Нума Мемория издала еще один «хм» и прищурилась. Птичка приоткрыла один глаз и пискнула, нахохлившись. На макушке у нее сразу же встопорщились два красных перышка.

– Знаешь, Зелин… – нума повернулась ко мне, но смотрела куда-то насквозь, – в последнее время и правда происходит что-то странное…

– Вот и я о чем! – тут же подтвердила я. А потом внезапно вспомнила одну вещь – как водится, мысли в моей голове не любят последовательности. – А, кстати, вы верите в гремлединов?

– Гремлединов? – нума Мемория обернулась и посмотрела на меня чуть прищурившись, будто была подслеповата.

– Ну да, это такие…

– Конечно, – оборвала меня нума. – Гремледины существуют. Они – порождение магии, ее глаза и уши. Без магии, Зелин, Авесказара не будет существовать. Магия – это ее воздух. Но человек своей свободой творить добро или зло вклинивается в ее природу, и поэтому гремледины всегда возвращаются, чтобы восстановить баланс, который со временем утрачивается.

– Ясненько. А что и черепаха Анума существует? – робко спросила я.

Нума Мемория рассмеялась. Лучисто и обидно. Я поджала губу. Маменька могла бы лучше заниматься моим воспитанием, а не отдаляться от меня в своей холодной недосягаемости, чтобы я возмещала недостаток ее любви своими фантазиями.

– Существует.

– Что?

От неожиданности я сжала в руках безешенку, и та со смачным хрустом обвалилась, засыпав белыми крошками стол.

– В каком-то смысле, – поправила нума.

– Это в каком это смысле? – настороженно заинтересовалась я, облизывая пальцы.

– Зелла… – нума Мемория приблизилась, присев на свое кресло, и внимательно вгляделась мне в глаза, как будто проходила курсы подготовки к допросам в Ордене Тайны, – а ты знала, что когда-то давно твоя бабушка предсказала свое возвращение?

– Что? Бабуленька?

Мне сразу стало как-то неловко от того, что я потревожила ее дом, и я тут же представила себе каких подзатыльников она мне отвесит, если вернется. Даже волосы на затылке зашевелились.

– Да… но, возможно, это только слухи.

Нума пугающе драматично взглянула в окно, где на синем небе кралась одна маленькая туча. Я вытянула шею. Кажется, мы с ней знакомы… Черт, да она меня преследует?! Зловещая тишина обступила оранжерею нумы Мемории. Печально качнули головами начинающие распускаться цветы, и как бы зловеще завращал глазами хамелеон, до того мирно спавший на ветке. Тревожно заскулил Луша. Нума погладила его по загривку, и он довольно засопел, выставив огромный розовый язык. Фуф валялся на полу, не подавая признаков жизни. Все еще надеясь выровнять ситуацию, я напомнила нуме о причине своего некстати случившегося визита:

– Так, значит, тонконожки у вас не найдется?

– Это все очень странно, – не ответила нума. – Твое дипломное задание, поведение птиц, погода… – нума задумчиво вздохнула.

– И стрелодуба совсем нет? Ни листика?

Вместо ответа нума опустила взгляд и несколько минут разглядывала смиренно не дышавшего Фуфа.

– Не могу понять к какому виду относится твоя химера.

– Бабуленька говорила, что он очень редкий. И что его нельзя найти в книгах.

Нума снова прищурилась. Посмотрела в окно, постучала пухлыми пальцами по кружевной салфетке, по-старушечьи вздохнула.

– Сдается мне есть пара книг, в которых его можно найти.

– Да? – если честно мне было не очень интересно, хотя, может, там написано, как от него избавиться…

– Знаешь, что? – нума внезапно отошла от своей задумчивости. – Тебе стоит сходить в порт, там я беру редкие травы, которых нельзя найти в Критии. Однако не все можно достать открыто. Подойди к Бюрануш, это моя старая знакомая, скажи, что ты от меня, и перечисли что тебе нужно. Если она знает где это можно взять, то одна из твоих проблем решится.

– А как я ее найду?

– Она всегда торгует у бара «Хмельной огр», симпатичная добрая женщина, темненькая, ты ее сразу узнаешь! Только ради всего волшебного, не вздумай ходить в бар!

– Ну вот еще, – фыркнула я, делая вид, будто никогда не бывала ни в каких барах, и что никто и никогда не вносил и не выносил меня оттуда на руках.

На том и порешили. Я оставила погрузившуюся в неведомые мне проблемы нуму в ее оранжерее, а сама отправилась в общагу умасливать подруг пойти со мной в порт. Одной мне было немного страшно.

***

Ближе к вечеру, когда почти стемнело, мы с девчонками таинственной тройкой двинулись к порту. Надо сказать, мне вовсе не пришлось их уговаривать – за что я их обожаю, так это за дух авантюры с легкой ноткой безумия, без которого они не мыслят своего существования. Ну а что еще остается людям, которых уже ничем не удивишь? Все-таки магия балует.

По этой вот причине, и еще потому, конечно, что я попала в очередную дурацкую ситуацию, мы с Уной и Сэйни, укутанные в черные мантии с ног до головы, оказались на портовом рынке. Продавцы уже начинали складывать товары и накрывать прилавки. Я громко чихнула и этим сразу же разрушила наше «инкогнито». Однако на это у меня была очень и очень резкая причина – запах трав и пряностей бессовестно щекотал мне нос. Красться дальше не имело смысла, поэтому мы сменили походку на горделивую. Признаться честно, мало кто заметил наши непутевые маневры, гренлокцы привыкли к безликим личностям в мантиях, шастающим туда и сюда. Маг ты, некромант, инквизитор, сектант или просто идиот в плаще – никому не было до этого дела.

Ощутив себя последней из описанных категорий, несколько минут мы бестолково болтались между рядами, натыкаясь на торговцев и их помощников и явно мешая им расставаться с нелегким рабочим днем. Так бы мы и бродили, будто беспомощные котята в смешных черных накидках, если бы Уна не заметила дряхлую вывеску в конце рынка, под которой толпилось несколько изрядно выпивших граждан. Так я называю их исключительно из политкорректности, взращённой во мне папенькой, род деятельности которого имел прямое отношение к законотворчеству. Это была еще одна причина, по которой никто не должен был узнать о моих проблемах и способах их решения. Отца, конечно же, не погладят по голове свежей газетой с моим фото и сокрушительным заголовком. Скорее всего этой газетой ему ткнут в нос и спустят со служебной лестницы на несколько ступенек. Странное дело, но представляя себе эту сцену, я почему-то больше опасалась мести Кристиана, который только-только подмазался к папенькиным влиятельным дружкам, чем его собственного гнева. Но, я снова отвлеклась.

Мы прошествовали в направлении вывески и сопровождавшего этот путь крепкого запаха пряных настоек. Нума Мемория была весьма точна – рядом с баром у последнего прилавка все еще суетилась торговка. Она точила лясы с аборигеном местного бара, имевшем кольцо в ухе и несколько истатуированные руки, что ярко свидетельствовало об интересном образе жизни. Сама Бюрануш, а я надеялась, что это была именно она, имела вид грузной и в чем-то опасной женщины, чернобровой и черноволосой, с серьгами-кольцами в ушах и руками, на которые, будто шашлык, были нанизаны десятки дорогих браслетов. На вид ей было давно за сорок, и еще она чем-то напоминала мне моего двоюродного брата Джоша. Я так думаю, в этом стоит винить округлость ее лица и отчетливо проглядывающие усы.

Сэйни дернула меня за рукав.

– Это она?

Я пожала плечом.

– Думаю, да. Хотя про усы нума Мемория не рассказывала. Эх, любит же она упускать детали и приукрашивать…

В это время Бюрануш закончила свой разговор, смеясь и маша рукой на собеседника. Увидеть нас ей мешали хвосты трав, торчавшие прямо за помидорами. Бесшумными шажками наши тени проскользнули пред ее очи. Бюрануш опустила взгляд, пытаясь разглядеть нас в полумраке и очень сильно нахмурилась. Я бы даже сказала, что она еще не решила какое чувство приложить к своему лицу, поэтому власть захватило одно только недоумение. Оно-то и столкнуло ее широкие брови на переносице в неравном бою с эталонами современной моды.

– Добрый вечер, миссис-с-с, – вежливо прошелестела Сэйни. – Вы ведь Бюрануш?