– Примерь.

Обреченно покачал головой.

– Я не могу его принять.

Соболев сузил глаза.

– Дима. Если я говорю, что хочу сделать тебе подарок, стоит сказать «спасибо» и позволить мне увидеть, как эти чертовы часы сидят на твоей руке.

Я помедлил, но все же вытащил хронометр из коробки, снял с подушки и застегнул на левой руке.

Часы выглядели очень статусно, и в то же время гармонично, без напыщенности. Непредвзятая элегантность, которой нет нужды бросать пыль в глаза, чтобы доказывать, что она лучшая.

Покрутил кистью, любуясь, как на сапфировом стекле отразились блики от ламп. И как выгодно оказалось соседство золота с кожей.

– Я жду.

– Спасибо.

Пусть я и понимал, что не заслужил подобные дорогие реферансы, но Женя, кажется, был удовлетворен тем, что смог не только удивить меня (в очередной раз!), но и сделать приятно. Безумно приятно.

И это сразу после утренней шалости.

– Но я предпочел бы сказать «спасибо» делом. – Захлопнул коробку, поднимаясь с места. – Скажем, после того, как мы вернемся с прогулки.

Соболев тоже встал, делая шаг ко мне.

– Может, в таком случае, мне почаще дарить тебе подарки? – ехидные смешинки в глазах подсказали, что в этой шутке была лишь доля шутки.

– Идем, Евгений Романович, у нас на повестке дня Сяншань.

Один из старейших в стране парков встретил нас водоемами с беседками на берегу, водопадами и гротами. Цветущие деревья и пышная зелень – все окунало в природу. Первозданную, лишь чуть подкорректированную человеческой рукой.

Когда мы поднялись к пагоде Люли, облицованной нефритово-зеленой плиткой, откуда открывался просто неописуемо живописный вид на парк сверху, я решил вернуться к начатому еще по дороге сюда разговору.

– Значит, у тебя есть сестра?

– Люся. – Соболев кивнул. – Наша любимица, я бы сказал. Мелкая, озорная, стройная, как осина. И в то же время с очень сильным характером. – Мужчина тепло улыбнулся. – В детстве именно она пыталась завязать драки, и не только на подушках.

– И в кого она пошла таким характером?

– Да вот сами гадаем. Отец у меня военный, пусть и в отставке. Служил в спецназе. Муштровал нас с самых пеленок, так что было не забаловать. Но Люське все нипочем. И ее проделки порой приходилось брать на себя.

– У вас большая разница в возрасте?

– Четыре года. Ерунда. Но я, как старший, считал своей обязанностью прикрывать мелочь пузатую. Мужчина же. Должен на руках носить и пылинки сдувать.

– А мама?

– В прошлом профессиональная балерина, сейчас преподает в балетной школе. По конституции, кстати, Люся в мать пошла. Так что обманчивая хрупкость у незадачливых подростков порой находила выход в довольно экспрессивной форме отказа. – Евгений провел ладонью по шероховатому камню балюстрады. – Наш переходный возраст – это вообще отдельная история.

– Ты же понимаешь, что данными фразами лишь разжигаешь интерес?

Соболев подмигнул.

– Может, я того и добиваюсь? Чтобы ты жадно вслушивался в каждое мое слово, желая узнать, что было дальше?

И я снова почему-то подумал сейчас не о биографии босса, а нашем тет-а-тет с горячими, откровенными темами. Где за каждой следующей фразой ждет нарастающее, как по спирали, возбуждение.

– Значит, я должен добиться того же со своей стороны.

Растянул губы в улыбке.

Мы будем играть вдвоем, Евгений.

Евгений

Когда проснулся, первым делом проверил календарь.

Да, все так и есть, информация из паспортов, которая попалась на глаза при оформлении билетов, подсказала, что у Димы сегодня день рождения.

Подошел к столу, вытащил ящик, выуживая на свет коробку с подарком.

Я понимал, что это слишком широкий жест, и все же хотел, чтобы на его запястье оказалось то, что преподнес я.

Этакий негласный символ, что я имею некоторую власть над Кулаковым вне работы.

Я хотел, чтобы он носил на себе частичку… меня? Чтобы признавал отношения, в которых я сам не до конца разобрался.

Когда делал заказ на сайте, параллельно собирая чемодан, поддался импульсу, эмоциям. Ведь был рад, что со мной в Китай поедет именно он.

Как сложилась судьба! Всего лишь промах наших спецов, и Дима у меня в кармане. Вернее – рядом со мной.

Я был, наверное, еще под впечатлением после нашего секса, когда без зазрения совести отстегнул полтора миллиона за статусную вещь.

У мужчины должны быть хорошие дорогие часы. И пусть первыми, которыми Кулаков будет дорожить, будут те, что подарил ему я.

Кажется, я совсем повредился умом, раз решил таким образом «окрутить» паренька, что, кажется, и сам был готов идти навстречу?

Но все же чувствовал некоторую вину. Только из-за того, что не мог предоставить ему ответную… скажем так, услугу.

А какой минет он сделал на днях?

Прикрыл глаза, отдаваясь приятным воспоминаниям.

Кажется, в однополых отношениях имелся ощутимый плюс. Дима понимал, как именно нужно делать, чтобы мне было приятно. Как любому другому мужчине стало бы приятно.

Спрашивать о прошлом опыте, разумеется, было бы глупо. Да и зачем? Не стал бы я поднимать подобные темы.

Но одно подтверждено – сосал он отменно. Так, как я любил. Так, как я хотел.

Так, как хочу теперь каждый вечер! Да и день, если на то пошло.

И утро.

Потому как член сейчас, вспоминая, как тесно и влажно было в Диминой глотке, начал пульсировать, увеличиваясь в размерах.

Минет…

Просто взять в рот. Член. Чей-то.

Стиснул зубы.

Никак.

Стоило представить, как сам оказываюсь на месте Кулакова, меня начинало воротить.

Что за херня?!

Я же трахал его! Вбивался в зад! Дрочил ему!

Но представить, что предстоит самому делать минет или, еще чего – становиться раком…

Как к этому приходят?

Не за неделю точно. И не за две.

Дима ведь должен понимать это? И не обижаться на мою… гомофобность, как бы смешно это не звучало.

Подумать только, я могу спокойно заниматься сексом с мужчиной, но только в активной роли. И мне же понравилось!

Понравилось, как я мог сжимать его, не боясь оставить синяки.

Понравилось, как он всхлипывает, не стыдясь этих откровенных звуков.

Понравилось, как он реагирует на мои прикосновения!

В Диме было больше честности, чем во многих девушках, которые встречались со мной. Те обычно предпочитали томно улыбаться и строить из себя недотрог.

Диме нет нужды прятаться за какими-либо масками. Он сразу обозначил: хочу.

Член снова дернулся.

Я вот тоже хочу.

Но нужно помнить, сегодня день Кулакова. Двадцать девять. Теперь у нас разница в возрасте в девять лет. Ненадолго, до тридцатого августа. Скоро снова станет десять.

Это даже забавно. Дима – Лев, тогда как я – Дева.

Словно насмешка Вселенной.

Впрочем, ручной котенок, которого я видел, стоящего передо мной в абсолютном неглиже и послушно выполняющего каждый приказ, умеет показывать коготки.

Я усмехнулся.

Котенок. Стоит погладить его по шерстке.

Идея с сексом по телефону пришла также спонтанно, как и решение купить ему золотую «Омегу».

Я вкрадчиво говорил, с удовольствием слушая, как у Димы прерывается дыхание, а рука наверняка исполняет то, что я сейчас очень ярко представлял.

Ему явно пришлось по душе.

Во время разговора опустил руку к вставшему члену, погладил сквозь ткань, однако сам мастурбировать не спешил.

Кажется, Кулаков что-то перемкнул в моем мозгу. Потому как я хотел кончать от его прикосновений. Слишком он раззадорил рецепторы, которые желали, чтобы их вновь умело подвели к черте и отправили за нее, заставив приятной истоме осесть в паху.

Очередной стон.

Мне нравилось, как он стонал. Прямо музыка для ушей.

Воздух со свистом срывался с губ. Он уже на пределе. Я знаю.

Протяжный стон и тяжелое дыхание после.