– Идём, выпущу тебя. Лапой потом поскреби по двери, как нагуляешься. Я вчера видел, что ты шибко самостоятельный, вот и гуляй сам, – зевая сказал мужчина и открыл клетку.

Босые ноги Андрея протопали по полу и открыли мне входную дверь. Я быстро побежал за дерево. А он выходить не хочет? Как в туалет ходит? А может, у него это… как его… запор? Бедненький. Мне его так жалко.

На улице жуть как холодно. Я быстро сделал дела, но гулять что-то расхотелось. Хотя не помешает размяться. Если только валяться, то можно жиром заплыть. Принялся бегать вокруг дома. Когда перебираешь лапами по снегу, вроде не так зябко. Фух, остановился у двери, выпустил когти и поскреб по ней, как и просили. В дереве остались борозды.

– А, нагулялся? – Андрей выглянул за дверь. – Ой, ты что наделал?! Я, значит, его спасаю, а он мне дом портит!

Дом портит? Вот ещё. Сам сказал, чтобы поскребся в дверь, а я ещё и виноват. Хватит валить всё на меня. Тебя не просили тащить меня сюда. Мог бы оставить у тех одинаковых. Они мне, кстати, больше понравились. С гордым видом прошёл мимо мужчины прямо на кухню. Сел у стола. Андрюша наблюдал за мной с хмурым выражением лица. Вот чего злится зря? Накормил бы лучше.

– Я так понял, когда ты у кого жил, кормили тебя не сырым мясом. Странный ты волк. Яичницу будешь?

Что такое яичница? Всё буду. Я вчера от бифштекса не помер и от этого не сдохну.

Оказывается, Андрей поставил у стены две миски. Одну с водой, а в другую плюхнул что-то белое с жёлтым и кусочками розового. Я понюхал предложенное угощение. Пахнет вроде неплохо. Лизнул. Сойдёт.

– Яичница с колбасой. Другой еды пока нет, – раздалось над ухом.

Я принялся уминать завтрак. Мало. Вчерашний бифштекс был вкуснее этой розовой колбасы. Правильно слова произношу? Надеюсь, что да. Теперь запить всё – и можно полежать.

Из кухни вышел прямиком в комнату где стояла лавка, на которой я вчера лежал. Как он там её называет? Диван. Улегся на диване. Немного повалялся. Андрей чем-то гремел на кухне. Потом послышались шаги. Мне стало скучно и я вышел из комнаты. Андрей открывал дверь неизвестного мне помещения. Любопытно, куда это он?

Засеменил к двери. Внизу щель между полом и полотном. Подцепил дверь когтями и открыл. Моему взору предстал крепкий мужской зад. Я подошёл ближе и увидел, что он мочится в какую-то белую штуку. Ага, значит, туалет у них прямо в доме. А меня на морозе ссать заставлял! А член у него ничего такой, довольно крупный. Некоторые наши альфы позавидовали бы.

– Ай, ты чего тут? Еще подкрадываешься так бесшумно, – шикнул на меня мужчина, надевая штаны.

Чего – чего, на твоё достоинство пришёл полюбоваться. Теперь я знаю где туалет и на улицу не пойду.

Огляделся. Тут есть лохань. Как у нас в бане, только не из железа почему-то и большая. А ещё какая-то штука, где он под водой руки моет. Странный здесь всё же мир.

Вышел вслед за ним в то место, которое он как-то назвал холл. В животе булькнуло. Яичница провалилась в желудок и долго в нём не задержалась. Как он этим наедается? Вообще знает, сколько нужно пищи здоровому оборотню? О чём я вообще. В этом мире не существует таких, как я. А если и есть, то Андрей не один из нас. Пахнет как-то странно. Вот я пахну маками и лилиями, так сказал Алексей. В нашем мире эти цветы по-другому называются. От всех омег исходит аромат цветов и трав. Альфы благоухают специями и фруктами. Все, кто вчера приходили в этот дом, пахли по-своему, но никто из них не был оборотнем.

Зашёл на кухню. Что бы такого сожрать. На столе миска с кругляшами. Встал на задние лапы, понюхал и принялся есть.

– Фу, животным нельзя сладкое, – сказал Андрей.

Мужчина подошёл и попытался отобрать миску. Я вцепился в неё зубами и зарычал.

– Отдай печенье, Бельчонок. Задница слипнется, – не унимался Андрей и тянул миску на себя.

Смотри, чтобы у тебя ничего не слиплось. Я снова зарычал. Вот если не отстанет, укушу. Мне понравилось печенье. Оно вкусное. Отдай миску, гад, хуже будет. Р-р-р.

– Пф, ладно, всё равно уже обслюнявил. Вывалю в твою тарелку. Не смей больше лазить по столу, это неприлично.

Ой, какие мы! Ему, значит, прилично есть со стола, а мне нет. Я выпустил миску. Потом отвернулся от него обиженно и сел на задницу. Да, я обиделся. Имею право.

– Не обижайся. Я же не знал, что прежние хозяева тебя так неправильно кормили.

Андрей погладил меня между ушей. Я в ответ только фыркнул. Через несколько секунд услышал, как он пересыпает печенье в мою чашку. Хорошо, прощу его на этот раз. Эх, ещё вожак называется, продал душу за сладкое. Пошёл дожёвывать свой трофей.

Неожиданно раздался какой-то звук, похожий на колокольчик. Андрей направился в холл и я услышал голос:

– Здравствуй, сынок.

Ага, его папа заявился. Интересненько. Я засеменил встречать незнакомца.

– Здравствуй, мама. Ты по делу или просто так? – голос Андрея.

Мама? Что ещё за мама? Имя? Прозвище? Название клана? Выглянул из кухни. А-а-а. Это что за уродец? Нет, на лицо красивый. А где бугор в паху? Почему грудь, как мячи? Я понимаю, кормящий омега. У всех в это время соски увеличиваются, но не до такой же степени.

– Я пришла на Бельчонка полюбоваться. Встретила утром братишек, они говорят, волчонок проснулся и шалит вовсю. А вот и он.

Омега снял обувь и подошёл ко мне. Я ткнулся в осторожно протянутую ладонь. Он пахнет по-другому. Это не мужчина. А тогда кто?

– Знакомься, Бельчонок, это моя мама. Её нельзя обижать, – сказал Андрей.

– Папа придёт вечером. Он уехал на работу, – улыбнулся мама и погладил меня по голове.

Папа вечером? Значит, тот, кто его родил, не этот сисястый? А как же этот тогда заделал? Где член? Луна, спаси и сохрани! Куда я попал! Альфы – недоразвитые, омеги – странные! Стоп, так получается, Андрей – омега?! А может быть, у них тут нет альф и омег, а есть мужчина и это вот… эм… мама.

– У меня такое впечатление, что он усердно о чём-то думает, – мама потрепал меня между ушей.

Ой, ну хватит уже этих нежностей. Пойду полежу на диване. Или нет, лучше в клетке. Пусть от меня отстанут.

★★★

На обед подали варёное тесто с мясом. Папа делал что-то подобное. Месил тесто, раскатывал и нарезал на длинные полосы. Потом всё закидывалось в кипящую воду. Блюдо так и называлось «вареное тесто». В этом мире оно странное, трубочкой с дыркой посередине.

Я наелся, напился. Сел на пороге кухни и наблюдал, как Андрей моет посуду.

– В туалет хочется? Сейчас отведу, – усмехнулся он.

Ой, вот только не надо меня провожать. Сам дорогу знаю.

Андрей

Сварил макароны и поджарил филе курицы. Положил волчонку добротную порцию и сел кушать сам. Его явно держали в домашних условиях. Вон как уминает. Ещё утром дрался со мной за печенье. Зря его прежние хозяева сладким кормили. Коля сказал, что волк совершенно здоров, если не считать ран. Они тоже затянулись быстро. Обычное животное так не восстанавливается. Откуда же ты, Бельчонок?

Я поел, помыл посуду. Волк смотрел на меня с порога кухни.

– В туалет хочется? Сейчас отведу, – усмехнулся я.

Бельчонок пошлепал в холл. Я за ним. К удивлению, он направился не к двери, а в туалет. Странно. Я не стал звать его на улицу, решив понаблюдать. Открыв лапой дверь, волк зашёл внутрь. Я заходить не стал. Наблюдал из приоткрытой двери.

Удивительно, Бельчонок поднял заднюю лапу сделал дела в унитаз и даже смыл, как сделал я при нём ещё утром. С этого момента вопросов стало больше. Можете кинуть в меня камень, но я не поверю, чтобы волка можно было приучить ходить на унитаз. Собаку – да, волка – нет.

– Теперь я могу тебя дома одного оставить. Мне, знаешь ли, тоже на работу надо. Сегодня уже не пошёл, а завтра уйду ненадолго. Останешься дома один, – решительно заявил я.

Дел на работе немного. Секретарь сообщила, что нужно только документы подписать. Обещал приехать после обеда. Я же взял неделю выходных. Захотелось поохотиться и поваляться на кровати. Поохотился называется. Нашёл проблему на свою голову. Чувствую, этот волк не простой и я ещё с ним намаюсь. Ладно, поживём – увидим.