У Артёма имелась целая теория на этот счёт. Он часто говорил, что мир вокруг них – всего лишь ещё один уровень сновидения, только очень хорошо замаскированный. Настолько, что осознаться в нём практически невозможно. Стоит лишь начать сомневаться, подмечать несоответствия, искать смысл – как сразу что-то мешает, отвлекает. Реальность не любит наблюдателей и не позволяет себя осознать, подсовывая цепляющие внимание иллюзии, пустышки. «Помнишь женщину в красном платье, на которую засмотрелся Нео? – спрашивал Тёма. – Вот это оно и есть. Манипулирование в чистом виде». «Зачем тогда всё это? – любопытствовала Джен. – Что, по-твоему, скрывается за этой иллюзией? Мир машин?» Артём пожимал плечами и загадочно улыбался: «Наверное, мы узнаем это только после смерти». Что ж, теперь он, вероятно, знал ответ.

Маршрутка вынырнула из тёмного переулка на хорошо освещённый проспект. Значит, ехать осталось пять остановок. В свободном от рекламной наклейки кусочке окна замелькали старые трёхэтажки, белые деревья и фонари с растянутыми между ними гирляндами. На торце одного из домов Джен успела на мгновение увидеть большой синий прямоугольник, напоминающий дверь, – похоже, замазывали какое-нибудь неприличное граффити или трещину, но краски другого цвета не нашлось. Это заставило Джен слегка улыбнуться, а затем спохватиться и быстро пересчитать пальцы. Любая необычная дверь (даже ненастоящая), как и солнце, бабочки или черепа, являлась для неё якорем, поводом для проверки реальности.

Две девчонки с сиденья впереди о чём-то шептались и хихикали, искоса поглядывая на Джен. Заметили её поведение? Или обсуждали внешний вид? Все пассажиры были в медицинских масках из-за очередной волны пандемии, Джен же маску не носила принципиально. Может, это их развеселило? А да и хрен бы с ними. Что бы там ни было, это её не касается. Джен закрыла глаза и целиком погрузилась в музыку.

Спустя несколько минут сквозь веки девушку ослепил яркий свет. За окном мигала огнями наряженная ёлка, а под ней фотографировалась большая компания. Джен вышла из маршрутки на следующей остановке, стараясь ни с кем не встречаться глазами. Посмотрела на часы – чуть-чуть опоздала. Они с Алексом договорились встретиться в чайхане в полшестого, это было единственное более-менее приличное и тихое заведение в округе. Его BMW уже был припаркован недалеко от входа. Узнала она его сразу только потому, что на боку автомобиля было коряво, но с душой, нацарапано: «Я МУД». Вандалам не хватило всего минуты, чтобы завершить своё творчество. Интересно, они успели сбежать или в багажнике теперь покоятся их хладные трупы?

Перед дверью кафе сердце Джен гулко забилось о рёбра, ладони похолодели. Ей пришлось несколько раз сжать и разжать кулаки и сделать пару глубоких вдохов, прежде чем решиться войти внутрь.

Помещение тонуло в мягком зеленоватом сумраке и сладковато-пряных ароматах восточной кухни. Многие столики были уже заняты. Приглушённый гомон, смех и переливы флейты ворвались в уши бурлящим водопадом. Джен, с трудом борясь с искушением тут же ретироваться, огляделась кругом. Её заметил администратор и, натянув на лицо учтивую улыбку, двинулся навстречу, но тут, к счастью, Джен наконец увидела детектива в дальнем углу. Он сидел в огороженной беседке, быстро клацая пальцами по клавиатуре ноутбука, но тут же поднялся и приветливо улыбнулся, заметив идущую к нему девушку.

– Честно говоря, я не был до конца уверен, что вы придёте, – признался Дорн, помогая ей снять пуховик.

– Я тоже, – ответила Джен.

В этот раз детектив смотрел на неё как-то по-новому, с интересом. Может, думал, что пижама – это её перманентная одежда на каждый день? Сейчас на ней была тёплая серая туника с капюшоном, светлые джинсы и ботинки на небольшой платформе. Длинные пепельно-русые волосы вымыты и выпрямлены. Перед выходом Джен даже слегка подвела глаза. Раньше Кэт часто упрекала её за невзрачный вид и заношенную одежду. Она говорила, что ни один человек не остановится на улице перед лежащей без чувств женщиной, которая выглядит как напившаяся бродяжка. Как-то раз Джен действительно очнулась под каким-то забором, лицом в луже собственных рвотных масс. Прохожие бежали по своим делам, не глядя на неё, словно та была пакетом с мусором, не донесённым кем-то до помойки. А она даже не могла вспомнить своё имя. Хорошо, что в кармане была карточка с домашним адресом, диагнозом и телефонами близких и врача. Катя приехала за ней на такси и довезла до дома. С тех пор Джен старалась одеваться подороже и выглядеть как минимум прилично, но от серых тонов так и не смогла отказаться.

Она села на мягкий диван напротив Алекса, заказала у подошедшего официанта двойной американо и, сложив руки перед собой, спросила:

– Так что конкретно вас интересует?

– Всё, – тут же отозвался Дорн, захлопнул ноут и достал блокнот. – Буквально – всё. Не против, если я буду делать для себя заметки?

Джен безразлично пожала плечами, разглядывая пузатый стеклянный чайник с имбирно-облепиховым чаем. Тот был почти пустой. Похоже, Алекс здесь уже давно.

Мужчина поправил очки, пролистал несколько страниц в поисках, видимо, нужного вопроса и поднял взгляд на девушку.

– Скажите, как давно вы были знакомы с Артёмом Кретовым до… того трагического случая?

– Лет семь, – подумав, ответила она. – Может, восемь. Мы учились вместе.

– А когда начали встречаться?

Джен вздохнула и откинулась на спинку дивана, скрестив руки на груди.

– За пару лет до… того трагического случая. – Помня о своей недавней грубости, она старалась как могла сохранять уважительный тон.

– Вы учились в местном институте психологии, верно? Заканчивали аспирантуру?

Джен кивнула. Неудивительно, что он навёл справки о ней.

– Насколько мне известно, – продолжал детектив, – там вы организовали группу по интересам, тема которой осознанные сновидения. Кто ещё входил в эту группу?

– Нас было пятеро, – нехотя ответила девушка. – Я, Артём, Катя Волкова с нашего факультета, мы вместе готовили диссертацию. Ещё двоих нашли на тематическом форуме – они жили неподалёку и согласились помочь.

– Способности к контролю сновидений у вас врождённые или вы этому учились специально?

Джен, прищурившись, долго смотрела на Дорна. Тот не отводил полный вежливого любопытства взгляд.

– Вы журналист, да? – спросила наконец девушка.

– С чего вы взяли? – удивился Алекс.

– Полиция не стала бы заниматься такими пустяками, как чужие сновидения. Даже столь необычные, как осознанные. Кто вы?

Выражение дружелюбия на его лице сменилось лёгким раздражением. Он подвигал челюстью, сжав губы, отложил ручку, потом склонился над столом ближе к ней.

– Послушайте, Женя… Можно вас так называть?

– Зовите меня Джен. Пожалуйста.

– Джен. Хорошо…

В этот момент официант принёс её кофе и вазочку из отшлифованного кокосового ореха, над краем которой чуть возвышалось розовое вишнёвое суфле, украшенное листиком мяты.

– Я не заказывала… – начала Джен, но Алекс её прервал.

– Это я заказал для вас. Не отказывайтесь, штука безумно вкусная.

– Ладно… – после небольшой паузы согласилась девушка. Говорить, что это её любимый десерт в этом заведении, она, разумеется, не стала. – Спасибо.

– Джен, – продолжил Алекс, когда официант удалился, – я не могу рассказать всего, потому что значительная часть информация секретна – а кое-что не известно даже мне. Но поверьте, дело очень серьёзное. Как я уже говорил, помимо Артёма Кретова есть ещё жертвы, умершие при схожих обстоятельствах. И их число множится чуть ли не каждый день. Вернее, ночь… Это действительно не ускользнуло от СМИ, но я к ним отношения не имею. Моя задача – разобраться в происходящем до того, как к делу подключится ФСБ. Пока основная версия газетчиков – мутация вируса гриппа, которая поражает нервную систему человека, вызывая паралич дыхательных путей, – причём именно во сне, когда организм наиболее расслаблен и уязвим. Говорят, скоро объявят полный локдаун, сообщение между городами и странами оборвётся, все выезды будут перекрыты… Да вы вообще новости смотрите? – кажется, он наконец заметил, что глаза Джен уже полезли на лоб.