…

Моника сломя голову неслась по лестнице вниз, периодически уворачиваясь от возвращавшихся с брейк-тайма коллег. За полой невзрачного серого пиджака она пыталась удержать нечто цветастое, однако в лестничных пролётах оно, извиваясь, стремилось вырваться на всеобщее обозрение.

– Вот они где спрятались, а я тут как тут! – в попытках отдышаться Мон засунула свою щекастую голову в дамскую комнату.

– Входи и закрывай дверь, – шепнула Фрида.

Мон вытащила из-за пазухи принтованный шелковый платок.

– Боже, как неловко… – сетовала сидящая на крышке унитаза полуголая Эйя, пока Фрида застирывала её юбку. В руках она переминала какой-то плоский и широкий полиэтиленовый колпачок.

– Да брось ты, всякое бывает! Вечно эти рабочие что-то забывают, на этот раз канистру не закрыли, ужас! Сама-то как? – не унималась Моника.

– Ничего, голова только болит. Снилась муть такая, будто я стою одна, рядом куст, вокруг пустошь, и вдруг какой-то жуткий звук, прямо надо мной. Какой-то космический корабль, мигает. Хочется рассмотреть его, но нет сил поднять голову, всё тело тянет к земле…к чему бы это?

– Сигнализация!? – хором озвучили свою интерпретацию происходящего Фрида и Моника.

– Да, точно, противопожарная сигнализация, учебная тревога была, быстро отключили, – подтвердила Мон. – А ты там зачем прогуливалась, дурашка? Что забыла-то на складе, признавайся! – продолжила Моника, Эйе же стало немного стыдно.

– Да ладно, отстань от неё со своими расспросами, не самое подходящее время, – оборвала её Фрида и обратилась уже к Эйе: – А насчет снов дам тебе один совет: если они у тебя такие яркие, – начала она.

– Яркие…да…более чем, – немного оживилась, несмотря на своё ущемлённое положение, девушка.

– … Тогда меньше думай, больше записывай. Один мой приятель так делал на протяжении 10 лет, а теперь, ищите этого миллионера на книжных полках страны. – Фрида театрально развела руками, как фокусник, закончивший выступление: в одной из них была практически сухая легкая юбка, фен для рук отключился. – Да, свитер ты тут вряд ли отчистишь, сесть может. Разберешься дома.

Фрида мастерски накрутила припасённый Моникой платок вокруг шеи и плечей Эйи так, что простому обывателю отличить сложную конструкцию от настоящего магазинного топа было бы проблематично, да и немного помятый зад юбки драпировка перекрывала неплохо.

– Вот, так, пожалуй, лучше… – в завершение начальница повесила ей на шею свою массивную цепь с медальоном. – Сейчас вызову такси, сумку уже вынесли к проходной.

– Но… – Эйя схватилась за платок.

– Завтра вернёшь, – успокоила её Фрида. – Дыши-отдыхай, увидимся в понедельник.

Фрида и Мон, проводив новенькую на выход, медленно пошагали наверх:

– Знаешь, она, конечно, только пришла к нам… Такая папенькина дочка и тому подобное, но, думаю, не стоит её опасаться, – сообщила арт-директор.

– Возможно… – задумалась Моника. – По крайней мере не наглая, так кажется. Значит, травля и игнор новобранца официально завершены?

– Думаю, да.

– Окей, сообщу, пожалуй, остальным, – Моника начала набирать сообщение в рассылку. – А что за друг такой? Писатель? Фантаст? Почему я раньше не слышала. Миллионер, говоришь? Может, познакомишь, или он как всегда …? – хихикнула она.

– Ахха, ерунда, придумала я его, чтоб немного её отвлечь от…

– Ну вот, а я уж… раскатала губу… – расстроилась Мон.

– Да ладно тебе, – Фрида похлопала подчинённую по плечу. – Ты же видела крышку у неё в руках?

– Нет, а что? – Моника оторвалась от телефона.

– Пластиковая, широкая… Похоже, что от дихлорэтана… – арт-директор начала игру в самого известного сыщика.

– Не может быть! – Мон прикрыла рукой пухлый рот. – Думаешь, это она… специально так?

– Думаю, да.

– Думаешь, это она так из-за нас? Хотела покончить… – Монику внезапно пронзило чувство вины.

– Прекрати! – оборвала пустые домыслы Фрида. – Думаю, нет. Может, скорее парень или что-то вроде того. Мы это обязательно выясним, но позже, когда всё уляжется… Да, и после не вполне оправданного моббинга с нашей стороны нужно заново вливаться в доверие… Позовём её на ланч в понедельник?

– Отлично! Мне с ней крупный проект предстоит доводить до ума. Ведь надо знать врага в лицо, правда? А может, натаскаем её потом что-то важное доносить от папаши? Из первых уст, так сказать, – хихикнула Моника.

– Конечно, натаскаем! – тут Фрида вспомнила, как застирывала обоссанную юбку Эйи, – Куда ж она денется? – начальница со скрипом рассмеялась подобно ведьме, грозя кривым пальцем с парой крупных перстней на нём: – Ведь за ней должок!

…

Восстановление после аварии шло вполне себе обычными темпами. Вся левая часть тела и голова Нико были если не перебинтованы, то скрыты за пластиковыми каркасами на шарнирах. После утренних уколов боль почти стихла. Передвигался он достаточно быстро по сравнению с первыми днями после операции, и по этой причине рассекал вдоль и поперёк пропитанный медицинской химией плотный воздух коридора в ожидании перевязки. Время должно было ползти медленно, но с учетом скорости пролетавших мыслей продвигалось невероятно резво, скачками. Нечеткие белые тени таких же как он стали постепенно образовываться в очереди у кабинета. Нико по-прежнему не видел лиц, только плывущие силуэты с двоящимися пятнами голов. Миопия высшей степени. Присохшие линзы с его глаз сдирали всем отделением, только когда он пришел в себя. Очки пока не принесли, из родственников и друзей никто не приходил. Перевязка прошла преимущественно привычным образом. Левую руку частично освободили, выдали новый каркас: торс и одна нога скрыты под ним почти полностью, на плече лямка-ремень, чтобы регулировать размер. В белой свободной футболке и кальсонах, в пластиковых доспехах, он казался себе героем аниме, хоть и не видел четкого отражения в зеркале напротив кушетки. Запах, правда, немного подкачал, но полноценный душ не светит ещё очень долго. Далее он был направлен к столу у окна, в коридор. Там, напротив фамилий пациентов в специальном лотке оставлены стаканчики с водой и прописанными таблетками. Нико наклонился к столу, сощурился изо всех сил, но… своей фамилии так и не нашел. Её не было, абсолютно точно не было.

« А моей тут нет…» – тихо промолвил он себе или разбредающейся по палатам толпе белых теней. Кучка молоденьких смеющихся медсестёр обернулась на него, и одна из них без удивления и сожаления сказала: «ДА ПОТОМУЧТО ТЕБЯ НЕТ!» – тут же отвернулась обратно и продолжила шушукаться с подружками. Земля начала уходить у Нико из-под ног, сердце не колотилось, только шум в голове смешал все звуки в коридоре. Подлетев к зеркалу в вестибюле, он увидел лишь отражение противостоящей стены. Что-то с невероятной силой как за лямки начало тянуть его наверх. Он сопротивлялся, как мог, цепляясь за воздух. Примерно в полуметре от потолка движение замедлилось и тоном, граничащим с инфразвуком, в голове прозвучал женский голос: «У ТЕБЯ ЕСТЬ ЕЩЁ ОДИН ШАНС, НО ПРАВА НА ОШИБКУ НЕ БУДЕТ. ПРИНИМАЙ ТОЛЬКО ВЕРНЫЕ РЕШЕНИЯ». На последней фразе Нико уже выбегал из входной больничной двери, преодолев все неизведанные сопротивления и лямки, продолжавшие тянуть назад и вверх. Картинка вестибюля начала исчезать, … сменяясь на сумрачный вид реанимации. Одним рывком свободной от повреждений руки он выдернул эндотрахеальную трубку. Под писк индикатора сердечного ритма шипение в голове угасло.

– Фред…. – удалось простонать ему сухими губами.

– Смотри-ка, очнулся боец, – бросила проходившая мимо санитарка кому-то за стеклом. – Не волнуйся, в соседнем крыле твой друг, – было адресовано уже ему.

Пробудившийся после 18-часового медикаментозного сна, но мыслящий трезво, как никогда, Нико знал, что это ложь. Из глаза так и не вытекла слеза. «Надо как-то отодрать эти линзы», – пришло в голову что-то рациональное.