Замираю с открытым ртом, чегоооо?

Блин, что они сказали?

В голове только и крутится, последнее слово – подъпьяхуться.

Наверно это польский язык или словенский. Нет, больше на украинский похоже или белорусский.

Аааа, что это такое вообще?

Вот же я дура, это точно квест. Наняли на работу гастарбайтеров с Украины, это точно украинский.

Успокоившись, закрыла дверь и вернулась вновь на место, куда меня девушка посадила.

Вновь осматриваюсь, в углу печка, на ней что-то похожее на котелок. Ещё в одном углу горит какой-то маленький огонёк. Поднимаюсь на ноги и подхожу, всматриваюсь в этот угол. Что это такое? Никогда не видела ничего похожего.

Напрягая глаза, смотрю на огонек, он висит на цепочке, напомнил мне штуку, которой священник в церкви машет. В церкви я несколько раз была и даже службу слушала. Так вот это то же самое, но поменьше. А дальше за огоньком, стоит деревянный квадратик, размером примерно двадцать на двадцать, а на дереве рисунок на икону похож.

Это икона, прихожу я к такому выводу, и старинная.

Думаю, это избушка-музей. старинных вещей, а организаторы квеста меня сюда погреться отвели. Ну, всё, успокаивайся Марина, говорю я сама себе.

Вновь возвращаюсь на место, где сидела. Осматриваюсь, что это?

Напоминает по форме матрас, лежащий прямо на полу. Только матрас какой-то очень жёсткий.

Решаюсь пощупать его руками, там внутри всё хрустит. Ощупываю жёсткую ткань и нахожу дырочку, вытаскиваю из дырочки сухую траву. Кошмар какой-то, зачем в матрасе трава?

Голова идёт кругом, не могу понять, то ли от холода, то ли от переживаний, меня немного колотит. А потому решаюсь, прилечь на этот матрас. Снимаю свой короткий пуховичок, ложусь. Немного поёрзав, нахожу удобное положение и накрываюсь пуховиком сверху.

Сама не замечаю, как, но я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь вновь от криков, спросонья даже не получается понять, что происходит. Открыв глаза, смотрю в потолок, в черный потолок. Рядом со мной на матрасе девушка.

Вспоминаю вчерашний день, сначала университет, потом метро и потом уже этот сумасшедший квест.

Тру глаза, и вдруг в этот момент распахивается дверь. На пороге в клубах пара или тумана, мужской силуэт, он смотрит на нас и вдруг как заорёт:

– Чё, поча думати, cе же слышаве?

Он ещё, что-то кричал, но я не могла ничего понять и разобрать. Девушка, спящая рядом со мной, вскочила, что-то ему ответила. После этого мужик исчез, а девушка забегала из угла в угол.

Всё происходило настолько быстро, что я не могла даже понять, что это всё значит.

В следующий миг девушка сунула мне в руку какую-то тряпку и проговорила:

– Одень, – и руками показала, как снизу нужно одеть.

Я развернула тряпку, это была юбка, длинная и завязывающаяся на веревку. Сил на то, чтобы пререкаться у меня не было, и я натянула юбку на себя, прямо сверху на джинсы. Только я закончила, опять дверь в избушку открылась, и внутрь ворвались два мужика, странно одетые и обутые.

Мужики схватили нас буквально за шиворот, меня потянули за капюшон пуховика. Так нас вдвоём, и вытащили на улицу.

На улице уже стояли люди, мельком на них взглянув, отметила, что они одеты все примерно, как и девушка со мной. И мужики, что вытащили нас из избушки, тоже в какой-то странной одежде.

Нас стояло около десяти, разного возраста мужчин и женщин. Четыре мужика ходили перед нами и что-то громко говорили. Грозили нам кулаками и сложенными в руке хлыстами.

Так пройдя мимо раза три, они вдруг замерли. На конях подъехали ещё трое, посмотрели на нас, а затем спустились с коней.

Один невысокого роста, но крепкий и коренастый подошел ко мне в плотную и стал разглядывать, как обезьянку в клетке. Я чуть смутилась от такого пристального мужского внимания. Немного помявшись на месте, кашлянула и проговорила:

– Мужчина, можно вас попросить отойти.

Мужик открыл рот и завис так.

А потом заорал, что-то остальным и все семеро тут же подбежали к нам, все уставились на меня. Я не выдержала:

– Мальчики, я бы предпочла выйти из квеста.

Коренастый мужик, схватил меня и заорал:

– Соглядатай!1

Я открыла рот, меня возмутило, что меня обозвали. Нет, я не знала, что такое соглядатай, но чувствовала, это оскорбление. Пока я была в замешательстве, соображая, что ответить, этот мужик меня ударил в живот.

Мне было настолько больно, что я сложилась пополам и застонала. Остальные мужики тоже накинулись на меня, посыпались удары, от которых я упала на снег.

– Мечники речи не думы лихое. Изуметися она2.

Не знаю, что она говорила, но мужики отступили, сверкая на меня глазами.

–Поэхали есмы на двор гнэ.

Конные вскочили в сёдла, переговорили между собой, а остальные схватили меня с земли, девушку со мной и вместе с остальными стоявшими, стали нас гнать вперед кнутами.

С трудом поднявшись с земли, я практически бегом побежала вперед, подгоняемая криками и щелчками кнутом.

Бежать по неутоптанному снегу было тяжело, я быстро устала, избитое тело болело. Несколько раз вытирала нос, разбитый в кровь.

Не выдержав всё это издевательство, я закричала на мужчин с кнутами:

– Вам это так с рук не сойдёт, я на вас в суд подам.

Тут же ко мне подъехал коренастый мужик, и с высоты лошади, на которой сидел, произнёс:

– Молчати дурная, иль тута тебя отдрюкаю3, – мужики вокруг заржали, как кони.

До меня дошёл общий смысл, сказанного и только открыла рот, чтобы послать его подальше, как за руку меня схватила та девушка из домика.

– Рыци им ти моиа сэстра4, -тихо прошептала мне на ухо.

Мне подумалось, она хочет, чтобы я им сказала, что мы сёстры.

–Сє сэстра мои, она изуметися5, – это она уже мужикам.

Я думаю, это она сказала, что я её сестра.

В это время мой взгляд упал в сторону от дороги, по которой нас заставляли бежать, и я вновь впала в какое-то шоковое состояние. По бокам от дороги шёл неровный ряд из вырытых в земле землянок, были видны только входы в землю и торчащие из земли травяные копны, я решила, что это крыши. Труб не видно, но из входов, хоть и закрытых валил пар.

Домов подобно тому, где я ночевала, было штук шесть, а остальные, около двадцати, были вырытые в земле. Осматриваюсь, отчего останавливаюсь, запинаюсь и падаю.

– Стояти, – раздается крик того самого, мужика коренастого, что обещал меня отдрюкать.

Думаю, он у них главный, а потому от страха меня немного потряхивает. Когда он спускается с коня и вновь подходит ко мне, трясусь, как заяц, глаза думаю из орбит вылезают.

– Несмысла, младоумеъна суще6, – это он мне.

Затем подъезжают запряженные в сани лошади и нас начинают толкать к ним. Я пытаюсь немного сопротивляться и получаю удар кнутом, отчего вскрикиваю. Слышу, как мужики на лошадях смеются. Девушка. назвавшаяся моей сестрой, за руку тянет меня к саням.

Нас всех загрузили в сани и куда-то повезли. Я выглядывала из саней, разглядывая, куда нас везут. Почти ничего не видно, один белый снег вокруг.

Посмотрела на девушку, что пыталась меня спасти от мужиков, назвав сестрой. Нужно хоть познакомиться, и я повернулась к ней:

– Я Марина, а тебя как зовут?

Девушка смотрит на меня, будто ничего не понимает. А я глубоко вздыхаю и думаю, из какого же она глухого места Украины или Белоруссии, что даже русский язык не знает.

И тут меня осеняет догадка, может это секта какая-то, меня в неё забрали и живут по каким-нибудь своим староверческим обычаям. А блин, точно староверы они.

Так надо проверить, как они крестятся, сколько пальцев два или три ко лбу прикладывают. Сейчас я выведу их на чистую воду…