И, наконец, моя дорогая сестра жила далеко отсюда в предместье Гренлока, в чудесном живописном поселке Агробурге. Выезжать оттуда она не любила, потому что за пределами Агробурга были люди, много людей. А их она тоже не любила. В самом же Агробурге она вполне могла отгородиться от его немногочисленных жителей своей высоченной аллеей из вишен, высаженной по всему периметру их с нумом Артуром усадьбы. Что касается моих подруг, то я собиралась использовать их для других целей, а слишком частое нытье отрицательно воздействует на желание друзей помогать тебе решать твои проблемы. Но, у меня же был Луша!

Луша, а точнее, Лукарий, это пес нумы Мемории, огромный, рыжий, как я, и не в меру пушистый, а еще страдающий болезненной любовью к ближнему. Ближним считался всякий, кто оказывался рядом с Лушей на расстоянии менее трех метров. Зная Лушины повадки, гости нумы Мемории всегда притаскивали с собой сладости, которые он страшно любил, и, открывая калитку, тут же кидались ими в заросли барбариса, чтобы успеть добежать по лужайке до двери. А уж если не успеешь – все, быть тебе облизанным с ног до головы. Именно на это я, кстати, и рассчитывала.

***

Дело близилось к полудню, на небе не было ни облачка, ни птички. Что вообще-то было довольно странно. Разве они не должны были начинать заводить свои безумные трели? На деревьях, между прочим, уже давно распустилась листва, уже вовсю зазеленели газоны и поля. И я даже забыла обо всем дурном, что еще могло случиться! Это будет чудесный день! Скоро я закончу «упс», отработаю годик в лавке нума Батиста, а потом поеду на другую сторону пролива в Виа-рио, поступлю на работу в цветочное ателье мадам Рагмери штатным дизайнером, буду придумывать зачарованные букеты и букетища, а в обед буду ходить на шикарную мраморную набережную, всю в цветастых клумбах, и показывать Гренлоку язык, пофиолетовевший от цветного местного мороженого! Я блаженно заулыбалась! Ну какая же чудная будет жизнь! Потом я, конечно же, выйду замуж за капитана корабля, после свадьбы я сломаю ему ногу и пару ребер, чтобы он не уплывал от меня в дальние странствия. Он, конечно же, поправится, так как я отлично слушала лекции нумы Мемории, но на такую опасную работу его больше не возьмут, и мы будем жить долго и счастливо на его большую государственную пенсию! Эх…

Пока я усиленно мечтала, дорожка привела меня к месту назначения – милым моему сердцу синеньким воротцам, окруженным сетью побелевших от листьев ливнет – это особого сорта белоснежные на все сто процентов яблони. Я дернула за кольцо на калитке в виде руки, показывающей фигу, и в предвкушении шагнула за порог. Луша почуял меня сразу же, и бросился исполнять мои заветные слюнявые мечты! Какой же он огромный и тупой зверь, друзья! Я была тут же повалена им на лужайку и обнюхана с радостным лаем.

Я обнимала Лушу за мохнатую шею и грелась в тепле его бесплатной любви, предаваясь блаженной неге удовольствия. Но тут кто-то поскреб когтями о звенья забора, и моя физиономия вмиг окислилась. Конечно же, это был Фуф. Мне, к слову, трудно было определить кого Фуф невзлюбил сильнее – Лушу или Дуню. От Дуни он, правда бегал, а вот Лушу пытался позлить – пробираясь по забору, выгибая спину и шипя. Добраться до цели Луше мешала цепь, так что Фуф, довольно пофыркивая, важно рассиживал наверху в недосягаемом для бедного пса пространстве. Вот только не стоило Фуфу злить ведьму! Все, его пакости меня достали, перевалив за переносимую норму! Так что я, без каких-либо угрызений совести, натренированно щелкнула пальчиком, и колечко Лушиной цепочки развалилось. Дальше мне оставалось лишь продолжать блаженно улыбаться, но теперь по другому поводу.

– Зелин?

Я обернулась, вставая и отряхиваясь. Потревоженная визгом ужаса, издаваемым моим фамильяром, нума Мемория вышла на крыльцо, одетая в зеленое платье в мелкий цветочек, в своей теплой фуфайке.

– Нума Мемория!

Я помчалась ей на встречу.

– А что тут…

– Да ничего такого, пойдемте, пойдемте!

Я затолкала нуму в дом и спешно закрыла за собой дверь, чтобы страдания Фуфа, которого Луша умудрился поймать за хвост, были не так слышны.

– Как я рада вас видеть!! – воскликнула я.

– И я, Зеллочка. У тебя все хорошо? Ты такая бледная и худая! А что с волосами? А с ушами что? Что-то случилось? Как твои экзамены? Как твой дружок? Как родители?

Нума осыпала меня вопросами, как будто я могла сразу их все упомнить!

– А, может чаю? – нахально попросила я.

– Ну, чаю, так чаю, но ты мне сейчас же все расскажешь! – согласилась нума Мемория, тут же направившись в дом и потрясая пальцем.

«Ох, старая вы сплетница!» – улыбнулась я про себя и пошлепала за ней на веранду, всю усаженную цветущими и благоухающими растениями. Н-да… пожалуй, именно этот-то садик и породил во мне мечту работать флористом. Ну, а что? Кто еще поймет тебя лучше, чем эти вечно позитивные создания, которые творят чудеса только потому, что на них светит солнце? Ой… я огляделась по сторонам, как будто в кустах прятались рыцари Ордена. Ведьмам не полагалось быть излишне жизнелюбивыми. Однако…

Дверь скрипнула, и к нам присоединился Луша. Он тащил за шкирку обслюнявленного и затисканного Фуфа, который был настолько обескуражен, что даже перестал сопротивляться. Один глаз у него дергался, а второй прищуривался, усы волнисто топорщились во все стороны. Три своих лапы он подогнул под себя, свернувшись в комок, а одну нелепо выставил, скрючив когти и цепляясь ими за ворсинки ковра. Длинный хвост Фуфа был обернут вокруг его шеи и вяло болтался, свисая с плеча. Луша улегся у стола на коврике и продолжил вылизывать свою добычу. Нума Мемория принесла чай, покачав головой на мое ухмыляющееся личико и Лушины проделки, а я подумала, что было бы неплохо иногда приводить сюда Фуфа на перевоспитание, вон какой смирный стал!

Мне, конечно, не терпелось обсудить с нумой всевозможные сплетни, но, к моему большому сожалению, сперва мне предстояло ее огорчить. Я набралась смелости и даже вдохнула поглубже воздух во весь размер своих легких, но нума Мемория вдруг подняла на меня свой добрый лучистый взгляд, такой прекрасный и умилительный, что я не смогла ничего сказать, заткнув свой рот чаем.

– Ааай!

Разумеется, я обожглась. Чай был вообще-то сильно горяч. Хоть и несравненно ароматен, как всегда. Нума Мемория немного попричитала на мою нерасторопность, но ей тоже не терпелось узнать интригующие подробности. Так что мне пришлось рассказать… а точнее, нажаловаться ей на нашего декана и замдекана, на Фуфа, на Луки, на нуму Антинуйю, на моего мелкого вредного брата, на то, что кто-то постоянно ворует мыло в женском туалете, на Лилинду и весь студсовет, на мрачную тучку, которая капнула мне прямо в лоб у бабуленькиного дома, порушив мою самоуверенность и пошатнув мой гордый образ перед Айко, на всяких там бормочущих гадости привидений, и, наконец, на птиц, которые не заступили в свою смену!

– Хм…

Нума Мемория обернулась, прислушиваясь.

– А ведь правда…

Еще я хотела нажаловаться ей на парней из соседней общаги, которые соорудили волшебные сквозьстенопроглядывательные подзорные трубы, но потом решила, что мне и самой пригодилась бы такая. Нет, не для тех же целей, просто что-то подсказывало мне, что в ближайшем будущем все сложится не так лазурно, как я себе представляла, и мне придется рыть тоннель из подземелья, в которое меня посадят мои родственники после позорного изгнания из университета. Да… все к тому и шло, ведь в моей заветной шкатулочке для зелья хранилось пока еще меньше половины списка. Кстати, об этом.

– Нума Мемория, а у вас в саду не найдется стрелодуба или безцветной тонконожки?

Вместо этого нума Мемория встала со своего плетеного кресла с вязаным покрывальцем и подошла к спящей в клетке птичке чечетке Рябушке. Нума заглянула Рябушке в закрытые глаза и чуть качнула пальцем клетку.

«Пой, дура!» – мысленно разозлилась я. И зачем я отвлекла нуму от своего важного дела? Знала ведь, что она обожает свою живность…