– Ты переходишь всякие границы, женщина, – заметил он.

– Ну, а зачем же мы еще нужны по-твоему? – весело отшутилась я.

– Чтобы нарушать равновесие и создавать хаос из ничего? – саркастично вывел Айко.

Мы посмотрели друг другу в глаза. У Айко был все тот же возмутительно глубокий взгляд, в который хотелось упасть, как в какой-нибудь доликийский разлом. Однако он не дал мне ответить гадость.

– Ну, что ж, давай не будем оттягивать неизбежное. Что у тебя случилось?

– С чего ты взял, что что-то случилось?

– Ты раньше не была такой неуравновешенной. И не сидела в камере временного заключения.

– Все мужики – козлы, – выпалила я и снова уткнулась в книгу.

– Интересно, – меланхолично произнес Айко, наблюдая за мной. – А ты сама дошла до этого вывода или тебе помогли?

Я повернулась к нему, чтобы одарить рассерженным взглядом.

– Ничто так не помогает дойти до этой мысли, как встреча с бесчувственными представителями якобы сильного пола, – как можно язвительнее произнесла я.

– Угу, – мягко отозвался он, тоже глядя мне в глаза. – И ты решила, что лучший способ забыть одного козла – это броситься в объятия другого?

– Что? Ты не козел.

– Это противоречит твоей логике, – спокойно отметил Айко.

– Ладно, я не права! Не все мужики козлы! Ты доволен?!

– Отчасти, – согласился он.

– И что же мне сделать, чтобы осчастливить тебя полностью?

Вместо ответа Айко долго и странно смотрел мне в глаза. Неужели тоже представлял меня в качестве ужина для пиявок? В общем, мне надоело ждать, и я снова удобно устроилась у него на плече.

– Так и почему же ты тут оказался?

– Поссорился с заведующим лаборатории.

– О, а ты что умеешь и такое?

– Выходит, что умею.

– А почему тут? Ты ему с ноги врезал?

– Нет, просто отметил, что его труды недостойны стоять даже на полках в детском саду. И аргументировал почему.

Я прыснула.

– Но за это же не сажают?

– Ну, допустим, я еще демонстративно отправил в урну его магистерский диплом в рамочке, который висел на стене почета. И сломал магипоглощающую установку.

– О… это уже прям подвиг… Постой-ка! – я отстранилась. – Ты специально это сделал?

Айко ответил не сразу, все так же красочно вглядываясь мне в самую душу.

– Почему ты так решила?

– Потому что ты тоже так себя никогда не вел. Ты так носишься с этой всей магитехникой… странненько, что ты сломал магипоглощающую установку. Даже в приступе гнева не могу представить, чтобы ты это сделал… Точно! – вспомнила я. – Сейчас же конец года! У тебя весной подозрительные обострения чуства справедливости. Ты хочешь снова остаться на какой-то там по счету год! Да? Да?

Айко отвел взгляд, стиснув челюсти.

– Не вмешивайся, Зелин. Тебя это не касается. Сама-то что натворила?

– Я? Да так… «несанкционированная агрессия».

– А жертва?

– Декан и замдекана, – без особого выражения ответила я.

Айко посмотрел на меня с уважением.

– И, заметь, я не спрашиваю зачем.

– А хочешь я скажу? – оживилась я.

– Нет.

– Ну, пожалуйста!

Айко вздохнул.

– Просто так я все равно не отделаюсь?

– Не-а! – радостно подтвердила я.

– Ну, и зачем?

– У меня диплом пропадает! Мне там такое задали! Нум Батист даже сказал, что меня втянули в какую-то опасную игру…

– Ты рассказала другому преподу? Зелин? Ты что хочешь вылететь?

– У меня не было выбора! Он сказал, что это необратимое зелье! Мы никогда такого не проходили! Как бы еще я об этом узнала?

– Дай-ка список, – заинтересовался Айко.

Выражение бесконечной скуки на его лице сменилось озабоченностью. Я потянулась к корсету и, отвернувшись, вытащила листок. Айко взял его в руки и долго и внимательно бороздил взглядом.

– Бред какой-то…

– Вот и мы так решили!

– Мы? – Айко вздернул бровь.

– Я и мои соседушки.

– Зелин, я знаю человека, который может помочь тебе бежать из страны. Так, к слову.

– Что, все так плохо?

– Ты не сдашь этот экзамен, – совершенно серьезно заявил Айко. – Половину из этих средств можно достать только на черном рынке. И если ты это сделаешь, то автоматически станешь обвиняемой в хранении запрещенных веществ. А если не сделаешь… кажется, ты говорила, что у тебя очень чувствительная к поражениям семья.

– Но что же мне делать??

– Я уже подсказал тебе путь.

Айко вернул мне злосчастный список.

– По идее, никто кроме меня и куратора не будет знать состав… – размышляла я.

– Да, и если твое зелье сработает, твой куратор может принародно объявить список, и ты отправишься этапом в Заречную колонию для ведьм и колдунов.

– А если не сработает?

– Тогда ты просто провалишь экзамен.

– Тогда может мне так и поступить?

– Это разумно, – согласился Айко. – Но ты живешь на Авесказаре. В мире, где не спрашивают почему ты проиграл, а просто закапывают тебя по самую макушку, не испытывая сожалений. Если бы ты читала историю, то знала бы, что в ГУТСе каждые лет сорок – пятьдесят происходят такие ситуации. И никто не в праве обвинить нума высшей ступени. Зато простого студента, как ты, – запросто. При этом не важно насколько богаты твои родители. Таков Устав. Поэтому, как только ты провалишь экзамены и опорочишь безупречную репутацию твоей семьи победителей, то можешь спокойно прятаться на Волчьих островах всю оставшуюся жизнь от своего дяди Геральта. Хотя, скорее всего, он просто выдаст тебя замуж в какую-нибудь отдаленную колонию и сотрет твое изображение с семейного древа. Но еще ты можешь попросить о помощи того, у кого есть разрешение на владение такими средствами. И это точно не нум Батист. Уж извини, Зелин, но это было глупо. Ты не можешь быть уверена, что он не донесет об этом в аттестационную комиссию.

Я дернула плечом, ничего не ответив.

– И у кого же есть такой доступ?

Айко отвел взгляд к потолку.

– Например, у заведующего лабораторией…

– Шикарно! Раз ты знаешь, как вывести его из себя, значит, знаешь и то, как завоевать его расположение!

На меня тут же направили осуждающий взгляд.

– И насколько же низко ты готова пасть?

– Прямо до уровня пола! В смысле готова даже полы помыть у вас до конца семестра. Вам же нужна девушка, владеющая навыками идеальной уборки?

– У нас для этого есть Арти.

Арти – это зомби, если что. Настоящий, а не как Геркулай. Айко подключил Арти к каким-то электродам, заставляющим его думать, что он уже поел мозгов. А еще он обучил его простейшим действиям – таким, как мытье полов. Единственное, что в Арти никак не получалось исправить, так это его странную тягу к костям. Точнее, рефлексивную остаточную речь, которая звучала как: «кости бы». Вот если честно, жутко, когда к тебе подкрадутся в коридоре и гулко рявкнут такое на ухо. Айко, разумеется, не приносил питомцу костей, считая это атавизмом из прошлой жизни.

– Ага, ну-ну. Неужто ФранкенАрти лучше, чем живая и нуждающаяся в помощи я?

Айко улыбнулся. В первый раз за вечер.

– Так и быть, Зелин. Я расскажу тебе как понравиться нуму Грецлаву. Но только из научного любопытства.

Я не удержалась и набросилась на него с неуместными объятиями, но сверху тут же раздалось:

– Эй! Мы же договорились!

– Я пытаюсь его задушить! – шикнула я. – Уйди, Бало! Не мешай процессу!

Наш тюремщик насупился, постоял еще немного, взвешивая все за и против, но так как был безмерно туп, то так и не смог сделать какой-нибудь вывод и ушел обратно на свой пост читать неприличные магижурналы с движущимися картинками.

Вечером, когда я вернулась домой, меня ждал Дуня, притаившийся за портиком у входа. Скрыть свои внушительные телеса и крылья у него не вышло, так что об эффекте неожиданности не могло быть и речи. Но ради его удовольствия я постояла на крыльце и даже пропела: «Ой, как хорошо сегодня, стою тут одна одинешенька, никого не трогаю… тишина, красота, цветочки распускаются…». А когда Дуня выскочил из укрытия, я картинно напугалась, изобразив падение в обморок. Дуня был счастлив, а я получила свою кость плоскозубки, добытую в неравном бою. Итого, у меня было целых четыре ингредиента из пятидесяти пяти и целых три варианта где взять еще – черный рынок, нум Грецлав и бабуленькина сокровищница. Я довольно улыбнулась, решив начать с последнего.