– Что опять? – взвыла Агнесса.

– Она в последние носки положила записочку, что возвращается домой и дала свой адрес.

– И что?

– Гномы прислали договор о сотрудничестве. Они заказали партию жилеток из овечьей шерсти. Бабушка вас послушалась и зарегистрировалась, как самозанятая. Сейчас активно обсуждает условия с гномами. Она прямо помолодела!

– Забавно. Каким образом она с ними общается?– Агнесса побарабанила пальцами по столу.

– Они ее в телеграм-чат включили.

Агнесса хихикнула. Действительно, как в сказке!

– Привет бабуле! – и она отключилась.

Оставалось всего три дня до конца отпуска, и специалист по волшебным превращениям не хотела потратить их на ерунду.

Возвращаясь из отпуска, Агнесса решила-таки заглянуть к Гамадрилкину, но он опять куда-то улетел и был вне доступа, поэтому она прямиком отправилась в родной город.

Вернувшись домой, Агнесса первым делом решила проверить, каким образом к Гамадрилкину попала ее научная разработка, которую ученый совет забраковал, как нерабочую. В институте Чудес и магических превращений строго следили за секретностью подобных исследований. Иногда они неожиданно “выстреливали” через много лет, но до поры до времени хранились под грифом “секретно”. Самым простым способом было спросить у самого Гамадрилкина, но он на связь не выходил.

Дома Агнесса разобрала чемодан, включила робот-пылесос, пыли поднакопилось изрядно, села за стол и задумалась. Она чувствовала, что события вокруг неё происходят не просто так.

Во-первых, секретная лаборатория, куда Агнесса попала с легкой руки Вари, не значилась в списках подразделений института. Она проверила. Во-вторых, слишком много событий крутилось вокруг этого места в течение последнего месяца. К чему бы это? Агнесса верила в теорию знаков. Тут она заметила, что пылесос тычется ей в ноги и отошла в сторону

“Утро вечера мудреней”, – сказала сама себе Агнесса и легла спать. Ночью ей снились драконы, золотые лошади и китайские хохлатые собачки.

На следующий день Агнесса поехала в родной институт. Поднялась в приемную директора. Секретарша, обожавшая Агнессу, распахнула перед ней дверь. Когда-то Агнесса помогла ей в одном щекотливом деле.

Директор, увидев Агнессу, вскочил и заулыбался. Он обладал яркой и необычной внешностью, был весьма привлекательным мужчиной, со снежно белыми волосами и ухоженной бородкой. Он выглядел лет на 35-40, иногда на 60 с хвостиком, когда был зол. Стильно одевался, и многие сотрудницы тайно вздыхали по нему.

Людям, мало с ним знакомым, директор казался душкой, но Агнесса-то знала, что не дай бог попасть ему под горячую руку. Когда директор сердился, он изрыгал пламя и проклятия. Агнесса однажды оказалась свидетелем подобной вспышки гнева.

В институте в финансовом отделе работала сотрудница, звали её Люба. Была достаточно неплохим работником, но был у неё пунктик. Иногда она, как дятел, долбила и долбила об одном и том же. Это было не всегда, но иногда на неё находило. Периодически. Как-то пришла Люба к директору, у него в это время находилась Агнесса. Люба принесла документы, положила на стол и вместо того, чтобы уйти, начала жаловаться директору на одного из сотрудников, из-за которого во время не смогла сдать отчет.

Директор кивнул, отвернулся и продолжил разговор с Агнессой. Но Люба не уходила. Она талдычила об одном и том же, возвращаясь по кругу к своей жалобе. Директор слегка порозовел и опять кивнув, сказал: “Спасибо, я учту”. Любу это не остановило.

Кончилось все печально. Внезапно директор вскочил, заорал, кинул в Любу отчетом и произнес, как показалось бы непосвященному, какое-то ругательство. Но на то он и директор института волшебных превращений, это было заклинание, а не ругательство.

Люба вдруг встала на четвереньки и превратилась в овцу… Овца наложила кучку катышков на директорский ковер и убежала, блея, из кабинета. Агнесса хорошо помнила тот случай. Она ясно видела, как изо рта директора пыхнуло пламя, а глаза загорелись красными угольями. Потом эту овцу ловили три отдела, боялись, что гастарбайтеры, которые ремонтировали один из этажей, пустят овцу-Любу на шашлык. Думаете, Люба извлекла урок? Ее хватило ненадолго. Поэтому секретарше было велено не пускать Любу в директорский кабинет от греха подальше.

Сейчас директор громы и молнии не метал и выглядел добрым дядюшкой.

– Агнесса Витольдовна, как отдохнули?– участливо спросил он.

– Неплохо,– ответствовала Агнесса.

– Неплохо, означает не очень хорошо?– директор привязался с расспросами.

– Да нормально я отдохнула! – Агнесса не хотела ябедничать, что кое-кто в институте дал ее номер мобильного телефона Варе. И пришлось во время отпуска «работать» скорой помощью для неопытной девушки.

– Да? – протянул директор, значит, вам понравилось на объекте № 618?

– ??? – удивилась Агнесса.

– Волшебный совет решил назначить вас куратором этого объекта. Тем более вы там уже побывали. Так сказать, ознакомились в боевых условиях. Поедете к Варе, там бабушка, Гамадрилкин. Он сейчас очередной номер выкинул. Скучно не будет. А что делать? Он молодой гений…

Директор включил видеонаблюдение. Агнесса увидела, как Варя бегает по двору, а за ней гоняется не то индюк, не то маленький орел и пытается ущипнуть ее за ногу.

– Что это за птичий двор? – поинтересовалась Агнесса.

– Это, милая Агнесса, птенец птеродактиля. Ваш знакомый Гамадрилкин приволок по волшебному каналу. Принес яйца, положил на солнышке и забыл напрочь. Вот птенчик–то и вылупился. Это он маленький, а вырастет, что делать будем? – закончил он с ласковой интонацией, – кормить чем?

Но Агнесса знала, что за ласковыми словами обычно следует неприятное поручение.

– Ему же мясо требуется! А у нас на балансе нет столько мяса, значит, придется слегка поколдовать, – продолжил директор, – а как обосновать причину?

Агнесса вгляделась в экран.

– А это что за гора справа у крыльца? Похоже, что кто–то уже подумал о бедной птичке.

Директор наклонился к экрану. Гора состояла из упаковок бройлеров. Были отчетливо видны этикетки на коробках. Видимо, Варя или Гамадрилкин уже подумали о питании птеродактиля и перестарались с заготовкой. Между горой упаковок и погребом споро сновал с тележкой Эдуард Степанович. Складировал заготовленное мясо.

– Птичку-то надо домой вернуть. Она же вырастет, своих будет искать… улетит куда-нибудь. Нехорошо это, грустно. Семью захочет завести. Гамадрилкин-то совсем от рук отбился, – закончил директор.

Агнесса спохватилась:

– Я у вас хотела спросить, как Гамадрилкин мог получить доступ к моей работе?

Директор задумчиво кивнул.

– Есть у нас тоже вопросы… Кто-то из сотрудников института сливает информацию иностранцам. Только мы соберемся объявить об открытии, они раз и публикуют. Опережают нас буквально на шаг.

– А может это они сами? Иностранцы, в смысле сами параллельно изобрели?

– Я проверил. Нет, кто-то из наших передает новые разработки.

Агнесса покрутила прядь волос.

– Пойду-ка я к Козляткину схожу. Он всегда все знает.

Они вместе с Козляткиным вели исследование сновидений, давно были знакомы.

Она вышла из кабинета. Навстречу ей шел Козляткин собственной персоной.

– Привет! – поздоровалась Агнесса.

Возможно, он знал об утечке информации, и как ее разработка попала к Гамадрилкину, он всегда был в курсе всего происходящего.

Козляткин, выслушав Агнессу, ухмыльнулся.

– Ну, ты даешь, Агнесса! Зав. архивом Аленушкина – двоюродная тетка твоего Гамадрилкина. Об этом все знают. Он в архивах часами сидел, когда проходил стажировку. Но довести до ума чужую разработку – это он мог, как в случае со снами, а вот слить информацию – нет.

Аленушкину все боялись. Она была теткой принципиальной. Даже удивительно, что она могла пойти на нарушение ради племянника выдала ему засекреченную работу.