Жалованье было небольшим, но достаточным, чтобы не только не умереть с голоду, но и иногда полакомиться чем-то вкусненьким. Впрочем, Джафар был старым солдатом, не привыкшим к излишествам.

Жильём ему служил контейнер, оборудованный под сторожку. В нём было всё необходимое для жизни и молитвы, даже кондиционер. Удобства и вода оборудованы за углом.

В обязанности Джафара входил обход контейнерного городка, наблюдение за происходящим, проверка документов у людей, привозивших и увозивших контейнеры. Правда, это случалось редко.

Да и людей тут почти не бывало.

А по поводу беспорядка, случившегося два месяца назад, его предупредили заранее. Он не должен был ничего видеть и слышать. Да, ему заплатили, и заплатили вполне прилично. Почему бы и не полежать у себя в сторожке, нежась под струйками холодного воздуха из кондиционера, пока неизвестные люди решают свои проблемы?

Был выстрел, так что же? К выстрелам ему не привыкать.

Да, когда все уехали, он обнаружил на асфальте лужу свежей крови. Пришлось протянуть шланг и смыть жидкость, начинавшуюся спекаться, подальше, под контейнеры… Да немного потереть щёткой.

Это был беспорядок, а беспорядка Джафар не выносил.

Он ожидал, что появится полиция, но прошло время, никто не появился, и Джафар сам забыл про этот случай…

Джафар мечтал.

У него была единственная мечта- домик на берегу моря. Пусть этот домик будет крошечным, пусть хоть из пальмовых листов… Да он уже и присмотрел кое-что, недалеко от города, в тени прибрежных пальм. Его готовы были отдать за пятнадцать тысяч долларов. Небольшой уютный домик, на две комнаты, с террасой, выходящей на море, с крошечным огородиком. В палящий полдень пальмы, раскинувшие свои перистые ладони, шумели беспрестанно, напевая в унисон с шумом моря. Хозяин, давний знакомый Джафара, Ваха, был готов подождать. Правда, срок ожидания уже подходил к концу, а сумма никак не набиралась.

Джафар откладывал, то цент, то десять, а то и целый доллар. И в тайнике теперь было около шести тысяч, итог почти двадцатилетней экономии. Недавний инцидент с выстрелом и лужей крови принёс ему полторы тысячи, которые значительно приблизили его к цели. Можно было попробовать уговорить Ваху взять то, что есть, и попросить подождать, когда наберётся вся сумма. Но сколько придётся ждать? Ещё двадцать лет? Ваха тоже был далеко не молод, и хорошо относился к Джафару, но не готов был ждать бесконечно….

На этой должности Джафар мог рассчитывать максимум на сотню долларов, скопленных в месяц.

Но это если перестать кормить кошек…

А это было невозможно. Дело даже не в том, что на Страшном суде за это спросят по всей строгости. У Джафара было много грехов, за которые он готов ответить.

Джафар очень любил кошек. Да как можно не любить этих загадочных существ, посланных человеку самим Аллахом! Ведь даже Пророк Мухаммад был от кошек без памяти.

В легендах говорится о кошке Пророка, Муиззе, которую он очень любил. И однажды кошка спасла Пророку жизнь, убив змею, прокравшуюся в Его одежды.

А ещё однажды котёнок заснул на поле халата Пророка, и тот, собираясь на молитву, не решился разбудить мирно спящего котёнка и отрезал полу халата.

Из своих скромных доходов Джафар ухитрялся выделять немного на корм кошачьей семье, расположившейся среди контейнеров. Кошка- мать, трёхцветная красавица, недавно разродилась от бремени, и Джафар ждал, когда новорожденные котята, открыв глаза, появятся на свет Божий из тёмного логова, где родились.

А вот и котята. Их было пятеро. Ещё едва удерживаясь на ногах, они выбирались то по одиночке, то все вместе из –под контейнера и резвились на солнце. Кошка-мать следила за происходящим, постоянно наводя порядок и водворяя котёнка, убежавшего слишком далеко, в общую компанию. Джафар в свободное время сидел в сторонке и наблюдал за играми котят, иногда подрёмывая и забываясь тяжелыми сновидениями.

Котёнка, с которого и начались странные события, полностью перевернувшие не только жизнь Джафара, но и жизнь многих тысяч людей, Джафар отметил сразу.

Его поведение отличалось от остальных. Он носился и двигался как-то, как сказал бы старик, осмысленно. Как-то не по-кошачьи. Казалось бы, как это можно понять, но Джафар видел, что что-то не так, и наблюдал именно за этим, рыжим с белым, котёнком. Он постоянно отбивался от других котят, мутузивших друг друга в пыли и гонявшихся за мухами и бабочками. Как будто ему не интересны были ни компания, ни мухи, ни бабочки. Больше всего тревог и забот у кошки- матери вызывал именно он, этот рыжий странный экземпляр. То уйдёт между контейнерами и скроется из виду, и кошка в панике, заметив пропажу, бежит туда и тащит его обратно за шкирку. То начнёт взбираться на контейнер и прыгать оттуда, раз за разом, тоже вызывая ужас у матери. То вообще (и Джафар почувствовал холодок по спине от увиденного), начал, отойдя в сторонку от других, приседать на всех четырёх лапах, раз за разом. Да, было от чего оторопеть.

Джафар однажды заметил, как рыжий увязался за ним, правда, не смог уйти далеко, упал, повалялся и побежал к остальным.

И совсем уже не удивился Джафар, когда заметил, как тот же рыжий котёнок пробрался в его жилище. Спотыкаясь и подтягиваясь по железной лестнице, поминутно падая и снова поднимаясь, он взобрался в контейнер и исчез внутри.

Старик поднялся, котёнка, конечно, не было. Но Джафар знал, что он под топчаном. Попил воды и прилёг на покрывало, чтобы немного вздремнуть. Котёнок явно был под кроватью, оттуда слышалось тихое сопение, когда он засыпал.

По телевизору шли новости, Джафар стал потихоньку дремать, как вдруг проснулся от того, что увидел краем глаза котёнка. Тот, вылезши из-под топчана, прыгнул на табуретку, стоявшую перед столом сел и, подняв голову вверх, смотрел в телевизор.

Комментаторша непрерывно говорила что-то, но в момент, когда она произнесла: «…а сегодня, двадцать восьмого марта, две тысячи двадцать второго года, мы снова отметим, что…», котёнок вздрогнул, приподнялся, снова сел, и махнул передней лапой совершенно не по- кошачьи.

Но совершеннейший шок Джафар испытал, когда котёнок медленно повернулся к нему, снова сев на табуретке. Он напоминал человека, мучительно борющегося с некоторым сомнением, если только позволительно увидеть это на кошачьей мордочке. Глаза его были направлены вверх, он как будто осматривал потолок контейнера, украшенный кое-где тканью с сурами из Корана.

Но потом котёнок опять же медленно опустил глаза и посмотрел на Джафара. Увидев, что старик не спит, он расширил глаза и Джафар понял, что на него смотрит совсем не животное. Как будто сам Аллах смотрел на него из-под кошачьих век… Длилось это всего долю секунды, глаза котёнка стали рыжими, он вскочил, дёрнулся, спрыгнул с табурета, бросился к выходу, и звуки подсказали, что он кубарем катится по лестнице…

Левый глаз упрямо не хотел открываться. Правый орган зрения сумел как-то разодрать ресницы и выяснить, что в окружающем мире уже светло, а левый, стервец, подводил. Такое ощущение, что накануне я умылся ликёром. Знакомое ощущение, означающее, что вчера было принято на грудь весьма изрядно.

Так. А что там с головой? Голова, кажется, более-менее. Наверное, пока не проснулась, а вот вокруг глаз как будто сжали обруч. Причём обруч этот был подвижным, перемещался медленно вокруг всей несчастной башки моей, словно кольца вокруг Сатурна. Я полежал, прислушиваясь к ощущениям.

Предлагаю действовать медленно. Который, интересно, сейчас час? Судя по яркости света, должно быть не очень поздно. Хотя поди пойми эту столичную погоду. Блин, было ведь время, когда похмелья как явления для меня просто не существовало! Сколько же я мог принять вовнутрь без последствий? Много, по нынешним меркам, очень много. И максимум, что случалось наутро- это излишняя весёлость и смешливость. И, заметьте, без всяких дополнительных подозрительных веществ!