– А ты изменился, – словно не веря, что я способен на нечто подобное, то ли восхитился, то ли ужаснулся Стас, сузив глаза.

– Учителя хорошие были, – нагло бросил я, разворачиваясь.

Что ж, один – ноль. Следующий шаг за Артемовым. Уж он-то придумает достойную ответку к бабке не ходи.

Как ошпаренный выскочил из кабинета, меня била дрожь, с удовольствием бы сполз по стенке вниз, но не мог себе этого позволить, потому что на подоконнике сидел Миша. Макс куда-то умотал, как обычно все и делали на перерыве, а мой парень терпеливо дожидался меня.

Я буквально повис на нем и зарылся носом в шею, жадно вдыхая родной аромат. В этот момент мне было абсолютно наплевать на то, что подумают студенты, курсирующие по коридору. В объятиях любимого человека так хорошо и спокойно. Вот бы стоять так вечно.

– Солнце, что случилось? Ты из-за нового преподавателя так психовал? Вы знакомы? Он обидел тебя? – многочисленные вопросы посыпались на мою несчастную голову, без этого разрывающуюся от боли.

– Все в порядке, – тихо пробормотал я.

– Это ты уже говорил, – аккуратно обхватив ладонями подбородок, Михаил с тревогой заглянул в мои глаза. – Прошу, доверься мне, я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Чего ты боишься? – умоляющий тон резал по живому и бередил потаенные струны души.

Блять! Он переживает, это понятно, но как ему рассказать? Не могу. Если он узнает правду, то конфликт со Стасом неизбежен. А кто выйдет из него победителем? Я слишком хорошо знаю, что Артемов не проигрывает. По крайней мере раньше точно не знал поражений. Так рисковать недопустимо. Моя задача – уберечь Силаева и держать его подальше от бешеного препода.

– Миш, хорош. У меня просто нервы ни к черту из-за учебы: она еще толком не началась, а я уже хочу, чтобы скорей наступили каникулы, – слегка прижался губами к гладкой щеке любимого.

Резкий хлопок двери заставил обернуться. Стас стоял напротив нас и с ненавистью смотрел на моего парня. Через секунду он опомнился и, чтобы не привлекать к себе лишнего и ненужного внимания, поспешил прочь.

– Хватит. Сейчас ты мне все объяснишь, – Михаил схватил меня за руку и потащил в пустую аудиторию.

Я уныло плелся за ним, лихорадочно обдумывая, как выкрутиться из этой ситуации с наименьшими потерями.

Когда Ярик показался в дверном проеме, на него было страшно смотреть: потерянный взгляд, неестественная бледность, тень тревоги на лице. Сначала он остановился как вкопанный, а затем, увидев меня, неровной походкой приблизился и, обвив шею ледяными руками, прижался всем телом. Твою мать, да он же дрожит. Испытав мгновенный укол жалости, укутал его в своих успокаивающих объятиях.

Заметил насмешливую ухмылку одногруппника, пробегающего мимо. Показал студенту увесистый кулак и состроил зверскую рожу. Конечно, теперь еще и слухи по универу стремительно распространятся, подобно лавине, сошедшей с горы. Коридор – не самое удачное место для обнимашек. Но мне до этого, в принципе, нет никакого дела: посудачат да перестанут, переключатся на свежую сплетню. До зубовного скрежета надоело прятаться и шифроваться. Может, пора обнародовать наши отношения? Но к этому вернусь позже, сейчас в приоритете – душевное равновесие Белова и его беда, про которую мне пока ничего не известно. Но сомнений в том, что любимому нужна помощь, нет.

Задал блондину кучу вопросов, но ни на один так и не получил внятного ответа. Услышать от него в очередной раз, что все в порядке, – весьма ощутимый и болезненный для меня удар. Я же не слепой, вижу, что ему очень плохо. Почему же он не хочет поделиться своими проблемами? Разве близкие люди не должны быть опорой друг другу? Как там говорится в клятве молодоженов? “Любить тебя в горе и в радости”? И это правильно. Поддержка родного человека – самое важное. Тогда какого хрена мой парень ведет себя так, будто я ему чужой?

Попробовал еще раз убедить его довериться мне. Ласково поглаживая кончиками пальцев мужественный подбородок, старался передать Ярославу частичку своего тепла. Чуда не произошло. Сморозив очередную чушь, он мазнул губами по моей щеке. Как назло, именно в этот самый момент из аудитории выперся новый преподаватель.

Он замер напротив нас и пристально посмотрел на меня. От сверлящего взора немигающих голубых глаз мне стало по-настоящему неуютно, а морозный холод пробрал аж до костей. Минуточку. Это что? Ненависть?! Но как такое может быть? Артемова я впервые увидел сегодня на занятии и сделать ничего страшного ему точно не успел. Тогда получается, что этот испепеляющий гнев направлен в мою сторону из-за рядом стоящего блондина? Меня будто током ударило. Это же взгляд собственника, у которого отняли любимую игрушку. Ревность?! Станислав Викторович не просто знаком с Яриком, между ними что-то было? Нет! Невозможно! Белов же мне рассказал бы о таком? Или как раз не говорит, потому что их связь продолжается? Нельзя так думать! Я должен ему верить. Но как ни старался себя в этом убедить, в глубине души зашевелился червяк сомнения.

Словно опомнившись, мужчина отвернулся и поспешил удалиться. Во мне росла волна неподдельного возмущения от горькой обиды. Кусочки пазла сложились, но легче не стало. Наоборот, теперь стал усиленно накручивать себя и за несколько секунд погряз в тягостных подозрениях.

Все мои чувства обострились до предела, а эмоции зашкаливали. Пресловутая интуиция орала, что я – лох, которого развели как ребенка. Слова Ярослава, произнесенные когда-либо в мой адрес, сейчас казались ложью. Может, и не нравился ему никогда? Просто кто-то должен был согревать постель, пока где-то носило его вторую половинку? А теперь я и не нужен, получается, раз они воссоединились?

Но при всех своих растущих опасениях и неожиданных предположениях понимал, что парня трясет после встречи с преподавателем. От страха, или там что-то другое? Боже, я точно чокнусь от этих мыслей. Хватит! Сам себя запутал. Нужно просто откровенно поговорить. И пусть только попробует еще раз навешать мне лапши на уши: я многое могу простить, кроме обмана.

Затащил слабо сопротивляющегося Ярика в кабинет. Усадив его к себе на колени и положив слегка вспотевшие ладони ему на поясницу, строго сказал:

– Расскажи мне правду. Что было между тобой и Артемовым?

Зеленые глаза потемнели и лихорадочно забегали. Его острый кадык нервно дернулся. Белов закусил нижнюю губу и чуть отклонился, не решаясь посмотреть мне в лицо. Вопрос явно застал его врасплох, а инстинктивная реакция доказывала, что мои выводы были верны: в прошлом они действительно встречались.

С невероятным волнением ждал ответа. Сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Внутри меня поднялась настоящая буря, унять которую сможет только честность. Если он и сейчас продолжит врать, то можно смело ставить крест на наших отношениях.

После минутной паузы Ярослав тяжело вздохнул и наконец-то решился заговорить.

– Он был моим преподавателем на первом курсе, и…

Закончить фразу блондин не успел. В аудиторию, как оголтелый, влетел Максим и раскорячился в дверном проеме.

– Эй! – с порога громко закричал брат, привлекая наше внимание.

Он перехватил мой взгляд и жестом показал, чтобы мы как можно быстрее отлепились друг от друга. Едва Ярик занял свое место, как послышались недовольные возгласы однокурсников из-за широкой спины близнеца.

– Силаев, что застыл? Дай пройти, придурок, – грубо рыкнул Костя, никогда не выбирающий выражений и не отличающийся особым умом.

Он нагло толкнул Макса в плечо и гордо продефилировал мимо него. На лице брата мелькнул хорошо знакомый мне кровожадный оскал. Когда я хочу кого-то убить, у меня точно такое же выражение на физиономии. Ох, и влетит же Найденову позже. Сейчас же довольный собой близнец спешил к нам. Надо не забыть его поблагодарить за то, что вовремя предупредил и уже не в первый раз спас наши задницы.

– Поворковали, голубки? – сверкнула фальшивой улыбкой Ирка Давыдова, присаживаясь на соседний ряд и с нездоровым любопытством поглядывая в нашу сторону.