В теряющий силы костёр подбросили сушняка. Он завораживающе затрещал, освещая лица сидевших вокруг него людей. Беседы у огня не прекращались, спать никто не желал. Разговоры не решали насущных проблем, но они помогали отбиваться от навязчивых и невесёлых мыслей.

– Дети спят, – отчиталась Маря перед мужем.

– Хорошо, – ответил тот. – Можешь остаться.

Детей спрятали в погребе. Они находились там вместе с женщинами. Лишь супруга Косьяна и лохмача, именуемого Зигуром, как понял из разговоров Витус, не спустились в укрытие.

– Хорошо, что погреб вырыли просторный, – Ригар вглядывался в языки пламени. – Надо бы закрыть от греха.

– Не надо, – возразил Косьян. – Наступали уже в прошлом люди на такие грабли.

– А если откроет? Или ребёнок в панике выскочит? – засомневался Зигур.

– Так давай камень на крышку закатим? – надсмехался над ними главный. – Что бы наверняка, а?

Керохийцы погрузились в думу. Отвечать не спешили.

– Всякое может случиться Косьян, – сказал Ригар.

– В том-то и дело. Знал я одного несчастного. Спрятал он жену с детишками в погребе и запер его на замок, рассчитывая на скорое возвращение. Но враги пленили его. Ненадолго. Когда он сбежал, то вернулся на родные земли. Нашёл треклятую крышку подо мхом. Сломал замок. Но вместо родных глаз встретил его запах разлагающихся тел. А на внутренней стороне крышки следы от людских когтей.

– Это что за крышка такая?! – удивился Ригар.

– Хорошая, – отметил Косьян. – Женская рука мужской силы не имеет.

– Топор надо было закинуть, если уж закрывал, – лохматый поправил свои потрёпанные волосы и приуныл. – Может, и спаслись бы.

– Не всё предусмотришь в суматохе, – мудрствовал Ригар. – Многих неожиданность сгубила.

Витус сторонился разговоров. Не вмешивался.

– А ты чего молчишь? – Косьян глянул на чужеземца. – Советом не поможешь?

– Ваши семьи – вам и решать, – промямлил тот.

– Раньше ты на советы был щедр, – усмехнулся главный.

– Сейчас я меч, а не язык.

– Надеюсь острый, – засмеялся Зигур.

– Язык то его? – щерился Ригар. – Им хоть сейчас колья стругай.

Лицо Витуса оставалось строгим. Нелепые насмешки не имели власти над ним.

– Они бы действительно не помешали, – сказал он.

– Так сделай. Меч у тебя есть, нарубишь им и языком обработаешь, – лыбился задира.

– Да у него, небось, промеж ног кол острее и того и другого.

Лохмач захохотал на всю округу.

– Ага, – смех Зигура присоединился к противному хохоту. – Пойдёт на зверюгу со спущенными штанами, копьеносец!

– Ещё лучше на коне! Ха! Ха!

Лицо Ригара побагровело от веселья.

– Сзади поразит чудовище! – задыхаясь, говорил он.

– Хорошо вам идти не с чем, – вонзил своё слово Витус в раздирающий воздух смех. Однако его никто не услышал.

– Прекращай, – выступил в защиту чужеземца Косьян, которого веселье не затронуло.

Хихиканье не прекратилось. Оно уже не поддавалось контролю, плывя по инерции до логического завершения.

Один из северян не снимал с себя маски обречённого. Он был отрешённым и выделялся на общем фоне. Весь этот смех был противен ему до омерзения.

– Сейчас вся нечисть сбежится, заканчивайте! – главный кинул кусок земли в Ригара. Не помогло.

Немного погодя хохот прекратился, но не по велению главного, а по собственному истощению сил, оставив на лицах керохийцев роспись в виде улыбки.

– Аж голова заболела, – Зигур вытирал сладкие слезы и тяжко вздыхал.

– Дыши глубже, – посоветовал ему Косьян. – Если и была возможность, что сервункул минует нашу позицию, то поздравляю, её больше нет.

– Да брось, – сказал Ригар. – Дай повеселиться перед смертью.

– Твоя вера в победу вдохновляет, – ответил вожак. – Надо было тебе вместо капканов могилами заняться. Выкопать для всех нас.

– Закапывать всё равно будет некому, – Витус подбросил в их разговор горькую шутку, а в костёр корягу.

– Верно, – согласился лохмач. Улыбка с его лица так и не спала. – Туда ещё и положить надо.

– А он сразу ляжет, – глаза Косьяна устремились в небо.

Звёзды подсматривали за ними. На некоторое время им получилось, как они думали, отогнать страх. В действительности же он никуда не уходил. Все просто притворялись, что не замечают его.

– Говорят в твоём ордене лучшие войны, – обратился Косьян к гостю. – Вам смерть мать и меч отец. Так?

– А уже говорил, что не слышал о таком, – промолвил тот.

– Ты молчал, – поправил чужеземца Косьян. – Это другое.

Витус не помнил дословно прошлых разговоров.

– Люди верят в то, что сами и придумали, – сказал он.

– Так это ложь?

– Это правда, но в очень красивом наряде.

Вожак уважительно смерил Витуса взглядом.

– Хорошо сказано.

Ригар, внимательно слушающий их диалог, решил поинтересоваться:

– Я не пойму, что это за орден такой могучий?

– Орден скромный убийц, – с насмешкой ответил Косьян. – Подшучивай над ним чаще и поймёшь.

Забияка почесал затылок. Притих.

– Мы не убийцы, – убеждал всех Витус.

– Однако только этим и славитесь, – Косьян потёр ладони над костром и поправил козлиную шкуру на своих плечах.

– Так даже лучше.

– Вам виднее. Мне главное, чтобы ты мечом мог умело воздух рассекать. Так что не подводи бродячую молву и будь убийцей. А на место мудреца не заглядывай, оно занято.

– Дурак, усевшись на место мудреца, умным не станет.

Косьян искренне засмеялся. Обиды не затаил.

– Мои плечи носят умную голову, поэтому я сделаю вид, что ничего не слышал, – улыбчиво ответил он.

– А как эта тварюга выглядит? – решил осведомиться задира.

Зигур, сидящий рядом с ним, пнул его по ноге и промолвил:

– Ты за всю жизнь столько вопросов не задал, сколько за этот вечер. Голова не лопнет от знаний?

– Тебе какое дело? – лягнул его Ригар.

– Не тереби душу и без твоих расспросов не по себе.

– В погребе ещё место есть. Полезай, если страшно. Только облегчиться перед этим не забудь. Не хочется, открыв крышку, запах говна почуять.

– Ах ты, собака! – выкрикнул Зигур и схватил остроумца за грудки.

Ударов друг другу они не наносили, это была дружеская собачья возня. Сородичи разорвали сцепку и растащили их в разные стороны. Но языкам расстояние не помеха, в отличие от кулаков.

Витусу казалось, что северяне серьёзный народ, не умеющий шутить. В тот миг этот миф был развеян. Как бы ни было весело, всё было печально. Он размышлял о шансах в грядущем бою. Эти думы, как оказалось, не принесли обезвоженной надежде воды.

– Не думай, что они безнадёжны, – сказал Косьян, обратив внимание на выражение лица Витуса. – Их руки крепки. Страху не поддадутся.

– Конечно, – не стал разочаровывать его чужеземец своими предположениями. – В ближнем бою шансов мало, наше преимущество стрелы.

– А я хотел этой твари топором череп раскрошить, – трепанул Зигур, поправляя рубаху, едва не порванную в борьбе.

– Бегущему на тебя медведю череп проломишь? – задал ему вопрос Витус.

Лохмач пожал плечами.

– Луки у нас есть, – заговорил молодой лучник. – И с меткостью мы не плошаем.

– Хорошо, – одобрил чужак, ставший центром внимания. – Это будет нашим преимуществом. Старайтесь не геройствовать.

– Это мы умеем, – брякнул Ригар.

Косьян порицаемо посмотрел на задиру. Шутки уже не доставляли радости, они вызывали раздражительность.

– Какая-то слабина у него быть должна, разве нет? – спросил Зигур.

На этот вопрос Витус ответить не смог, что послужило позором для него самого. Если бы он внимательнее читал книги, то такого бы не случилось.

– Копья будут кстати, – сказал он первое, что пришло на ум.

– Имеются, – лучник аккуратно складывал стрелы в колчан с открытой горловиной и с волнением наблюдал за сгущающейся темнотой.

Чужак удивился, что копья ещё не были в руках керохийцев.

– Чего ещё полезного утаиваете? Тяжёлую конницу в сарае?