Хороший мальчик.

Исполнительный.

– С днем рождения?

Дима хмыкнул, после втягивая воздух через нос.

– Знаешь, я, конечно, не против секса по телефону, но все же предпочел бы, чтобы все сказанное было в реале.

Собственно, а чего я еще ожидал?

Сам нарвался.

Однако портить настроение мальчику в его день, обрубая возможные пути, не стоило. Да и я не знал, чего стоит ожидать от себя.

Я же не думал, что когда-нибудь приду к сексу с мужиком? Пришел. И теперь жажду повторения.

Так что… не стоит зарекаться.

Это пока я что-то вбил себе, но как карта ляжет, не знает никто. И я в первую очередь.

– Я… приду к этому. Думаю.

– Хочу стать первым, кто узнает, когда ты придешь к этому шагу.

Как будто я буду рассматривать другую кандидатуру на возможный первый минет с моей стороны! Ха!

На самом же завтраке подарок вызвал у него логичную реакцию на дорогую вещь – и хочется, и колется. Пришлось надавить. Снова показывать себя хозяином положения.

Эти доминантные замашки и покорность Димы, которая иногда давала осечки, приятно ластилась к коже.

Я смотрел на то, как хорошо смотрятся часы на его руке, и мысленно хватил себя.

Теперь каждый раз, глядя на них, буду вспоминать этот день. И вечер, на который у меня просто грандиозные планы. И Дима в них – главное блюдо.

Прогулка по Сяншань расслабила. Я и забыл, каково это – вот так отпускать мысли и просто наслаждаться неспешным шагом. Все проблемы и рабочие моменты оставили за спиной, с интересом смотря по сторонам.

Казалось бы, такая мелочь, как совместное времяпрепровождение, которое я и так чувствовал, все же видел Диму каждый день… Но сейчас он изменился, тоже скинул с себя маску сосредоточенности, шутил, язвил и напоминал мне того самого Кулакова, кого было так забавно подкалывать после его опуса с потерей памяти. Я прямо-таки ощущал, сколько восторга скопилось внутри, и потирал руки в предвкушении.

Вопросы становились все более точечными, и с ничего не значащих перешли на личности. Открыть информацию о своей семье оказалось просто. Также просто, как и обсуждать ранее любимый вид спорта. Или предпочитаемый город на море.

С каждым шагом мы с Димой пытались притереться, причем эта притирка шла с обеих сторон, что не могло не радовать.

– Ну, теперь твоя очередь. Единственный ребенок в семье?

Дэм фыркнул.

– Это было бы обидно, учитывая мою ориентацию. Нет. У меня тоже есть сестра. И тоже младше. Правда, значительно. Маргарита сейчас на первом курсе ин.яза.

– Восемнадцать?..

Дима кивнул.

«Значительная разница в возрасте»?.. Те же десять лет.

Тряхнул головой.

Нет-нет, параллели проводить не стоит. Семья – это совершенно другое.

– А… твоя семья знает?

Дима прикусил губу.

– Да.

– Если тебе неприятно об этом говорить или я перешел черту…

– Нет. Нет-нет, все в порядке. – Мужчина отвернулся от лицезрения плавающих в пруду рыб. – Просто каминг-аут произошел не так, как я его планировал.

– Ты хотел сообщить? Сам?

Он кивнул.

– У меня довольно дружеские отношения с сестрой, пусть и росли мы всегда с разными взглядами и интересами. Когда я был в школе – она только родилась, когда в первый раз попробовал алкоголь – Ритка пошла в садик, когда же я оказался на студенческой скамье, пришел ее черед грызть гранит науки в школе. – Он пошел вперед, задумчиво глядя по сторонам. – Она хотела играть в куклы, а мне были интересны компьютерные шутеры. Она интересовалась мальчиками, а я… бил себя по рукам, лишь бы не заглянуть в ее переписки, понимая, что меня-то тоже может заставить сбить дыхание интимная фотография, предназначенная для чужих глаз. – Дима пнул камушек. – Наверное, это участь каждого брата или сестры, когда получается родиться в одной семье с довольно неплохим разбросом по времени.

Я не торопил его, пусть Кулаков и погрузился в свои мысли. Наверное, вспоминал, как вообще пришел к идее раскрыться.

Меня этот вопрос очень интересовал. Хотя бы тем, что я не мог себе представить, как сейчас смог бы пойти домой и сообщить, что трахаюсь с подчиненным.

Один только взгляд отца проклял бы меня на месте, заставив вспыхнуть, как спичка. А лучше – провалиться под землю, чтобы никогда больше не представать перед ним.

Это очень болезненная и сложная для меня тема.

И я не уверен, что со своей стороны каминг-аут все-таки будет совершен.

– Мои родители развелись. – Все же продолжил Дмитрий. – И в момент, когда отец сообщил, что уходит, я вспылил. Вывалил все, как на духу. Меня просто выбесило, что он не следовал своим же указаниям, тому, чем пытался научить нас с Марго. – Он горько усмехнулся. – Оказывается, любить и почитать можно не единственного человека. А верность – всего лишь звук, не имеющий под собой никакого подспорья. – Он стиснул кулаки. – Прошло одиннадцать лет, как он ушел, но я до сих пор не могу ему простить эту двойную жизнь.

Молодец, Женя! Пять баллов!

Каким хером ты полез сюда?! В его день рождения?!

Отличные воспоминания, просто, блядь, заебись какие отличные! Праздничные!

Отвел взгляд.

– Прости. Я не должен был влезать в это.

– Мы же вроде открываем душу? – Кулаков вздохнул. – Я был бы рад, чтобы история пошла в другом направлении, но вынужден был раз за разом встречаться с отцом… Он переехал в соседний дом. К любовнице, которую обрюхатил по неосторожности. Разумеется, его мадам была младше матери и годилась скорее в дочери, чем в потенциальные жены. – Еще один камушек отлетел от носа кроссовка. – Собственно, тогда я и понял, что мне нужно валить из того района, поскольку каждый раз хотелось подойти и врезать. Или показательно засосаться с любым левым мужиком, чтобы позлить папочку.

Дима говорил и говорил, слова нескончаемым потоком вываливались из него, словно он хотел… выговориться. То, что копил в себе, а сейчас решил выплеснуть махом.

И я слушал. Не перебивал. Просто выступал в качестве психолога, которого и не приглашали в нашу прогулку.

Когда стенания по его прошлому и ожидаемой негативной реакции отца на громкое заявление о гомосексуальной ориентации сорвались с губ, Дима скрипнул зубами. Остановился. Глубоко вздохнул.

– Присядем? – он указал на одну из беседок.

Прошествовали внутрь красиво вырезанного из дерева произведения искусства невидимого мастера. Нам повезло, таких беседок было много, как и скамеек, так что мы оккупировали выбранную чисто под себя.

– Но, что удивительно, мама и Марго поняли мои… предпочтения. – Дима откинулся на жесткую спинку. – А ведь я переживал именно из-за их реакции. Знаешь, как это представлялось с самого начала? Мол, приду я сначала к сестре, начну расспрашивать про ее нынешние отношения, поинтересуюсь, нет ли каких проблем, и в шутку заявлю, что в случае, если она захочет отомстить за плохое поведение парня, я могу его наказать. Нагнув и поставив на колени. – Теперь на лице блондина снова появилась улыбка. Вернее, проблеск таковой. – Я хотел взглянуть, как бы Ритка отреагировала на такое заявление. А, зная ее, она с легкостью бы согласилась, еще коварно потирая ручки. И мы начали бы обсуждать вопрос дальнейшего «а-та-та» нерадивому ухажеру. А вот тогда, когда она бы расслабленно махнула на меня рукой, я бы и сказал: «Может, так и поступлю?.. Все же точно знаю, как это, нагибать и трахать мальчиков».

У меня внутри снова заскребло.

Да. Он трахал. И хочет трахать. И будет хотеть быть сверху.

Я все глубже и глубже вырывал себе яму, и понимал это, лишь когда оказывался в ней.

– А Рита?.. В твоем предполагаемом каминг-ауте как отреагировала? Так же, как и в реальности?

Дима улыбнулся теперь широко, прогоняя тень, набежавшую при рассказе об отце.

– Не совсем. В воображении она просто приняла эту данность. В реальности же… просила меня сводить ее в гей-клуб, чтобы собственными глазами убедиться, что я говорю правду.

Мои брови поползли вверх.