– А ты намекаешь, что оставишь меня без крыши над головой?

Похоже, я покраснела, и, когда повернулась к Марго, увидела, что она тоже. В разговор вступила миссис Равел:

– Разумеется, нет. Но ты никогда не увлекалась фотографией, Роза. Ты помнишь, сколько у тебя было хобби? Балет, сноуборд, мыловарение… – она замялась, явно о чём-то умолчав. – …вышивка крестиком, крикет, кулинария (когда ты кухню чуть не уничтожила). Помнишь? Пришлось бы в третий раз дом перестраивать, если бы не…

– Помню я, помню…

– Так вот. Каждый раз ты бросала новое занятие спустя пару месяцев, а то и недель. Снова и снова. Никто не торопит тебя, Роза. Выбирай свой путь, сколько потребуется. Но давай ты получишь диплом и уже после этого будешь делать всё, что взбредёт тебе в голову?

Отвлекая меня от очередного, исполненного патетики ответа сестры, Марго прошептала:

– Роза бегает на бесконечные свидания со сменяющимся списком ухажеров.

– А это плохо? Ты это к чему?

Марго пожала плечами:

– Родители давно махнули бы рукой. Только каждый новый кавалер прививает Розе новое хобби. А потом они расстаются и всё повторяется. Сама понимаешь, как это надоедает.

За дверью столовой послышались мерные шаги. Затем шумный медленный вздох.

– Дело не в деньгах или одобрении, Роза, – постановил мистер Равел. – Ты прекрасно знаешь: я никогда ничего не жалел для вас. Меня заботит количество времени, которое ты бездумно тратишь на занятие, к которому вскоре потеряешь интерес. И фотокамера будет пылиться на полке до тех пор, пока её не оккупирует Натан для воплощения своих безумных идей. Смею заметить, как и большинство инвентаря, купленного по твоей прихоти.

– Особенно балетную пачку, – хихикнула Лили за моей спиной.

Марго сцапала её за руку, не давая сбежать.

– Подслушивать нехорошо.

– А ты тоже подслушиваешь.

– Мне можно – я взрослая.

Прижав сестрёнку к себе, Марго дала нам знак помалкивать, но часть разговора всё равно промелькнула мимо. Не прошло и минуты, сверху лестницы послышался осуждающий кашель. На нас с полным снисхождением смотрел Этан. Лили порозовела, а вот Марго тихо передразнила брата, надменно покашляв. Покачав головой в знак полной безнадежности, Этан неслышно спустился к нам. Широкая фаянсовая улыбка заставила меня занервничать.

– Слушайте, давайте я пойду?..

Все трое зашикали. Пришлось замереть возле перилл, как и все они, вслушиваясь в слова.

– …Вообще-то балет мне на самом деле очень нравился! – Роза агрессивно хлопнула на стол что-то увесистое – звякнули бокалы.

Этан усмехнулся:

– Натану балет нравился больше.

Все трое скрючились от немого смеха. Под моим непонятливым взором Марго собралась и, ненадолго прекратив хихикать, объяснила, в чём дело:

– Натан ради любопытства примерил балетную пачку Розы, и выглядел в ней так же элегантно, как крыса в шляпке. Потом он превратил пачку в костюм пчеловода, но все, чего добился – насобирал туда насекомых и бегал неделю с опухшим лицом.

– Он по незнанию влез в осиное гнездо вместо пчелиного, – Этан хохотнул. – Хотел посмотреть на «пчелиную мамку».

– Бедняга.

Улыбку я сдержать не смогла, как ни пыталась, и уставилась под ноги. На коленке предательски проклюнулось фиолетовое пятнышко гематомы – аккурат в прорези на джинсах.

Когда я успела поставить синяк?

Без интереса обведя взглядом вход в столовую, Этан осторожно коснулся ладонью моего плеча, чтобы пройти мимо. Я невольно выгнулась от удовольствия – к счастью, он не видел этого, уже оказавшись ко мне спиной, и неторопливо спускался вниз. Привычным движением пятерни Этан схватил с углового столика ключи от машины и выскочил на улицу.

Марго всё ещё с улыбкой слушала драматичную речь Розы. Лили, присев на ступеньку, обняла её за ногу – вдвоём они представляли почти идеальную неподвижную композицию. Чтобы не мешать сестринской идиллии, я подала немой знак, что собираюсь уходить. Разговор мог продолжаться бесконечно, а я и так влезла в непозволительно частные отношения.

Марго догнала меня уже на пороге, не забывая при этом передвигаться на цыпочках.

– Напиши, как освободишься.

Я кивнула ей и, расправив лямки рюкзачка, отправилась по гравийной дорожке к воротам. Мерный шум послеобеденных полупустых улочек подействовал сродни медитации. Марго нарисовала мне схему – как дойти до библиотеки, но она не пригодилась. Здание находилось в той же стороне, что и пекарня, только чуть ближе к горному склону и морю.

По пути со мной поздоровались по имени трое незнакомцев. Растерявшись, я даже не спросила, как их зовут, но потом решила, что довольно странно выяснять имя человека, который словно бы отлично тебя знает. Так что вежливого кивка – заключила я – было вполне достаточно.

В начале второго я добралась до внушительного классического здания, украшенного фигурами атлантов и лепниной. Сверху короткой лестницы строго взирала массивная деревянная дверь. Поначалу я подумала, что попала не по адресу – такая архитектура объективно напоминала мэрию или здание суда, но поднявшись ко входу, изучила бронзовую табличку слева от него. Буквы выстроились аккуратным рядком, напоминая тонкие древнеримские литеры:

«ЦЕНТРАЛЬНАЯ ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА

ИМЕНИ ПРОФЕССОРА ДЖОЗЕФА ДАРРЕНА»

– Ну конечно…

Ниже висела похожая табличка с подробной информацией:

__________

«Джозеф Леонард Д́аррен (1928‑1983) – выдающийся учёный и деятель искусства, доктор исторических наук, крупнейший медиевист страны, писатель и поэт. Родился и всю жизнь провёл в Атермонте. Профессор Даррен внёс неоценимый вклад как в мировую литературу, так и в публицистику. За годы работы в Атермонтском университете систематизировал обширный архив исторических документов, многие из которых обнаружил лично. Имя Джозефа Леонарда Даррена присвоено библиотеке в 2003 году».

__________

Почему-то я сразу не подумала, что библиотеку назовут в его честь. Ещё более глупым, чем моё удивление, был тот факт, что как раз его книга была мне нужна.

Я потопталась в холле. Из-за маленького роста не сразу увидела девушку за стойкой регистрации, по совместительству служившей и пунктом выдачи книг на руки. В конце концов пришлось едва ли не подтянуться, опершись на отполированную стойку. За ней скрючилась администратор… или библиотекарь. Она увлеченно читала что-то с экрана ноутбука.

Молодая девушка, едва ли старше меня, взглянула так, как это делают пожилые несчастливо замужние дамы – сочувственно приподняв брови и терпеливо поджав губы, будто я непрошено пришла к ней за мудрым советом. Кудрявые, отливающие медью волосы были забраны в тугой пучок. Из-под поблескивающих зеленоватым очков в тонкой оправе меня сканировали серые сосредоточенные глаза.

Взгляд этот выдавал человека умного, начитанного, но ему не хватало живости. Все-таки для широты души нужно пропускать эмоции через себя. А судя по сдержанности, единственным, что она пропускала через себя, были буквы и кислород.

На пластиковом бейджике золотилась гравировка: «Илона Брассика. Администратор библиотеки». Илона Брассика буднично изучила мои документы, выдала читательский билет в виде магнитной карты, и, пропустив мимо ушей слова благодарности, снова хищно нависла над ноутбуком.

Вход в читальный зал искать не пришлось – это была огромная арка в конце единственного коридора, в стороны от которого расходились две лестницы к другим этажам. Книжные полки – тысячи фолиантов занимали целые стены от пола до потолка, выстраивая восхитительные, пахнущие старой бумагой и пылью лабиринты. Особняком располагался внушительный отдел средневековой литературы, отделённый плотным стеклом.

Зал был полон. Посетители работали и за широкими деревянными столами с лампами, больше похожими на роботов, и в открытой зоне с жёлтыми креслами и мягкими диванами. Дальнюю стену освещал проектор. Улыбчивая женщина читала немногочисленной аудитории лекцию об одноклеточных организмах.