом по пижаме девушки. – В дом вы меня явно не впустите, что разумно, но разговаривать через дверь несколько неудобно. Так что вот, – мужчина протянул в щель свою визитку, – позвоните мне, если будет что рассказать. Я пробуду в городе ещё неделю или около того, можем встретиться в каком-нибудь кафе в центре, если вам так удобнее. Ваша помощь может оказаться неоценимой.

Джен, по-прежнему молча, взяла визитку, снова спрятав руки и стараясь не смотреть на гостя.

Детектив уже развернулся уходить, но задержался и оглянулся на девушку.

– Вы же понимаете, что тоже в группе риска? – спросил он тихо.

Она наконец подняла на него глаза. Но так ничего и не ответив, просто закрыла дверь.

Какое-то время мужчина ещё стоял на площадке, Джен слышала щелчки его зажигалки. Щёлк, щёлк. Щёлк. Возможно, пытался вызвать лифт, который тут работал через раз. Щёлк, щёлк. В конце концов на лестнице раздались удаляющиеся шаги.

Девушка тяжело вздохнула, закрыв лицо руками. В голове крутились последние слова детектива, а перед глазами то и дело вспыхивало красным. Она знала. С самого начала знала, что Артём умер не своей смертью, но никто не верил.

Из-под ладоней по щекам тихо покатились слёзы, но она быстро справилась с собой.

Ещё раз умывшись и наконец расчесав волосы, Джен вернулась на кухню, слегка отодвинула занавески и выглянула в окно. Детектив уже уехал. Снег теперь падал большими мягкими хлопьями, дети на площадке лепили какое-то бесформенное грязное чудище. Во многих окнах дома напротив зажигались разноцветные гирлянды. Раньше Джен любила это время года, предчувствие близкого праздника, фейерверка, подарков. Но это словно было в другой жизни, да и не с ней вовсе, а с той счастливой девочкой, которая ещё не знала утрат.

Она плохо помнила, как сделала этот непростой для себя выбор. После ухода Алекса Дорна в её голове постоянно будто щёлкала зажигалка, переключая реальности, как пульт от телевизора.

Щёлк.

Джен в бывшей комнате старшего брата.

Раньше здесь все стены были увешаны плакатами рок-групп, фотографиями и значками. Кругом полки с книгами, дисками и старыми пластинками. В одном углу вечно незаправленная кровать, в другом – электрогитара с тяжёлым комбоусилителем (Джен всё бы отдала, чтобы ещё раз услышать, как брат ломким голосом разучивает Led Zeppelin, безбожно фальшивя). Повсюду – на стуле, на спинке кровати, на полу, на комоде, а иногда и на абажуре – грязные носки и футболки. Здесь всегда было светло, радостно, по-своему уютно…

Теперь же обои содраны, плотные чёрные портьеры задвинуты наглухо, на голых стенах даже в темноте различимы рисунки – многочисленные солнышки, бабочки, черепа, ключи и повторяющиеся цифры: 3-15-23-8-2.

Щёлк – в этот раз выключатель не подвёл, на потолке зажглась лампа без абажура, осветив множество холстов, закрытых белыми пыльными тряпками. Посреди комнаты застыл, словно призрак калеки в саване, трёхногий мольберт. Полотно немного сползло с холста, обнажив чёрный уголок.

Щёлк.

В её руке мягкая синтетическая кисть, на кончике повисла ярко-красная капля акрила. Все пальцы в краске, кляксы на полу и на тапках, лицо тоже в разводах. С чёрного холста смотрит безглазая алая маска. Если приглядеться, в глубине её прорезей можно увидеть застывшее в ужасе отражение художника.

Щёлк.

В телефоне куча пропущенных звонков от Кати и столько же эсэмэсок. Джен одним движением помечает всё как прочитанное. С тех пор как не стало Артёма, Кэт была единственным лучиком света в океане мглы и отчаяния… Но иногда нужно опуститься на самое дно, чтобы было от чего оттолкнуться.

«Позвонить папе», – вспоминает Джен… Но через секунду в трубке раздаётся: «Дорн. Слушаю».

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Сложнее всего было сделать шаг за дверь после почти годового самозаточения. Казалось, пути назад уже не будет… И всё же, вот она здесь, в дребезжащей маршрутке, катится по вечернему городу к неизвестности. В наушниках играет WAR*HALL «Dead Man Walking», а на душе тревожно. Пассажиров в салоне немного, и каждый случайный взгляд чиркает по коже будто острый нож. Джен до боли впивается ногтями в ладони, это немного помогает.

Она всегда любила сидеть возле окна, наблюдать за пешеходами, водителями проезжающих мимо машин и силуэтами в жёлтых глазницах домов. На мгновение она словно становилась частью чужих жизней, разделяла их настроение, ощущала некое подобие единства с окружающим миром. И это приносило ей покой. По крайней мере так было до того, как стёкла маршруток и автобусов стало принято заклеивать всевозможной рекламой. Теперь же сквозь окна можно видеть лишь ограниченные кусочки мира, достаточные для ориентирования на местности, но совершенно непригодные для поисков «якорей» и проверки реальности.