Блин. Ненавижу гадину. Первая сплетница на потоке. Принесла ее нелегкая. О продолжении разговора придется забыть до следующего перерыва.

– Я ее выгнал, – заявил Максим мне на ухо, устраиваясь рядом со мной.

Кого он выгнал? Куда и зачем? С трудом выныривая из собственных мрачных раздумий, с искренним недоумением уставился на свою копию.

– Олю, – разъяснил брат, когда понял, что до меня не доходит, о чем он вообще сказал.

Вот еще новости. Супер! Мало мне своего геморроя, так еще и близнец подкидывает дерьма на вентилятор. Я так радовался, что он остепенился, нашел хорошую, добрую девушку. Что за херня у нас обоих происходит в жизни? Еще вчера были счастливы, а сегодня все пошло по одному месту.

– Почему ты ее выгнал? У вас же все хорошо было. Что-то случилось? – устало спросил, задумчиво почесав макушку.

Макс нахмурился и посмотрел куда-то вдаль. Его длинные пальцы выбивали какой-то бешеный ритм по поверхности парты.

– Просто я понял, что мы не подходим друг другу, – выпалил он на одном дыхании.

Обалдеть. Он за ней, как умалишенный, бегал больше месяца, что для него уже поистине героический подвиг, потом все лето жил с ней вместе и после всего этого вдруг решил, что они не подходят друг другу? Что-то тут не так. Я же видел, как брат трепетно к ней относится. Пожалуй, можно сказать, что он даже менялся ради нее: стал более серьезным и ответственным. Просто не верилось, что он на ровном месте просрал свою рыжулю. Должна же быть серьезная причина, а не тот бред, который он несет.

– Не пудри мне мозги: или говори правду, или иди нахрен, – даже направление рукой указал, где, по моему мнению, находилось это замечательное место.

– Она придумывала, как нам отметить полгода, – страдальчески произнес близнец, состроив жалостливую мордашку.

Вот оно в чем дело. Максим внезапно осознал, что стремительно приближается рубикон, после которого все его предыдущие отношения стабильно сходили на нет. Шесть месяцев – максимальный срок его любви. Но ведь он сам себя программирует на расставание.

– Все твои страхи только у тебя в голове. Неужели ты не понимаешь, как тупо поступил? – моя бровь взметнулась вверх. – Сам придумал, что серьезные отношения – это не про тебя, сам поверил в эту чушь, сам разрушил все, что старательно строил все это время.

Закрыв ладонью глаза, брат молча переваривал мои слова. Но выводы сделал совсем не те, что мне бы хотелось услышать.

– Она меня все равно бросит. Зачем ей такой долбоеб? Лучше разойтись до того, как привяжусь к ней еще сильнее. Так проще, – на полном серьезе стал уверять меня Макс в правильности своего решения.

Первый раз в жизни видел в глазах близнеца сомнение в самом себе. Фантастическое зрелище, но, увы, понять куда делась его самоуверенность и докопаться до сути, похоже, придется мне.

– Ты точно долбоеб, даже спорить не буду.

Увлекательную беседу прервала Гадюка, появление которой возвестило о начале лекции.

Неожиданный вопрос Миши, заданный прямо в лоб, выбил почву из-под ног, и я сильно растерялся в первые секунды, потеряв дар речи и впадая в полный ступор. Сердце сжалось от ужаса перед грядущим разоблачением. Глубоко втянул носом воздух, пропитанный недоверием, и ощутил, как в районе затылка зашевелилась липкая паутина страха.

Как он догадался, что между мной и Артемовым что-то было? Хотя по большому счету это не так уж и важно. Есть проблема посерьезней: прямо сейчас нужно решить, что мне делать дальше. Отрицать? Выкручиваться? Уйти в глухую несознанку? Рассказать все без утайки? Выдать только ту часть, где Стас просто мой бывший педагог? Как правильно поступить?! Господи, мозг уже плавится от этого сумбура, а выхода пока не вижу.

Если правда всплывет позже, Силаев меня точно не простит. Изучив его достаточно хорошо, знаю, что он не выносит ложь в любом ее проявлении. А я уже и так умудрился наврать с три короба там, где это было вовсе необязательно. Рисковать нашими отношениями не могу. Похоже, придется поговорить откровенно, и будь что будет.

Мысленно дал себе пощечину: хватит тянуть кота за яйца. Пауза уже слишком затянулась.

Сделав мучительный выбор, с трудом начал выдавливать из себя слова, чувствуя, что шагнул в пропасть со скалы:

– Он был моим преподавателем на первом курсе, и…

Мои запоздалые откровения были прерваны стремительным появлением в аудитории Максима. Следом за ним ввалились и другие одногруппники. Фух, кажется, пронесло, и пока можно выдохнуть с облегчением. У меня появилась маленькая отсрочка, а вместе с ней и возможность получше все взвесить и не пороть горячку.

Брюнет о чем-то тихо зашептался с братом, а я снова ушел в себя. Ничего страшного, по сути, сказать не успел, при желании еще можно все переиграть. Но надо ли?

В том, что Артемов приехал в кампус, моей вины нет, сам не ожидал такого поворота. Но у меня имелись другие причины испытывать угрызения совести перед любимым: за то, что был груб; за то, что не открылся перед ним сразу; за то, что вешал ему лапшу на уши. Мог же еще утром поделиться своими страхами и сомнениями. Мы бы вместе что-нибудь придумали. А я вместо этого струсил и позорно промолчал. Но, с другой стороны, мной двигала лишь одна цель ― оградить своего парня от возможных неприятностей с преподавателем. Кажется, пытаюсь сам себя оправдать. Черт, опять запутался. Как лучше сделать-то?

Телефон в кармане коротко тренькнул, сообщая о входящей эсэмэске. На этот звук у меня точно скоро появится аллергия. Нехотя достал мобильный. Номер неизвестный. Значит, ничего хорошего не жди. Да и начало сообщения, высветившееся на дисплее, не внушало оптимизма. Я уверен, что отправитель ― Стас. Ладно, если это действительно он, то просто отправлю гада в черный список. Разблокировал смартфон и уставился на экран:

“Слава, пожалуйста, приди после пары в библиотеку. Я прошу дать мне всего лишь пять минут.”

О, как! Просит он. Быстро, однако, тон сменил. Сразу после прочтения удалил послание. Станислав же с моей легкой руки полетел в пожизненный бан. Задумчиво покрутив телефон в ладони, все-таки сменил графический ключ. Никогда у меня не было секретов от Миши, мы знали шифры друг друга, но в нынешней ситуации лучше перестраховаться, потому что Артемову ничего не стоит начать написывать мне с другого номера. Если любимый первым откроет сообщение, то это будет настоящей катастрофой. Хватит мне того дерьма, что уже наворотил.

Ирина Матвеевна была, как всегда, неподражаема. Внимательно слушая лекцию, даже смог забыть на время о своей непростой ситуации. Но вместе со звонком вернулось тревожное состояние.

Силаев сверлил мое лицо пронзительным взглядом. Молча кусая нижнюю губу, вспомнил, что так и не выбрал, какой придерживаться тактики: ложь во спасение или горькая правда.

– Кто написал? ― кивнул он на мой телефон, лежащий на парте.

Зараза! Когда только успел заметить, что я сообщение читал?

– Очки готовы, пошел забирать, ― поддаваясь какому-то внезапному порыву, зачем-то ляпнул очередную ерунду и, спешно закинув тетрадь и ручки в рюкзак, дал деру из кабинета.

В коридоре меня начала поглощать непроглядная тьма. Все было как в тумане: перед глазами расплывалось, в висках стучало. Ноги сами несли на воздух. Выскочил на улицу и, жадно хватая ртом воздух, рухнул под ближайшим деревом. Подтянул коленки к груди, обхватил их руками и устало опустил голову.

Как дошел до того, что убегаю от самого дорогого человека на свете? Нет, понятно, что не вывез эмоциональной нагрузки из-за возвращения Стаса и из-за этого начал творить разную дичь. Но все равно ощущать себя полным идиотом неприятно. Мне же на самом деле нечего стыдиться, но одна маленькая ложь потянула за собой следующую, и теперь этот снежный ком, слепленный из глупого вранья, непременно ударит по моим отношениям.

– Яр, я твои очки еще вчера забрал, ― грустный голос Михаила раздался надо мной.