– Госпожа Мирина, это Вика, – Георгина приступила к знакомству. – Вика, это госпожа Мирина.

– Очень приятно, деточка, – разулыбалась хозяйка. – Не нужно никакой “госпожи”, давайте по-простому. – Присаживайтесь к столу, угощайтесь. Пирог сегодня получился отменный.

Хозяйка Вике понравилась, и это было плохо – как такую доводить, лишая радости жизни? Особенно, когда она печет такие вкусные пироги. Съев второй кусок, Вика украдкой вздохнула и посмотрела на третий. Взять не решилась, поскольку правило этикета, выученное накануне, строжайше запрещало подобную вольность. И тут Мирина, одарив ее теплой улыбкой, сама положила ей заветный кусочек.

Вика совсем приуныла, даже аппетит пропал. А потом она подумала – а что, если не вынуждать, а просто попросить добрую женщину о помощи? Наверняка согласится. Вика воспряла духом, аппетит тут же вернулся, и остаток чаепития прошёл просто чудесно.

После, когда Георгина отбыла восвояси, Вика помогла хозяйке убрать со стола, и они устроились на веранде насладиться свежим воздухом.

– Что мне нужно будет делать? – спросила Вика, решив сразу же прояснить свою роль.

– Ах, деточка, не беспокойся ни о чем, – Мирина махнула рукой, – для работы по хозяйству у меня есть помощники.

Вика удивилась – слуг в доме она не заметила.

Видя её озадаченность, Мирина хитро улыбнулась и хлонула в ладоши. В доме что-то упало, послышался топот, и на крыльцо выскочило странное создание – мелкое, мохнатое, похожее на швабру без ручки. Остановилось у ног хозяйки и оглушительно тявкнуло.

– Это Сумса, она помогает мне с уборкой пола. Вон какая мохнатая, – хозяйка погладила собачку по голове, и та заскакала от радости, подняв кучу пыли. – Фу, Сумса, иди-ка ты мыться, – чихнув, произнесла хозяйка. Собаченция радостно взвизгнула и вприпрыжку унеслась за дом, откуда вскоре послышался мощный плюх. – Там у нас ручеек протекает, для помывки нашей умницы.

Судя по плесканию и радостным взвизгиваниям, купаться Сумса любила. – А теперь я познакомлю тебя с Гроной, – Мирина достала из кармана свисток, дунула и, не успела затихнуть трель, как дверь, ведущая в дом, приоткрылась, и на веранду выбралось странное существо. На первый взгляд оно было похоже на обезьяну, на второй – на спрута, а на третий – и вовсе на инопланетную тварь, причем, недружелюбную. Глаз у нее было пять, рук – четыре, а ног – три. Присмотревшись, Вика поняла, что третья нога – это хвост. – Моя лапочка, – заворковала Мирина, потрепав помощницу по мохнатому загривку, – знакомься, это Вика, она будет с нами жить, запомни ее.

Грона посмотрела так, что Вика поняла – ее не только запомнили, но и поместили в черный список. “Интересно, – подумала Вика, – что случилось с моими предшественницами?”

– Славная девочка, – с умилением произнесла Мирина, еще раз потрепав страшилище по голове, после чего отпустила заниматься делами. – Она отлично готовит. Особенно ей удаются вечерние каши. Да ты и сама сегодня в этом убедишься, – она улыбнулась теплой ласковой улыбкой. – Уверена, вы с Гроночкой быстро найдете общий язык.

Вика такой уверенностью не обладала, поэтому решила промолчать.

– А кто занимается остальными делами? – осторожно спросила она. – Стиркой, например.

– Стиркой? Ах, это такая ерунда, – рассмеялась Мирина. – Для стирки у нас есть Бочка.

– Бочка? – переспросила Вика с содроганием. Существо с таким именем представилось ей поистине чудовищным. – И сколько у нее ног?

Мирина рассмеялась.

– Нисколько. Идем, я тебе покажу, – и она, покинув кресло, спустилась по ступенькам, держа путь за дом.

Вика двинулась следом.

За домом никого не оказалось, даже мохнатая собачка, завершив купание, куда-то исчезла. Ручей мирно журчал по камням, ныряя в заросли. Шумела листвой стайка берез. Рядом с ними высилось круглое сооружение с дверцей.

– Смотри, – Мирина сняла чепец, открыла дверцу и сунула его внутрь. Стоило дверце закрыться, как машина запыхтела, задрожала, а затем сверху выскочила веревка, зацепилась за ствол ближайшей березы, и на нее, вылетев из механических недр, плюхнулся еще влажный, исходящий паром чепец. – Вот так, – рассмеялась Мирина, – просто и быстро. Спасибо дорогой Георгине за это чудесное устройство.

– Это что, она его сделала? – поразилась Вика, не ожидавшая от бабули столь выдающегося инженерного таланта.

– Она, кто ж еще, – кивнула Мирина. – Здесь всё – её работа. И дом, и помощники мои, и весь мир, и даже я.

– Она что, и вас сделала?!

– Нет, что ты. Меня она не сделала. Меня она спасла. В своем-то мире я должна была умереть – болезнь неизлечимая приключилась, лекари руками махнули. Я уже и с жизнью попрощалась, и тут появилась она, перенесла меня сюда – и вот я здорова, счастлива, и все у меня есть. Даже дочка-наследница, – она ласково погладила Вику по голове. – Не жизнь, а сказка.

Глядя на ее улыбку и лучащиеся счастьем глаза, Вика поняла, что сегодня не будет ее ни о чем просить. День-другой погоды не сделают, зачем расстраивать старушку.

“Да-да, конечно, – проворчал внутренний голос, – а ночью она тебя сожрет, как и твоих предшественниц. А если не она, так ее пятиглазая помощница”.

“И все-таки я подожду”, – отмахнулась от него Вика.

Остальная часть дня прошла за разговорами и песнями. Романс про любовь к березкам вызвал у хозяйки полнейшее восхищение, Вика раз пять спела его на бис. И даже помощница Грона во время исполнения одобрительно сверкала глазами из-за угла.

Одним словом, день прошел чудесно.

Засыпала Вика, полностью довольная собой и окружающей действительностью. “Интересно, что будет завтра?” – подумала она.

Утро началось с умопомрачительного запаха свежих плюшек. Пахло как дома. Викина тетя очень любила стряпать, особенно булочки с изюмом и корицей, политые сахарной глазурью. А еще она любила заваривать чай на травах. Это все и увидела Вика на столе в гостиной.

– С добрым утром, деточка, – обласкав ее улыбкой, произнесла Мирина. – Присаживайся, отведай. Надеюсь, ты любишь булочки?

– Обожаю! – призналась Вика.

– Очень, очень хорошо, – обрадовалась хозяйка, придвигая к ней блюдо с выпечкой. – Как замечательно, что ты не подвержена всем этим новомодным диетам.

Вика поперхнулась. “Так-так, – подумала она, – а вот предшественницы мои, похоже, были подвержены”.

Розовые кусты за приоткрытым окном многозначительно зашумели.

– Да, – ответила Вика, тщательно прожевав и запив булочку чаем. – Вы правы, диеты – зло. Я вообще очень люблю сладкое”.

Тут она вспомнила о пирожных, которые отправилась покупать перед встречей с Гергиной, и почувствовала, что, кажется, переоценила свою любовь к вкусняшкам. Но потом, подумала, что пирожные и булки – это все-таки не одно и тоже, и третью булочку, любезно предложенную Мириной, съела с превеликим удовольствием.

После завтрака они отправились прогуляться.

– У нас тут чудесные места, – вещала хозяйка, – такая красота, глаз не оторвать. Тут даже невдалеке есть река. Ах, как там чудесно, у воды, в час рассвета.

Рассвет они, конечно, пропустили, но и около полудня там тоже оказалось ничего, Вике понравилось. Река была широченной, берега заросли зеленью, назвать которую травой язык не поворачивался – самый тонкий стебель был толщиной с Викину руку. А листья кувшинок, лежащие на воде, были такими огромными, что подошли бы для игры в футбол.

Правда, обитателям водоема это в голову не приходило – они предпочитали плескаться на глубине. А уж в том, что обитателей в реке много, Вика не сомневалась. То и дело из воды показывались здоровенные чешуйчатые хвосты, шлепали по воде, взметая брызги, и снова исчезали. То ли смущались незваных гостей, то ли хотели прогнать.

Мирина, не обращая на эти плюхи никакого внимания, наслаждалась видами.

– Ах, как же здесь хорошо, – прижав ладони к груди, произнесла она. – Спокойно, как в твоей песенке про березки.