Чертов ты сукин сын!

Хорош тесть. Хранил столько времени всю эту грязь.

Неужели он посмеет обнародовать все это теперь? Теперь, когда их давно нет в живых?! Нет, это уму не постижимо. Их репутация честных граждан навсегда будет замарана этой грязью. Я просто не могу допустить такого.

– Вы не посмеет, – вырвалось у меня резкое. На что Дудаев зло ухмыльнулся.

Он посмеет. Еще как посмеет. Это видно по его ледяному взгляду. И только тот, кто не знает этого человека может думать, что его хоть что-то может остановить. А ведь Диана предупреждала меня… Надо было послушать девчонку. Но теперь поздно.

– А ты проверь, – говорит Дудаев высокомерно, медленно опускаясь в кресло.

Он удобно развалился в массивном кресле, закинув ногу на ногу. Его поза источает властность, во взгляде – мой смертный приговор. И, несмотря на всю мою выдержку, колени предательски дрогнули.

Лихорадочно я перебираю в голове фразы, пытаясь отыскать хоть один веский аргумент в свою пользу. Но поток моих размышлений прерывается звуком открывшейся двери. От неожиданности я не сразу понимаю, что кто-то вошел. И только потом, по стуку каблуков, понимаю, что вошла женщина.

Сначала замечаю, как на глазах меняется выражение лица Дудаева. Складка между бровей разгладилась, а во взгляде безмятежность и… нежность.

Оборачиваюсь. Диана.

Даже не взглянув на меня и не сказав «здравствуй», она протопала прямо к столу своего отца.

– Папочка, а почему ты не на работе? – говорит девушка, наивно захлопав ресницами. В голове мелькает наш последний разговор. И как же он не сходится с этим образом молоденькой девчонки. Это просто поразительно, как она способна себя подать. Сама наивность, ей-Богу. Даже я почти поверил.

– Решил сегодня поработать из дома, солнышко, – говорит Дудаев-старший мягко. Неужели, старик способен на нежность? Кажется, способен. Чего там? Сейчас мне даже кажется, что он верит во всю эту напускную наивность его дочери. Та ну блть! Не может быть! Он ведь совсем не дурак! Тогда что так?

– Ой, и Дима тут, – восклицает Диана удивленно, будто только меня заметила. Ну и актриса, пи**ец просто! А папуля-то верит. Вот это я попал!

– Да, представь себе, – отзывается Дудаев совсем другим тоном. Я все время наблюдаю за Дианой. Не, ну, если не знать, что она еще тот чертенок, то можно подумать, девчонка девчонкой.

– Передумал на тебе жениться, – добавляет Дудаев-старший.

Я жду причитаний и слез. Даже истерики. Но того, что последовало дальше, я уж точно никак не ожидал.

Диана посмотрела на меня, наивно и немного по-детски. Кажется, вот-вот и начнется буря. Девушка перевела взгляд на отца, снова по-девчачьи наивно похлопала ресницами.

– Папочка, ты все неправильно понял, – говорит она ангельским голосом, – Мы просто решили отложить свадьбу на месяц. Я сама так попросила.

Я замер. «Но…», которое должно было прозвучать в этот момент, так и не прозвучало. И, если у меня еще были сомнения насчет изворотливости этой малышки, то в этот момент они рассыпались, как пыль. Такой борзости я не видел никогда в жизни. Чего там я? Даже у Дудаева-старшего челюсть отвисла.

Повисла пауза, во время которой Диана продолжает наивно смотреть то на меня, то на отца. Я же почувствовал себя полным идиотом.

– Как это сама попросила? Зачем? – выдавил Дудаев наконец.

Казалось, он не верит своим ушам. Да я и сам не верю в реальность происходящего.

– Ну, как же зачем? – сочиняет на ходу Диана. – Хочу подольше невестой побыть. Разве не понятно?

Гениальное по своей тупости оправдание.

Дудаев даже поперхнулся и закашлялся. Но Диана только наивно улыбнулась, сверкнув идеально ровными белыми зубами.

– Доченька, это не очень разумно, – начал было старик.

– Но я так хочу! – тут же перебивает его Диана, топнув ножкой. Потрясающая наглость. И невероятная уверенность в собственной безнаказанности.

– Правда, она попросила? – повернулся в мою сторону Дудаев, так и не найдя вразумительных фраз для дочери. Кажется, он и вправду верит в ее наивность. Это просто невероятно. Тот самый Дудаев, который так скрупулезно хранил компромат на моих родителей годами, верит в этот цирк? Неужели такое вообще возможно?

Я перевожу взгляд с Дианы на Дудаева, потом снова на девушку. И опять на ее отца.

Папка с компроматом на родителей все еще лежит на столе передо мной. Выбор отрезан, а Дудаев не погнушается воспользоваться всем этим дерьмом, чтобы отомстить. Я не просто не могу себе позволить малодушие, от которого пострадает светлая память и честь моей семьи.

– Да, правда, – отвечаю.

– Ну, если так…, – проговорил Дудаев, тут же соглашаясь.

И все? Неужели, этой малышке все вот так сойдет с рук?

Чертовщина какая-то…

Он, правда, поверил в это шоу? Тот самый великий Дудаев так легко повелся на столь примитивную манипуляцию?!

– Я, пожалуй, пойду, – говорю я чуть слышно, понимая, что, даже, если сейчас выложу главе семейства все подробности нашего с его дочерью недавнего разговора, он мне просто не поверит.

– Да, конечно, – соглашается Дудаев-старший.

Мой взгляд скользит от папки на столе к лицу Дианы. Легкая, чуть заметная взгляду, улыбка победительницы. И, надо признать, девчонка только что положила на лопатки двоих мужиков.

Три – ноль в ее пользу, блть.

И кого тут на самом деле стоит бояться? Дудаева-старшего или Диану?

Диана.

– Ты такая красивая, – говорит мама, ласково глядя на меня. Она чуть наклоняется, чтобы расправить подол моего свадебного платья. А я смотрю в зеркало и мне хочется только одного – чтобы эта бутафорская свадьба поскорее осталась позади.

Я убеждала себя, что мне не важно, как я буду выглядеть в этот день. Однако, нужно признать, что платье просто великолепно. Кружевной лиф мягко перетекает в легкий воротник-стойку, рукава из тончайшего кружева обнимают руку, как вторая кожа. А на спине длинный ряд атласных пуговиц от воротника до ягодиц. Волосы собраны в высокую прическу, поверх которой прикреплена прозрачная, почти невесомая, фата. Красиво подведенные макияжем выразительные глаза не выражают никакого восторга. Но моим родителям уже достаточно того, что я выхожу замуж за Ахмедова. А вот, что я думаю обо всем этом, их мало волнует.

– Как быстро летит время, – мама смахивает слезинку, вспоминая что-то свое.

– Ну, мама, не надо, – тут же спохватываюсь ее утешать.

– Да, ты права. Еще тушь потечет, а это ни к чему, – и она усилием воли успокаивается, снова переключая внимание на мой наряд. Поправляет фату.

– Вы уже готовы? – заходит в комнату отец. Он одет в строгий костюм красивого оттенка синего, который приятно гармонирует с цветом маминого платья. На миг замирает на пороге, глядя на меня. – Какая ты красивая, дочь, – заканчивает фразу.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ. Папа подходит ко мне, берет за руку и ласково пожимает мою ладонь.

– Нам уже пора, – говорит он. По предварительной договоренности свадьба состоится в особняке Ахмедова. И, кажется, никакого традиционного выкупа невесты тоже не планируется. Что ж, так даже лучше. – Пойдем.

Отец за руку ведет меня в сторону двери, мама семенит за нами, постукивая шпильками каблуков. Мы спускаемся по лестнице и садимся в машину. Погода сегодня чудесная. Дожди резко сменились солнечными днями, отчего лужи быстро высохли. Автомобиль набирает скорость, а я отворачиваюсь к окну, стараясь ни о чем не думать. Почти незаметно автомобиль подъехал к знакомому повороту, а потом и к уже привычным кованным воротам, которые, как и в прошлый раз, открылись перед нами, словно по волшебству.

Когда машина остановилась и двери открылись с моей стороны, я машинально оперлась на предложенную руку, чтобы выйти. Кожу обдало жаром и, подняв глаза, я встретилась взглядом с черными омутами, которые не раз снились мне после нашей последней встречи. За два прошедших месяца мы ни разу не пересекались с Ахмедовым, и он не пытался искать встреч, даже из вежливости. К слову, я и сама не жаждала встречи с ним. Наша свадьба – пустая формальность, которая ничего не изменит. Отчего тогда сердце так быстро бьется, когда он смотрит на меня вот так?