Я здесь, – чей-то голос коснулся слуха, и я огляделась.

– Кто здесь?

Ответа не было. Эхо рассеялось. Зал заполнила гулкая тишина.

Я осторожно пошла по выцветшей тканой дорожке среди обломков мрамора. Под шагами взметались облачка пыли. Уцелевшая колоннада походила на тронный зал, но вместо трона вела к замшелому тупику.

Стену прореза́л тонкий потусторонний свет. Под густым покровом мха притаилось малюсенькое мозаичное окошко не больше ладони. На нём был изображён подсолнух. От прикосновения к рисунку кусочки стекла провалились наружу и посыпались. Как высохшие лепестки они вращались над морем.

Танец снежных перьев всё продолжался. Одно из них нырнуло в пустое оконное отверстие и опустилось на горячий мрамор. Спустя секунду от пера осталась лишь пара солёных капель, да и те мигом испарило солнце. Я растерянно провела подушечками пальцев по острым крупинкам соли.

Где ты?

Надежды на ответ не было. Впереди стелилась пустынная даль неба да лазурная гладь воды.

– Я здесь, – послышался спокойный шёпот за моей спиной.

И чья-то тёплая тяжелая рука легла мне на плечо.

Я знала, кому она принадлежит.

Я наконец моргнула и поняла, что всё ещё лежу. Из теплой мягкой постели выбираться не хотелось. Хотелось не шевелиться и наблюдать весь день, как тонкий тюль колышется в потоке прохладного ветерка. За приоткрытым окном, сбрызнутым цветом витража, медленно светлело. По словам Марго, отсюда открывался бесценный вид на живописные закаты, но уже второй день мы возвращались затемно.

Я нащупала телефон и, зажмурившись, поднесла его к лицу. Четыре утра. Как вообще можно открыть глаза спустя три часа сна и чувствовать себя бодро? Я решила умыться и поискать на кухне что-нибудь поесть, а потом, когда наступит полноценное утро – заглянуть к Марго. Может быть, сегодня мы всё же пойдём на пляж? Вчерашний шторм, конечно, устраивала не я, но мою совесть это не волновало.

Я аккуратно прикрыла дверь в комнату, и, радуясь успеху, чуть не вписалась в темноте в отполированный бильярдный стол. Чуть не выругавшись, вдруг остановилась. Сквозь щель в коридор скользил тусклый оранжевый луч света. Дверь в комнату Розы была приоткрыта.

Сидя спиной к двери, Роза склонилась над ноутбуком и ожесточённо клацала по клавиатуре – за спиной не было видно, пишет ли она сообщение или роман-эпопею. Так как Роза не заметила меня, я решила не шуметь водой в душе и тихонько спустилась по восточной винтовой лестнице.

В кухне было пусто и прохладно. Из приоткрытого вверх окна доносился запах влажной земли. Стоять босиком на холодном кафельном полу было неприятно. Я быстро добралась до холодильника. Полки его были заставлены доверху, и это многообразие пугало. Отыскав в дальнем углу безобидные сэндвичи, я потянулась к добыче.

– Хоть бы меня позвала, – недовольно буркнула Марго над ухом.

Подскочив, я с чувством выронила бутерброды. К счастью, кроме ругани на пол ничего не посыпалось.

– Марго! Чёрт тебя дери…

Она сложилась пополам и тихонько захихикала. Сердце глухо ухало в моей груди, прибивая тело к земле. Чтобы не осесть на пол, я вцепилась в дверцу морозильной камеры.

– Нельзя же так пугать…

Всё ещё смеясь, Марго мирно опустила ладони на мои плечи, а потом погладила по голове.

– Прости, солнышко… Прости. Я думала, ты слышала, как я иду за тобой.

– А чего ж не окликнула?

– Боялась испугать.

– Иронично…

Мы снова повернулись к холодильнику. Тарелка с сэндвичами едва не превратилась в неопознанный летающий объект – она держалась на весу между дверцей и полкой исключительно благодаря везению. Я вернула тарелку на полку и сдвинула с неё пищевую плёнку.

– Чем сегодня угощают? – аккуратный носик Марго поравнялся с моим.

– Сэндвичи… кажется, с индейкой, – достав один, я приподняла кусочек тоста вверх. – Да… И ещё апельсиновый сок вон стоит.

– О, супер! – извернувшись, Марго отхватила огромный кусок моего сэндвича.

– Воришка!

– Прифол, увивел, отфусил!

Она уютно забралась с ногами на стул и подтянула к себе колени. Марго была в сиреневой пижаме: мягкой кофте и смешных штанах с мишками. С пола на меня таращились её серые тапочки-броненосцы. Вид нелепый, но было в этом что-то душевное, домашнее.

– А ты мне сегодня снилась… ну почти.

Любопытные синие глаза пришпилили меня к земной тверди. Подвинув пару пустых стаканов, стоящих в центре стола, я разлила сок – к счастью, не по скатерти – и рассказала Марго о сне, пока в памяти были свежи детали. Но о том, чья рука коснулась моего плеча, умолчала.

Я слишком много думаю.

Позавтракав, мы перебрались в комнату Марго, где укрылись большим мягким пледом. На фоне журчал телевизор. По экрану в океанической толще планировали стайки перламутровых медуз, похожие на диковинные гибкие пионы. Это был первый фильм без актёров, который мы смотрели вместе, и с непривычки к документалистике Марго молча моргала перед экраном. Прижавшись щекой к её груди, перебирая пальцами мягкий флис пижамы с мишками, я наслаждалась убаюкивающим теплом её тела. Пока Марго меня не отпихивала, я предпочитала не напоминать, что она ненавидит обниматься.

– Может, сегодня искупаемся?

Марго озадаченно пошевелилась.

– Ты серьезно? А как же риск замерзнуть насмерть в «ледяном южном море»?

Я лениво пихнула её в живот.

– Тоже мне мастер сарказма. Хотела тебя порадовать… Но если ты боишься за мою жизнь…

– О, не-не-не. А ну прекрати. Я только убедилась, что ты не бредишь во сне, – хихикнула Марго. – Ты же знаешь, я всегда «за». Обожаю море. Ди называет меня морской богиней.

Она горделиво расправила плечи, но побоялась меня потревожить и погладила по локтю.

На экране огромный скат уплывал в темноту точно гигантский инопланетный корабль. Его стальные крылья прорезали глубины океана, и светящиеся песчинки подводных организмов поблескивали вокруг, как крошечные далёкие звёзды.

– Марго, если Вселенная постоянно расширяется из-за Большого взрыва, то почему в нашу сторону что-то постоянно летит? Кометы там всякие, астероиды… У нашей галактики, что, такая сильная гравитация?

– А может не гравитация, а просто одни объекты, двигаясь быстрее других, врезаются в них, и от столкновения их отбрасывает в обратную сторону?.. – задумчиво ответила она.

– М-м… Может и так, да.

– Фрэдди считает, что Большой взрыв был не один. И до сих пор что-то происходит в космосе: чёрные дыры, слияние и взрывы звёзд, смена траекторий. Мало ли что еще.

Марго выглядела серьезно – точно учёная на конференции. Я вспомнила Фрэдди, его непринужденную улыбку и легкость в общении – в этом они с Марго были очень похожи. А ещё я вспомнила их тесные объятия, поцелуй в щёку и радость от встречи друг с другом…

– Тебе нравится Фрэдди?

Вопрос прозвучал прежде, чем я решила его озвучить. Марго медленно повернула голову и с ухмылкой склонилась сверху, глядя на меня как на любопытную сестрёнку. Я покраснела.

– Ох, ладно, поняла. Забудь.

– Не «нравится», Алекс. Он мне как родной, – без стеснения объяснила Марго. – Мы дружим с начальной школы. И как-то в третьем классе даже пробовали целоваться…

– О… И как?

Думаю, мои выпученные глаза были не лучшей маскировкой интереса.

– …и в десять лет ничего хуже с тобой произойти не может, по-моему, – рассмеялась она. – Он нормальный, правда. Просто мы были детьми. Мы сделали это из любопытства, облизали друг другу лица… пытаясь понять, как всё вообще происходит. Но никогда ничего друг к другу не испытывали в романтическом плане.

– И что дальше?

Марго прозаично пожала плечами, не отрываясь от просмотра.

– А что дальше? Случайным свидетелем сего неуместного эксперимента стал мой отец. Он так наорал на бедного Фрэдди, что тот… пха-хах… две недели боялся… показываться около нашего дома, – она начала смеяться и теперь делала паузы. – Папа подумал, мы, типа… Ромео и Джульетта. На самом деле я была так рада, что не придётся видеться. Было очень неловко и ужасно смешно. Но скорее неловко… Мама еле успокоила папу. Стоило ему показаться на горизонте, Рубуса как ветром сдувало. Тоже мне «хлаблый лыцарь».