– Этан Равел, – из полумрака ко мне потянулась антично пропорциональная кисть руки с ровными чистыми ногтями.

– Я… Меня Алекс зовут.

– Я знаю.

Ненавидя себя за волнение, я дрожащей рукой пожала его руку. Так и не выпустив моих пальцев, Этан без колебаний приблизился и слегка наклонился, с лучистой улыбкой глядя сверху. От его наслаждающегося жизнью вида, взора голубых глаз, блестящих чистотой и безмятежностью океанской лагуны, меня бросило в жар.

Я почти покорилась этому прямолинейному обаянию, как вдруг из гостевой ванной показалась разгневанная Марго:

– Этан, это же моя лучшая подруга! – зашипела она и влезла между нами, готовая расцарапать брату лицо. – Сгинь отсюда, эмоциональный вампир!

Вместо применения силы Марго облизала указательный палец и едва не запихала его Этану в ухо. С омерзением скорчившись, он увернулся в сторону и послушно отступил:

– Понял-понял, не кипятись.

У Этана пропал и малейший намёк на интерес ко мне. Он ловко и бесшумно – практически в танце скользнул в столовую. Марго направилась следом.

– Я за тобой слежу, упырь! – буркнула она вполголоса, и, хищно схватив меня за руку, продолжила шипеть: – Ты что ли меня не слушала весь год? Мой брат – ловелас каких поискать. Даже не думай пополнять его коллекцию, дурочка наивная.

Я виновато пожала плечами и, оглядев Марго, заметила, что теперь на ней вместо сарафана просторные джинсы и футболка.

– Когда это ты успела переодеться?

– Сарафан можно уже выжимать. Фу, – она умилительно сморщила носик и покрутилась, проверяя одежду, – А что, не нравится?

– Ты, как и всегда, прекрасна.

Мы вернулись за стол. Этан игриво улыбался. Хоть он и обещал Марго, что поползновений в мой адрес больше не будет, порой всё-таки позволял себе проникновенные взгляды, от которых земля уходила из-под ног. К счастью, держа в голове, что это исключительно спортивный интерес с его стороны, я вскоре перестала обращать на них внимание.

За окном стемнело. Мистер Равел включил музыку – что-то из джаза или блюза, а Лидия, почти не притронувшись к еде, вышла, чтобы дать указания насчёт десерта. Я только сейчас заметила, что в доме есть прислуга. Ну разумеется, в таком огромном особняке есть прислуга, Алекс. Вскоре полноватая приятная женщина в униформе вкатила резную стальную тележку с двумя подносами: один с чайным набором, а второй с…

– О, шоколадный торт! – от восторга Лили едва не стянула на себя скатерть.

– А тебе последней, – рассудительно заявил Натан и снова запихнул выскользнувшую салфетку за ворот лётного костюма – уже чем-то заляпанного.

– Чего это мне последней? – обиделась Лили.

– А ты и так хомяк – щеки жмяк, – ловко протянув руку перед носом Розы, Натан потрепал Лили за щеку.

Послышался возмущенный вой, а за ним – обещание Лили не есть до самой старости. Равелы, тщательно скрывая снисходительные ухмылки, убеждали Лили не отказываться от десерта. Натан глумливо корчил рожи: набирал в щёки воздух, изображая хмурого хомяка. Лили так старалась сердиться на брата, что в итоге действительно стала похожа на его пародию.

Ехидно хихикая, Натан влез локтем в тарелку с тортом:

– Вон опять надулась как мышь на крупу.

– Ната-а-ан! Я с тобой не разговариваю! Мам, я с ним не разговариваю! – хомячий облик Лили достиг апогея.

Первой прыснула Марго, затем мягким переливом зашлась Роза. Смех повалился по столовой как яблоки из опрокинутой корзины. Остальные поддались заразительному хохоту. Даже дедушка Реган прерывисто, хрипловато посмеивался в кулак.

Дядя Альберт голосил так, что звякали бокалы. Амалия пыталась его утихомирить, но ухающий бас её мужа стал только громче. Этан долго корчил из себя серьезного парня, но и он в конце концов сдался под натиском порозовевшего со смеху Натана. Мистер и миссис Равел, прислонившись друг к другу плечами, весело поглядывали на детей.

Спустя минуту дружный гогот заполнил всю столовую, отзываясь блестящим эхом. Нам потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться и вернуться к десерту. То и дело мы с Марго косо оборачивались друг к другу и истерически дышали – потребовалась вся сила воли, даже похлеще, чем на лекциях, чтобы не сорваться в новый приступ хохота. В конце концов рассмеялась даже Лили.

Торт в самом деле был потрясающий: начинка из свежей сладкой вишни, ромовая пропитка, шоколадный бисквит, крем из взбитых сливок; сверху растеклась глазурь, посыпанная влажной ореховой крошкой. И хотя Натан продолжал исподтишка подтрунивать над сестрой, Лили молча ела торт, пропуская мимо ушей эти остроты.

Лили заметно притихла. Мне захотелось её приободрить:

– Мой старший брат тоже прикалывался надо мной, когда я была маленькой.

Все повернулись ко мне. Надо же, кто подал голос. Лили сразу оживилась:

– Правда? И что же ты делала? Придумала, как его проучить?

– О да! Я мстительно ревела.

За разговорами торт незаметно исчез. Когда я наконец решилась встать, то поняла, что не просто объелась, а будто бы принесла жертву демону чревоугодия. После вина ноги служили неверно. Горячий румянец приливал к щекам.

Сколько бокалов я выпила? Когда мистер Равел успел налить ещё?

– Большое спасибо за ужин. И за гостеприимство, – алкоголь настойчиво подталкивал к болтовне, и я уже без стеснения обратилась к маме Марго.

Она посмотрела на меня с вежливой улыбкой человека, привыкшего к частой благодарности:

– Добро пожаловать, Алекс. Чувствуй себя как дома.

Марго взяла меня за руку, не дожидаясь, пока я пожелаю спокойной ночи всем Равелам.

– Пойдем. Покажу приготовленную для тебя комнату.

Она, как и я, слегка покачивалась. Лицо её порозовело.

Мы всё-таки пожелали всем доброй ночи, а потом отправились наверх по лакированной деревянной лестнице с балюстрадой. Свет на втором этаже был приглушён. Марго наощупь щёлкнула впотьмах выключателем. Я слегка зажмурилась – предпочла бы идти в уютном полумраке.

После шумной беседы было непривычно тихо. Осторожно ступая по отполированному паркету, я с любопытством осмотрела просторный, почти пустой зал – у стены приютился небольшой диванчик с прямоугольными ручками и парочка аккуратных угловых тумбочек. Усевшись на одну из них, Марго повела рукой в сторону точно ведущая прогноза погоды:

– В западной части страны ожидается комната дедушки. На севере у нас грозовой фронт в комнатах Натана и Этана, а если взглянуть чуть дальше на восток – можно заметить резкое потепление климата… в спальне родителей, – тут из её груди вырвался гулкий шкодливый гоготок. – На юге страны нас ждёт похолодание в комнате дяди Альберта и тёти Амалии. А рядом «нелюдимое убежище» Крис. Там всегда… хех… ядерная зима.

Я с улыбкой слушала её разливающийся ручейком голос и мимоходом разглядывала фикус Бенджамина, разросшийся на кофейном столике возле перил.

– Это доктор Джекил, – представила мне фикус Марго.

Я решила ей подыграть и поклонилась приветливо замершему растению:

– Добрый вечер, сэр! Очень приятно познакомиться с вами!

Марго уже отвернулась, но по звуку её голоса я услышала, что она тоже улыбается:

– Отсюда мы пойдем по башенной лестнице. Можно было попасть на неё с первого этажа, но ты у нас важный гость, потому следует торжественно провести тебя по парадной лестнице.

Когда она открыла дверь, ведущую внутрь башни, я поняла, в чём было отличие между этими двумя способами подняться наверх: ширина парадной лестницы без труда вмещала троих человек – здесь же довольно просто, но без фанатизма можно было пройти только одному.

По пути мимо нас проплывали высокие ланцетовидные окна с мозаичными витражами, по виду ещё более старые, чем на фасаде.

– Мы с Розой и Лили заняли весь третий этаж, – задорно заявила Марго, продолжая экскурсию. – У нас две ванны на троих… на четверых теперь. Родители сразу поняли, что если не решат этот вопрос, то утром все остальные останутся без душа. Папе надоело уходить на работу вымазанным зубной пастой – Роза терпеть не могла ждать.