– Мне сказали его подарила вам бабушка.

– Да.

– Тогда нет, простите, Зелин. Но… я могу дать вам крылья короедки.

– Но вы сказали…

– Я не говорил, что у меня их нет. Однако…

– Я согласна. Я буду у вас работать!

Нум улыбнулся и протянул мне руку, помогая встать.

– Тогда я приглашаю вас в мой маленький реликварий.

***

Столько баночек и скляночек я видала только в фондах университетской лаборатории. Я, между прочим, забыла упомянуть, что нум Батист, хоть и был, судя по всему, достаточно древним, любил догонять и обгонять время, активно используя все новейшие достижения магии и техники. В ГУТсе он преподавал элементарную механику, в которой я никогда ничего не понимала. Именно поэтому его внимание ко мне еще в прошлом году показалось мне странным. Хотя, кого я обманываю – я ведь красивая. И рыжая. Среди брюнеток. Я всегда привлекаю взгляды, где бы ни была. По большей части они завистливые, поэтому у меня так много артефактов. Но я отвлеклась.

«Маленький реликварий» нума Батиста был маленьким только в длину и ширину, в высоту он был двухэтажным и плотно увешанным полочками и шкафчиками. Пока я разглядывала все это нагромождение вещиц, нум успел вытащить откуда-то бархатную коробочку и извлечь из нее одну колбу с серо-зеленым порошком. Он внимательно вчитался в надпись на колбе под тусклым светом свисающей с потолка на регулируемом проводе лампочки.

– Да, это точно оно… да твою ж, гоблинова нога!!

Раздался страшный лязг. Я тоже подскочила. Баночка выскользнула из руки нума, но я успела ее поймать. Это был Фуф. Он вынырнул из темноты коридора и снова врезался в стекло, напугав нас до сердечного приступа. Зацепившись присосками на подушечках пальцев, он прилип к стеклянной двери и корчил нам рожи, противно высовывая язык. Нум Батист перевел на меня взгляд. Я пожала плечами.

– Вы ему не нравитесь.

– У меня два вопроса – как он сюда попал и неужели есть кто-то, кто ему нравится?

– Ну… я не знаю ответа на первый вопрос, а на второй… скажу вам по секрету, что Фуф питает подозрительную слабость к оборотням. Как минимуму к одному. Из чего я делаю вывод, что вы не оборотень.

– Спасибо и на том, – нум Батист перевел дыхание. – Что еще в вашем чудовищном списке?

– Кость плоскозубки?

– Нет, это вам лучше поискать в палеонтологическом музее.

– Яд крестолобика?

– Н-нет.

– Пыльца окали?

– Нет.

– Ну… я еще не выучила все наизусть.

– Сдается мне, ваш рецепт кого-нибудь убьет.

Нум посмотрел на меня с высоты в угрожающем свете одинокой лампочки. Вышло зловеще. Я вздохнула. И тут за узким окошком разлился красный мерцающий свет. Нум обернулся и бросился на улицу, позабыв про затаившегося Фуфа. Я поспешила за ним. Вдвоем мы выбежали на крыльцо, чтобы застать замечательную картину убегающего Луки с чем-то в руках. Мое сердце застыло – все кончено… а ведь я уже почти договорилась… Но на мое удивление нум Батист не стал доставать магический арбалет, чтобы прицелиться Луки в задницу, и даже не поминал всуе еще не упомянутые части гоблинских тел. Он расслабленно сложил руки в карманы своего старомодного полосатого халата и с укором взглянул на меня.

– Ах, Зелин…

– Только не говорите, что я ведьма…

– Ведьма, и еще какая. Чем он вам насолил?

– А что?

Вопрос застал меня врасплох.

– Вы ведь знали, что моя охранная система сработает независимо от того будет меня отвлекать красивая девушка или нет? Вы ведь были на моих лекциях. Хоть и ничего не поняли.

Я пожала плечами, скромно потупив глазки.

– Ну, в общем, да. А что с ним будет?

– Это животное, – нум нацелил на Луки указательный палец.

– Простите, но это уже слишком, – оборвала его я, – он хоть и оборотень, но…

– Да гоблин с вашим оборотнем, я про то, что он пытается украсть.

– А…

– Так вот, это пузатая хохлатка.

– И… и… – я силилась обосновать выбор Луки, но не могла.

– Она очень редкая.

– Ааа…

– Но это не просто хохлатка. Это боевая хохлатка.

Я посмотрела на Луки с курицей в руках и обратно на нума. Надо сказать – глядеть как Луки удирает, нелепо подпрыгивая над колючими кустами с жирной хохлаткой на перевес, у которой подергиваются крылья и лапы, а голова остается на одном месте, доставляло мне невероятное удовольствие. Я сдерживала смех изо всех сил.

– А чего же она так смиренна? – удивилась я. – Не вырывается даже…

– Она обучена не проявлять агрессию на домашней территории.

Я проследила путь моего парня и поняла, что он почти достиг цели. Забор у нума Батиста был невысокий. Луки перемахнет через него одним прыжком буквально через пол минуты.

– Я повторю свой вопрос – что он вам сделал?

– А с чего вы взяли, что он мне что-то сделал?

– С того, что я только что рассказал вам о том, что вашего друга ждет нелегкая встреча с боевой хохлаткой, а вы улыбаетесь так, что сейчас самое время писать с вас портрет для рекламы моего будущего магазина.

И все равно я не могла перестать улыбаться.

– Хорошо, нум Батист, если вы все еще хотите, чтобы я у вас работала, я буду вспоминать этот случай, когда вы будете писать с меня портрет для вашей рекламы.

Нум тоже улыбнулся.

– Он был к вам невнимателен?

– Вы читаете мысли? – изумилась я.

– Нет, предположил наугад. На что еще обижаются женщины?

– Да… это уже не важно.

– Жду не дождусь, когда вы приступите к работе.

– Это почему?

– Мне нравится ваш изящный ход мысли. Он даже не поймет, что вы ему отомстили.

– Ну… Ах! – я прикрыла ладонью рот, потому что Луки перепрыгнул через забор.

Крики, рычание, кудахтанье и много перьев – вот, чем закончился этот вечер.

Утром я сидела в столовой на стратегическом месте и задумчиво стучала ложечкой по тарелке. В затылок мне било утреннее солнце, а еще оно било Уне в глаз, от чего она щурилась и пыталась слиться с моей тенью. Уна сидела прямо передо мной, закрывая меня от преподавательского стола, так чтобы не было сильно заметно, что я кое-кого высматриваю. Слева от меня примостилась Сэйни, которую больше волновало, как получше припудрить засос на своей шее, нежели ароматный омлет с пряностями и беконом, стоявший у нее под носом. Лично меня волновал только замдекана лорд Кекула, хотя на самом деле огромный кусок торта, сильно не подобающий ситуации, говорил о том, что я переживаю трагическую утрату.

О, не волнуйтесь. С Луки все было в полном порядке. Хохлатку мы с нумом поймали минут через двадцать, а Луки часа через два. Из которых примерно час ушел на поиски и еще час на уговоры слезть с дерева. Луки был исцарапан, но горд. А еще наг, так как хохлатка застала его врасплох, и он не успел подумать о том, как будет возвращаться домой после развоплощения из волка обратно в человека. Не то, чтобы мне не нравилось смотреть на эти окровавленные кубики пресса, но было довольно холодновато, а я, в отличие от некоторых, иногда думала не только о себе. Так что мне пришлось пообещать Луки, что я прям сейчас же пойду жаловаться его папочке на недостойное поведение и без того проштрафившегося отпрыска и его же неоправданный эксгибиционизм. Одного только скользкого упоминания о такой возможности хватило, чтобы моему другу, уязвленному физически и морально, пришлось сползти с дуба.

И тут нум Батист проявил себя истинным героем. Он не стал сдавать Луки в полицию и даже одолжил ему свой халат. Свои боевые ранения Луки залечивать отказался, сославшись на то, что все на нем заживет, как на собаке. Но все же он не мог поднять глаз, так как, ну… понимаете, – курица загнала его на дерево. А вот то, что он собирался нарушить закон, его совесть отнюдь не трогало. Тем не менее, если пойман на месте преступления – изволь ответить. Но и тут нум Батист сделал что-то не по-колдунски рыцарское. Он не только не стал тащить Луки в каталажку, но и предложил отработать его косяк без занесения в личное дело – двухнедельной уборкой в клетках губорогов. Между прочим, нум поинтересовался и о причинах проступка и, дабы помочь Луки в разрешении его конфликта с отцом, подарил ему окаменелое яйцо древнего плющехвоста. Луки так светился от счастья, что даже не расстроился, когда я сообщила ему, что мы расстаемся.